Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
хочу.
– Мы могли бы постучать в дверь. Прикинуться обычными туристами и попросить жильцов показать нам окрестности.
Катя поморщилась.
– Боюсь, я не готова к этому.
– Ладно.
Милан толкнул дверцу машины и вышел. Утро стояло холодное, но небо было ясным.
– Не уходи от меня, – попросила Катя.
– Уйти от тебя? – переспросил Милан. Облака рисовали фигуры на небе. – Я никогда от тебя не уйду.
– У меня начались схватки, – сказала она.
В больнице в Анноне полы были выложены белой плиткой, а у кресла-каталки скрипело одно колесо.
– Я не говорю по-французски, – нервничал Милан, катя скрипучее кресло по длинному коридору. – Как я объясню врачам, что с тобой?
– Ничего объяснять не придется, – сказала Катя.
В родильном отделении, уж если откровенно, почти ничего не приходится объяснять. Говорила в основном африканская акушерка с пучком дредов на голове. Она измерила Катин пульс, засекла частоту схваток и поискала сердцебиение ребенка с помощью акустического сканера, который холодно скользил по Катиному животу, но искомый звук никак не обнаруживался, и акушерка нажала на какую-то кнопку в стене, после чего в коридоре послышались торопливые шаги.
Им уже начинать беспокоиться?
Вошла врач в медицинском халате. Она задернула занавеску вокруг койки, отрезав Милана от Кати и медперсонала. Голоса быстро заговорили по-французски.
Бип-бип, бип-бип. Это сердцебиение? Оно казалось слишком частым.
– Поехали, – объявила доктор по-английски, специально для Милана, чуть разбавляя напряжение своим жизнерадостным тоном. Занавеска с шумом отъехала, и койка пришла в движение. Милан бросил взволнованный взгляд на Катю.
– Вымойте руки, пожалуйста, – сказала доктор Милану. – Вы отец ребенка?
– Да.
– Тогда идите за мной.
И они пошли по очередному белому коридору, пахнущему дезинфицирующим средством. Двойные двери распахнулись и закрылись. Другой доктор, везший другую роженицу в другую сторону на другой каталке, завел с Катиным доктором какой-то невразумительный диалог, при этом ни один из них не сбавлял шаг: они, словно давние любовники, на лету обменивались репликами, пока их последние слова не затерялись где-то в лабиринте палат и поворотов, как случайно подсмотренный эпизод больничной жизни в вечном движении.
– Мойте руки.
Они остановились, и все стали мыть руки.
– Наденьте.
На Милана через голову натянули голубой медицинский халат.
– Тебе нужно вернуться, – прошептала Катя. Ее лицо было напряжено. – Вернуться в церковь.
– Нет.
– Другой возможности у нас не будет ближайшие семьдесят пять лет.
– Мне все равно.
Щелк, щелк, щелк – сзади распахнулись двери, и в помещении стали зажигать яркий свет. Послышался сдавленный крик, будто где-то душили человека.
Это кричала Катя.
– Ты в порядке?
– Я рожаю, придурок.
– Как всегда, в самый подходящий момент.
– Ты не врал, когда сказал о том, что сегодня ляжешь в постель счастливым человеком, что бы ни приготовил сегодняшний день? – спросила Катя.
Ее глаза были закрыты.
– Я думаю, сегодняшний день может оказаться самым счастливым днем в моей жизни, – ответил Милан.
Возможно, часы на стене немного спешили. Они уже показывали полдень.
10
Марианна
1813 год
– Во время встречи с генералом обязательно соблюдайте дистанцию, – предостерег Марианну Мусель.
– Почему?
– Он серьезно подходит к вопросу своей личной безопасности. У него много врагов.
Они шли по центральному коридору, направляясь к атриуму.
– Я бы хотела встретиться с Эгльфином наедине, – сказала Марианна. – Я не представляю для него угрозы. Я ведь всего лишь женщина.
Она чувствовала тяжесть ножа у себя за поясом. Она вонзит лезвие ему в шею, как мясник, закалывающий свинью. Она будет смотреть, как он истекает кровью на паркете.
– Наедине вы с ним можете встретиться, только если он это позволит, – ответил Мусель. – В чем лично я сильно сомневаюсь.
Они стояли перед высокими дверями из черного дерева, которые когда-то надежно охраняли библиотеку Жана Себастьена.
Сейчас за этими дверями ждал Эгльфин.
Марианна знала, что за окнами библиотеки, выходящими на лужайки перед домом, открывался панорамный вид на долину и южные склоны, где росли сосны, отбрасывая тень на тропинки, а закатные лучи окрашивали холмы в красный цвет, и виноградная лоза буйно росла под летним солнцем. Жан Себастьен любил этот вид. Прямо из окна библиотеки он смотрел, как созревают плоды, и наблюдал за изменениями погоды. Он чувствовал приближение осени. Он буквально чувствовал запах урожая, ожидающего сборщиков. Если бы она осталась с Эгльфином наедине, она могла бы убить его одним ударом и подбежать к окну, а оттуда устремиться к винограднику. Бежать было метров двести, не больше. К тому времени, когда в доме забьют тревогу, ее уже и след простынет. Если она доберется до виноградника, то найти ее там будет равносильно тому, что отыскать иголку в стоге сена. Скользя между кустами, она успела бы добраться до леса, и кто смог бы ее найти тогда? Она могла бы заночевать в ветвях высокого дерева. К рассвету она будет в десяти километрах отсюда.
Но сначала дело должно быть сделано. Он должен остаться один. Она должна вытащить нож из-под подола платья. Улучить момент. Вложить в удар все свои силы. Не промахнуться. Ни одно из этих условий в данный момент не казалось ей легко достижимым.
И потом: когда она ему скажет? Когда вменит ему его преступления? Не раньше чем она пронзит его ножом – в противном случае, он будет предупрежден; он успеет позвать на помощь; он сможет дать отпор. Но что, если ее удар принесет мгновенную смерть? Он не должен умереть, не узнав, кто она такая.
Это будет трудно.
Она вспомнила, что в библиотеке стоял фламандский клавесин – изящный инструмент с бело-золотой отделкой и инкрустированный маркетри из слоновой кости, спроектированный, чтобы лучше соответствовать музыке современных композиторов, таких как Моцарт. Элоиза часто играла на нем. Найдет ли она его на месте? Инструмент оказался слишком громоздким, чтобы поместиться в колодце. Играл ли на нем Эгльфин? Настроен ли он? Возможно, ей удастся приманить Эгльфина к инструменту. Возможно, она могла бы уговорить его сыграть на нем, и проткнуть его ножом, пока его голова будет полна музыки?
Еще там были книги. Сотни книг. Они всплошную покрывали целую стену. Труды Вольтера, Декарта и Мольера, максимы Франсуа де Ларошфуко, трактат о торговле Бартелеми де Лаффема, истории Жедеона Таллемана де Рео, новеллы Маттео Банделло в переводах Пьера Боэтюо. Как же много книг. Некоторые, скорее всего, были сняты с полок и спрятаны в колодце, но большая их часть, как подозревала Марианна, осталась в библиотеке.
– Не будем брать ничего, что может легко загнить или пропасть, – распорядился Жан Себастьен, когда сокровища были спрятаны.
Возможно, она могла бы взять с полки книгу, как бы между
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
