Книга По льду - Анна Кострова

Николай едва переступил порог столовой, как снова вместо обычного пожелания доброго утра получил вопрос с упреком. Вопрос был скорее риторическим. Коля еще вчера знал, что СМИ вопреки его просьбам опубликуют статьи с пестрыми заголовками. И утром, сразу после пробуждения, полез изучать утренние сводки. Заголовки, конечно, впечатляли. «Сын Литвинова завел роман с пресс-секретарем», «Грубость Николая Литвинова или сила любви?», «Наследник НИС-групп и выдающийся хоккеист и дама без приданого». Грязные статьи дополняли фотографии, где Николай был крупным планом и держал на руках Аню без сознания. Вдобавок к приписанному роману Интернет обсуждал статью о домашнем насилии в семье Литвиновых. Провокационные вопросы журналиста-пижона не остались без внимания.

Вальяжной походкой Николай зашел в столовую и смерил отца изучающим взглядом. Он заметил, что Александр Юрьевич пребывал в бешенстве от того, как его сын вчера обошелся с журналистами. Накануне тендера любая, даже самая мелкая, оплошность может сыграть конкуренту на руку. Коля сознавал это. Однако не он заварил эту кашу. Он не чувствовал себя виноватым. Поэтому терпеливо выдержал паузу, взявшись за столовые приборы, а затем безразличным тоном сказал:

— Уже осведомлен. Если планируешь меня отчитать, то давай.

— Эта девушка! — вспылил Александр Юрьевич, бросив столовые приборы. Вилка и нож хаотично разлетелись по тарелке. — Ты появился с ней на брифинге, а потом нес ее на руках в медпункт! СМИ раздули из этого сенсацию и твердят о вашем романе. Эта проходимка не может стать частью семьи Литвиновых, тем более что я запретил тебе какие-либо отношения, пока я не найду тебе достойную партию!

Николай закатил глаза. Он не понимал отца. То Александр Юрьевич запрещает ему любовные отношения, чтобы Коля был сконцентрирован только на хоккее, то молвит о том, что сыну нужна достойная партия. Глупо и бессмысленно. Когда ты выстраиваешь свою империю, то и правила, и законы меняются. Когда фраза отца прозвучала у него в голове, Коля сжал челюсти, разозлившись еще больше. И в эту секунду возненавидел свою фамилию. Фамилию, которая одновременно могла открыть ему все двери и которая тянула на дно. Его жизнь ему неподвластна.

— Ни слова об Ане. Ты не имеешь права судить меня за то, что я помог ей. Ты даже не стоишь ее мизинца. В каких бы отношениях с ней я ни был, тебя это не касается. Лучше подумай над тем, откуда журналисты получили информацию о физическом насилии надо мной.

— Уже подумал, — снова взявшись за вилку и нож, сказал Литвинов-старший. — Казанцев ищет этого подставного журналиста, чтобы выбить из него всю информацию. Хотя я с уверенностью могу сказать, что без Морозова дело не обошлось. А ты, — он направил вилку на Николая, — вспомни о том, что игра в хоккей и отношения взаимосвязаны. Сделав выбор в пользу одного, ты несомненно потеряешь другое.

— Определись уже с условиями нашей сделки. Я не завожу отношения, потому что хочу играть в хоккей или потому что ты ищешь мне в жены девушку нашего круга? — съязвил Коля.

— Оба варианта. Когда придет время, я сообщу тебе, — с желчью выпалил Александр Юрьевич.

— А что если время уже пришло?

Желваки Литвинова-старшего вздулись. Он медленно выходил из себя.

— Не смей говорить про ту девушку.

— А то что? — Николай откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Насильно женишь меня на другой?

— Не смей мне дерзить! Ты знаешь, на что я готов пойти, чтобы сохранить наследие! Если в твоей голове появились навязчивые мысли о той девчонке, то забудь! Ветреность тебе не к лицу. Ее цель — повысить свой статус за счет тебя!

— Она не прыскает клеветой, как ты. Ей знакомо понятие честности, — вступился Коля. — И что только мама могла найти в тебе? Или ты насильно взял ее в жены?

Литвинов-старший стукнул по столу.

— Не переступай черту! Тема Веты Литвиновой в этом доме — табу!

Коля поднял руки вверх, развернув ладони, и скорчил гримасу полнейшего миролюбия.

— Не буду, если ты прекратишь влиять на мою жизнь. После тендера всем нашим сделкам придет конец, хочешь ты этого или нет.

— Ставишь меня перед фактом?

— Иногда ученик превосходит своего учителя, — Коля встал и обогнул стол.

Александр Юрьевич ухмыльнулся, будто бы не принимал всерьез слова сына.

— Эта девчонка пострадает, если ты меня не послушаешь. Я допускаю только рабочие и, возможно, дружеские отношения между вами. Но на большее разрешение не даю, — Литвинов-старший поднялся из-за стола и остановил сына, уронив руку на его плечо. — Ты меня знаешь.

Последняя фраза была произнесена прямо в ухо, отчего кожа покрылась мурашками. Мысль о том, что Александр Юрьевич может причинить вред Ане, насторожила Николая. Коля встряхнул плечами, пытаясь сбросить отцовскую руку, развернулся и с отвращением уставился на Александра Юрьевича. Указательный палец уткнулся в отцовскую грудь, и Николай вымолвил, делая акцент на каждом слове:

— Не смей даже дышать в ее сторону. Если с ее головы упадет хоть один волос, я прикончу тебя.

— Т-ш-ш, — шикнул Литвинов-старший. — Успокойся, юноша. Кажется, ты собирался на тренировку. Так ступай же. Лучше потрать свои силы на хоккей, чем на угрозы.

Николай рывком опустил руку и сделал пару шагов назад. Напоследок смерил отца презрительным и ненавидящим взором, а затем вышел из столовой, стукнув кулаком по арке, разделяющей два помещения: столовую и кухню. Коля не знал, подействовали ли его слова на отца. Но в одном был уверен точно: пока он не придумает, как усмирить отца, о чувствах придется молчать.

***

С тренировкой сегодня не сложилось. Приехав на ледовую площадку в установленное время, Коля отправился на медицинский осмотр. Его физическая форма настораживала Сергея Петровича, и он не желал рисковать здоровьем лучшего нападающего «Лисов». Литвинов с малым негодованием воспринял отказ, но долго противиться не стал. Молча последовал за Евгенией Александровной в медкабинет. По дороге он надеялся, что Ковалева сможет закрыть глаза на легкую истощенность и темные круги под глазами, если его мольбы окажутся сильными. Однако ошибся: медсестра обследовала его по протоколу, не поддавшись на его просьбы. На пару дней Коля был отстранен от тренировок с условием, что за это время не будет предпринято никаких попыток самодеятельности и что медицинские назначения будут соблюдаться.

Поэтому практически весь день Николай провел за аналитическим анализом. Цифры уже расплывались перед глазами, а мозги плавились от такого количества информации. Он сводил в таблицу важные данные, которые могут быть полезными