целует, будто пришёл доказать одну простую истину — я вся, целиком и полностью, принадлежу ему. Безоговорочно и бесповоротно.
— Какая же ты тварь, — медленно выговаривает, крепче сжав меня в руках.
Я растворяюсь в его возбуждённом голосе, не соображая смысл сказанного. У меня только одно желание — снова почувствовать вкус его губ.
И Женя, увидев как расширяются мои зрачки от его напора, вновь целует меня. Глубоко и дерзко. Внизу живота образуется огненный шар, опаляя кожу изнутри.
Прижимает меня к стене, нагло скользит пальцами по моему бедру, хватает резинку трусиков и тянет вниз. Послушное кружево падает в ноги.
— Сейчас я вытрахаю из тебя всю дурь, — рычит мне в лицо и поворачивает к себе спиной.
Дерзким движением руки заставляет прогнуться и входит резко во влажное пространство. Вдалбливается глубоко, быстро и ритмично. Стоны заполняют пространство комнаты, смешиваясь в оркестре пошлых шлепков и звуков работающего телевизора.
Он ворвался и набросился, не спрашивая разрешения и разрывая всю происходящую действительность в клочья. Имеет меня с пылким желанием и страстью, рычит в такт моим стонам. И я забываю, что он от меня ушёл, безжалостно раскрошив сердце в пыль.
Когда он остановится, насытится, получит своё и уйдёт, мне останется только саднящая боль и глубокая кровоточащая рана.
Но я отдаюсь ему и хочу задержаться в этом моменте на целую вечность. Потому что там, за всем этим безумием — суровая реальность, где мы скоро будем супругами с приставкой "экс". А здесь чистый кайф, захлёстывающий и безжалостный.
Ноги сводит судорогой, когда ощущаю яркую незабываемую вспышку оргазма.
Женя заканчивает следом за мной, одаривая спину тёплыми капельками. Я перевожу дыхание не двигаясь. Слышу, как застёгивает молнию на джинсах.
— Я ненавижу тебя, Алиса! — отрезвляющий голос заставляет мои щёки пылать. — И себя ненавижу за свою слабость перед тобой.
Закрываю глаза. Прижимаюсь лицом к стене и слушаю отделяющиеся шаги.
Входная дверь гулко хлопает, а я лишь вздрагиваю и обречённо царапаю ногтями стену.
Реальность обрушивается на меня мгновенно, сдавливая душу клещами отчаяния.
Вот и всё.
Здравствуй, горькая действительность.
42
На дрожащих ногах я кое-как дохожу до постели и падаю на неё всем телом. Зарываюсь лицом в подушку, сжимая пальцами попавшееся под руку одеяло.
Глубоко вдыхаю воздух, пропахший нашей страстью и адреналином.
Собираю волю в кулак. Категорически запрещаю себе думать о произошедшем.
Если буду прокручивать в голове то, что сделал Женя минуту назад, то просто свихнусь.
Утром я принимаю успокоительное и собираюсь на курсы косметологии. Это отвлечёт меня.
Хотя бы на несколько часов я забуду о случившемся ночью.
Заплатить пришлось немалую сумму, но то ли от стресса, то ли от веры в себя, я перевела деньги на счёт, который прислали мне вместе с договором.
Когда возвращаясь, натыкаюсь в подъезде на Алю. Соседка стоит у нашей двери, завидев меня неуверенно улыбается и переминается с ноги на ногу.
— Что ты тут делаешь? — выговариваю вместо приветствия.
Я всё ещё помню, с каким рвением она рассказывала о том, что измены — норма жизни, и что их просто нужно принимать. Без боли и обиды.
— Ты помирилась с Женей? — отвечает вопросом на вопрос.
Чувствую неладное, и руки бесконтрольно в кулаки сжимаются.
— Да, — отвечаю дерзко, гордо вскинув подбородок. — Помирилась.
— Понятно, — Аля поджимает губы, но тут же переключается на улыбку. — Я тогда пойду.
Цокает каблуками по ступенькам, скрываясь из виду слишком быстро. Как крыса сбегает с тонущего корабля, так же и Аля стремительно взмывает вверх, подальше от моего любопытного не понимающего взгляда.
Проворачиваю ключ в замочной скважине, отгоняя нелепые подозрения. Женя не стал бы связываться с замужней, даже не смотря на наш разрыв.
Оставшееся время понедельника я провожу в компании телевизора и успокаивающих таблеток.
— Мамуля! — Василиса летит в мои объятия, а следом за ней из машины выходит Женя.
Воспоминания в моей голове оживают яркими картинками. Щёки краснеют.
Муж молчит, скользит взглядом по моему наряду, оценивающе поднимает бровь и выдаёт многозначительную ухмылку.
Короткие шортики из лёгкой джинсы в сочетании с белым топом — не плохое сочетание.
— Привет! — целую Василису, и та, увидев свой самокат, взрывается хохотом.
Тут же забывает обо всём и уверенно отъезжает в сторону.
— Ты купила ребёнку самокат? — Женя провожает малышку взглядом. — Тебе не кажется, что это плохая затея?
— У неё хорошо получается кататься, — слабо улыбаюсь, смотрю на него в упор.
Хочется спросить о том, что это было вчера за ночное безумие, но вместо этого я складываю руки под грудью в оборонительном жесте.
— За Василисой заеду в выходные, — подходит ко мне и протягивает деньги.
Медленно моргаю, брать не спешу.
— Это на содержание Василисы, — поясняет тихо. — Алименты.
Неделя пролетает быстро. Я увлечена обучением по косметологии и ребёнком. Субботу, пока Женя с малышкой, провожу перед телевизором, только один раз поймав себя на мысли о Стрельцове.
Куда он подевался?
Неужели и правда отстал?
В воскресенье Женя привозит Василису, и я провожу прекрасный день с дочкой.
В понедельник получаю повестку в суд.
Смотрю на неё долго, сердце мучительно сжимается в грудной клетке. Гадкое чувство давящей изнутри пустоты поедает меня по чайной ложке. Вот и всё. Женя сделал то, что хотел.
Он воспользовался мной в последний раз. Трахнул, заставив стонать и сходить с ума от желания остаться в этом моменте навсегда. Горько вздыхаю, осознавая, что теперь это точно финал.
Своим ночным визитом и этими заинтересованными взглядами он, сам того не осознавая, давал мне надежду, что сможет простить.
Куда уж там…
Женя ещё молод. У него отличное телосложение и выразительные серебристые глаза. Он сможет найти себе новую жену, менее проблемную. Её не нужно будет успокаивать и заверять, что всё ещё любит. С другой женщиной может сложиться проще, понятнее. А я была его проблемой. Головной болью.
Наверно, без меня ему будет гораздо лучше.
Ещё раз смотрю на повестку и поднимаю глаза к потолку, чтобы не проронить слёз. Я знала, что так будет. Я себя к этому готовила. Но на душе всё равно кошки скребут.
— Мамочка, — Василиса входит на кухню с альбомом в руках. — Смотли, что я налисовала!
Кладёт мне под нос лист бумаги.
— Это ты, это папа, — начинает перечислять, показывая пальчиком в человечков. — Это я.
Замирает, смотря в мои влажные глаза. Я не сдерживаюсь, всхлипываю.
— А это кто? — спрашиваю шёпотом, указав на маленького мальчика, изображённого рядом с Женей.
— Это моя блатик, — Вася надувает пухлые губки.
— Как его зовут? —
