Кучер вышел из кустов на обочине, подтягивая штаны, подслеповато всмотрелся в пруд.
Коричневый слизень дернул усиками и пополз по листку.
Водяной мягко пришвартовал плот в небольшой бухте. Берег изгибался, скалы отступали, щерясь в отдалении острыми каменными зубьями. Пожелав путникам удачи, водяной нырнул и скрылся с глаз долой, видать, отправился на поиски экзотической рыжей красавицы. Лада пошарила глазами по серым камням, заметила узкую тропинку, изгибающуюся змеей меж валунов, и взяла Беляша за поводья. Верхом тут не проедешь.
Девушка осторожно повела коня, камни сыпались из-под золотых копыт.
– Не волнуйся за Беляша, – бросил Серый. – Он по горам не хуже козла скачет.
Камень под ногой повернулся, оборотень споткнулся, едва не упав.
– Почему ты не обращаешься в волка? – поинтересовалась Лада. – Я думала, тебе зверем удобнее.
Волк подал ей руку, помогая преодолеть подъем.
– Вот почему, – ответил он, пожимая ей пальцы.
– Обо мне заботишься? – поняла Лада. – Мило.
– Я могу быть очень милым, – улыбнулся он, блеснув клыками. – Разве ты еще не заметила?
– Нет, – ответила Лада, – все затмевает твоя наглость. Застит глаза, и через нее ничего не пробивается.
– Лада, я хочу извиниться, – сказал Волк, – за свое поведение возле башни Кощея. Я не должен был к тебе приставать так…
– Нагло? – подсказала Лада.
– Именно.
– Честно говоря, я чувствую за собой вину, – призналась девушка. – Может, если бы я тебя поцеловала, ты бы действительно получил часть моей удачи, и твой хвост не пострадал.
– Он, кстати, в порядке, спасибо.
– Да и ты получил за свою наглость по физиономии, так что проехали, – продолжила Лада. – Я уже поняла, что целомудрие – это скорее конек Проши, а не твой.
– Ты права, у меня коньки другие, – усмехнулся Волк. – Храбрость…
– Безрассудство, – поправила Лада.
– Ум.
– Хитрость.
– Харизма, – Волк многозначительно подвигал бровями, и Лада рассмеялась:
– Что есть, то есть.
Они поднялись на ровное плато. Беляш погарцевал, заржал, и голос его отозвался эхом, отразившись от скал. В нескольких метрах земля обрывалась, словно отрезанная ножом. Лада осторожно подошла к краю, глянула в пропасть, клубящуюся туманом, и отпрыгнула назад. Впереди виднелся мост, перекинутый через ущелье. Он шатался на ветру и выглядел хлипким, как прутик.
– Не говори, что нам туда, – попросила Лада.
– Не скажу, – вздохнул оборотень.
Когда они добрели до моста, сухая коряга у края ущелья заворочалась, перегородила путь.
– А вот и страж моста, – сказал Волк.
– Стоп, – проскрипело дерево, распрямляя ветки.
На шершавом стволе открылись крохотные глазки, ноги, корнями уходящие в землю, выпрямились. Ветер трепал маленькие нежные листочки, покрывавшие лицо стражника густой бородой.
– Мы хотим пройти, – сказала Лада. – Мы ведь хотим? – шепотом уточнила она у Волка. Конь вопросительно захрапел, пятясь подальше от пропасти.
– Хотим, – твердо ответил оборотень. – Пропусти нас, Хранитель моста.
– Отгадайте мою загадку, да загадайте мне такую, чтобы я не нашел ответа, тогда пропущу. А если не отгадаете… – Ветви-руки зашумели, протянулись к путникам.
– Но-но, – отодвинулась Лада. – Давай загадку!
– Что это такое – ранит, обжигает, в пепел превращает?
– Любовь! – выпалила девушка. Ветки затряслись, потянулись к ней жадными плетями…
– Огонь! – крикнул Волк, загораживая собой Ладу. – Это огонь!
Хранитель опустил ветки, затих, поскрипел.
– Ладно, – сказал он недовольно. – Засчитаю. Хотя первый ответ был неправильный.
– Что за идиотская загадка, – тихо возмутилась Лада. – В загадке должна быть метафора, скрытый смысл. А тут – что обжигает – огонь.
– Что ты хочешь от него? – ответил Волк. – Он же дерево.
– Я все слышу, – заскрипел Хранитель. – Давайте свою загадку. Посмотрим, сколько в ней смысла.
– А вот она! – Лада вынула из сумки кубик-рубик, повертела, смешивая цвета. – Соберешь?
Дерево взяло кубик-рубик, покрутило ветками, хмыкнуло. Потом уселось на край пропасти, свесив вниз длинные ноги, почесало сучком макушку.
– Мы как бы спешим, – намекнул Волк.
– А? – повернулся Хранитель. – Послушайте. А подарите мне эту вещицу! Такая забавная!
– И можем ходить туда-сюда? – уточнила Лада. – Типа абонемент?
– За столь ценный подарок позволю вам считать мой мост открытой дорогой, – величаво склонил голову Хранитель.
– Так тому и быть! – обрадовался Волк. – Спасибо!
Лада взяла под уздцы упирающегося Беляша, повела за собой. Волк шел последним, держась за канатные перила.
– Только не говори, что боишься высоты, – съязвила Лада. – Где же твоя хваленая храбрость?
– Смотри под ноги, – буркнул оборотень.
Они перебрались через мост без приключений, Волк забрал у Лады поводья Беляша, пошел вперед, показывая дорогу. Тропинка вихляла меж камней, которые так и норовили выскользнуть из-под ног, Лада совсем выбилась из сил, дыхание с шумом вырывалось у нее из груди, в ушах стучало. Она едва не взмолилась о передышке, когда скалы расступились, и в лицо хлынули теплый закатный свет солнца и свежесть бриза. Девушка зажмурилась от внезапной вспышки, открыла глаза. Бескрайний синий простор дышал, ворочался, бился волнами о скалистый берег.
– Море! – воскликнула Лада и, забыв об усталости, бросилась вперед. Она преодолела спуск в считанные минуты, стянула опостылевшие кроссовки, носки и вошла в воду. Галька перекатывалась под пальцами ног, морская пена нежно целовала уставшие ступни.
– Осторожней там, камни, – предупредил ее Волк, спускаясь с Беляшом.
Лада обернулась и, рассмеявшись, брызнула в оборотня. Он покачал головой и стал устраиваться на ночлег.
Солнце спряталось за горы, и ночь наступила почти мгновенно, как будто выключили свет. Звезды замерцали в синем бархате, Луна повисла над морем, желтая, как глаз оборотня. Лунная дорожка бежала по волнам прямо к их лагерю. Беляш отошел к ручью, ниточкой тянущемуся в море, и теперь топтался по ощетинившейся травке.
Волк сидел у костра, подбрасывая сухие веточки в пламя. Тени метались по его лицу, превращая в незнакомца. Лада доела бутерброд, стряхнула крошки с колен.
– Долго еще до Ивана? – спросила она.
– Тут рукой подать, – ответил Волк. – От силы полчаса ходу.
