Одна только лейтенант Носова витала где-то в своих собственных мечтах, даже не заметив приближения высшего офицера. Сейчас девушку больше увлекало разглядывание стройных рядов ликвидаторов из ГУБИ, которые за последние пятнадцать минут ни разу и не пошевелились. Эвелина мечтательно вздыхала, смотря на мужественные фигуры инквизиторов, на их необыкновенное облачение и представляла, что где-то там, среди них, стоит он. Уверенный и строгий капитан, не боящийся ни черта, ни бога, ни даже психованного Калистратова. Тот, кого она после той памятной командировки больше не встречала, но очень бы хотела. Интересно, оправился ли Факел от полученных ранений? Может, после пережитого в Семенове он вообще остался калекой и покинул службу? Это было бы очень печально, но, к сожалению, вполне вероятно…
— Дорогие гости! Мы рады приветствовать вас на ежегодном военном смотре, — эхом разносили колонки многократно усиленный голос бравого генерала. — Для нас стало некоторой неожиданностью изменение привычного формата и привлечение коллег из других стран, однако, уверен, это нисколько не повлияет на результативность…
Эвелина едва заметно тряхнула головой, прогоняя посторонние мысли и попыталась сосредоточиться на речи руководителя. Но боже праведный! Как же тяжко было слушать его вступительные рассуждения о надвигающейся опасности, о набирающих силу инфестатах и нелегких переменах, ждущих мировое сообщество. Будто ей не хватало всего этого в остальные дни на службе…
— … и прежде, чем мы начнем, — продолжал вещать генерал, — мне бы хотелось поощрить героев, которые не жалея себя, самоотверженно и неутомимо стоят на страже основ российской государственности! Тех, кто без раздумий бросается в схватку, защищая нас, наших граждан и интересы страны от самого жестокого врага в истории человечества…
Откуда-то прозвучала команда «Смирно!», и батальон инквизиторов фантастически синхронно вытянулся во фрунт, хотя секундой ранее казалось, что они и без того соблюдали идеальную строевую стойку. Из колонок зазвучали торжественные аккорды «Встречного марша», а под сводами огромного помещения началась давно отрепетированная суета.
Генерал-майор Крюков спустился с трибуны и направился к неподвижным штурмовикам. За ним поспешили ассистенты, несущие в руках подносы с наградами, государственный флаг и белоснежное знамя инквизиции с Константиновским крестом на нем.
Далее офицер принялся по памяти оглашать звания, должности и позывные ликвидаторов, вызывая их из строя, и лично вручать им ордена и медали. Бойцы выходили по одному, вскидывали ладонь в воинском приветствии, жали руку генералу, а потом возвращались на исходную, чтобы снова замереть безучастными колоссами. Ей богу, и в самом деле будто роботы! Воображение Эвелины откровенно пасовало, когда она пыталась представить, что под глухими шлемами скрываются человеческие лица.
Сам же Крюков, отнюдь не маленький мужчина, рядом со здоровенными инквизиторами в боевых костюмах выглядел даже не щуплым подростком, а самым настоящим ребенком. Кому-то из награждаемых он едва дотягивал до подбородка, а другим великанам не доставал даже до середины груди. И лейтенант Носова от скуки придумала себе интересное занятие. Она старалась угадать, кто из этих суровых закованных в броню мужчин окажется Факелом. Почему-то у нее не оставалось никаких сомнений в том, что его имя обязательно прозвучит. Однако количество бархатных футляров на подносах у ассистентов неумолимо уменьшалось, а объявлять заветный позывной все никак не звучало.
Отчего-то Эвелине вдруг стало до слез обидно за капитана ГУБИ, который грудью бросился под пули и чуть не поплатился собственной жизнью, исполняя свой долг. Разве это не тот поступок, что достоин поощрения?
Когда на подносе у последнего помощника генерала осталась одна единственная коробочка, девушка уже не скрываясь бормотала себе под нос ругательства. Ей захотелось покинуть строй, подойти к Крюкову и требовательно осведомиться, не забыл ли он кого-нибудь назвать. Но, естественно, здравый рассудок не позволил ей совершить ничего подобного.
— И наконец, за проявленное мужество и исключительную стойкость при исполнении служебного долга, за героическую самоотверженность и доблесть, а также за спасение погибавших в экстремальных обстоятельствах…
Лейтенант Носова невольно затаила дыхание, полагая, что все сказанное вполне соответствует подвигу ее знакомого инквизитора. Нет, ну а вдруг? Надежда ведь, как известно, умирает последней.
— … наградить Орденом Мужества командира малого звена Главного управления боевой инквизиции, инквизитора первого боевого разряда, капитана Федеральной службы по борьбе с неживой угрозой под персональным идентификатором «Факел», а также присвоить ему досрочно очередное звание майора!
Услышав заветный позывной, Эвелина с трудом сдержалась, чтобы не завопить торжествующе на весь ангар. Однако сил совладать с глуповатой счастливой улыбкой, наползающей на лицо, у нее уже не было. Лейтенант до рези в глазах принялась всматриваться в строй штурмовиков, надеясь запомнить местоположение Факела и понаблюдать за ним на выступлении. Но вот прошла одна секунда. Вторая. За ней неспешно, словно некто всемогущий замедлил ход неумолимого времени, истекла и третья. А из стройных шеренг боевых инквизиторов так никто и не выходил…
Глава 21
Когда генерал назвал мой позывной, я подумал, что ослышался. Нет, серьезно! За мной косяков в последнее время, больше, чем за душарой зеленым. Бойца моего звена обвиняют в двойном убийстве, меня самого подозревают в истреблении инфестатов, а психологи вот уже который месяц подряд снижают мой рейтинг стабильности… И тут вдруг награждение?
Стоящий позади Умар легонько толкнул меня прикладом «Косы» в поясницу, потому что пауза слишком уж затягивалась. Хм-м… похоже, не я один услышал свой идентификатор из уст Крюкова…
Наклонив корпус вперед, я сделал первый шаг и замер, давая офицеру возможность опомниться. Я хоть и не надеялся, что он на глазах многочисленной публики возьмет свои слова назад, но все же это выглядело куда более реальным, нежели представление к награде.
Генерал-майор пристально посмотрел на меня, всем своим видом говоря: «Ну? Что же ты медлишь?!» А потому мне пришлось сделать второй шаг. Когда я замер напротив руководителя ФСБН, то он неспешно и подчеркнуто торжественно взял с подноса красный футляр, в котором покоился орден, а затем прикрепил его мне на левую сторону груди. Проткнуть боевое облачение инквизитора какой-то там булавкой задача была попросту невыполнимая, а потому предусмотрительные организаторы нанесли на планку ордена клейкую силиконовую ленту, дабы не отступать от ритуала.
— Это какая-то ошибка, товарищ генерал, — тихо воспроизвели мой голос динамики шлема. — В вашей канцелярии явно что-то напутали…
— Отставить, майор! — резануло слух мое новое звание. — Распоряжение о твоем награждении я отдавал лично. Так что никакой ошибки. Я знаю о черной полосе, которая началась в твоем звене, но это не умаляет твоих личных заслуг. Носи этот крест с честью, не сомневайся в себе. Нашей стране нужны такие герои.
