они требуют…
— Что это «оно»? И кто такие «они»? — задал я вопрос, опередив Ильку.
Мужчина дёрнул головой, будто только сейчас осознал, что, помимо Хансен, кто-то ещё находится в комнате и уставился на меня своими белёсыми глазами.
— Оно знает… Оно чует таких, как ты… Оно приближается… Рядом… Рядом!!! — Рендальф задёргался на кресле и нити мха, прочно укоренившиеся в его теле, вновь стали наливаться алым. — Убейте… Убейте меня… Поздно, оно уже здесь!
Почуяв смертельную опасность, я рванул вперёд, перемахивая через стол и сбивая начавшего трансформироваться во что-то невероятно мерзкое и отталкивающее Рендальфа.
Кресло, на котором он сидел и которое также было изъедено мхом, не выдержало наш общий вес и рассыпалось на части. А мы вдвоём с учёным очутились на полу.
— Убей меня! Убей! Я больше не могу, оно сжирает мой разум, — на какие-то мгновения речь Рендальфа стала невероятной чёткой. — Спасайся…Беги… Бойся Дьякона…Бойся его! Он идёт…
Едва Рендальф произнёс последнее слово, я ощутил, как меня резко сжало со всех сторон. Но прежде, чем резко возросшая гравитация успела сплющить меня в крохотную песчинку, я выпустил из своего ядра весь доступный эфир, сжигая зашевелившуюся подо мной тварь.
Яркая фиолетовая волна прошлась по кабинету, сжигая мох и разрушая тянущиеся сквозь него куда-то под землю эфирные линии. И вместе с этим заставляя, наконец, стихнуть «ветер».
Опустошив ядро, я тем не менее продолжал чувствовать окружающий меня эфир, при этом наблюдая себя со стороны. Будто на какое-то мгновение моё сознание покинуло тело, и я смотрел на застывший временной отрезок.
Вот я, сидящий на трупе старика, а вот Илька в паре метров от нас, в испуге вскинувшая руки. А прямо за ней Молчун с моими парнями, пытающиеся сообразить, что происходит.
Но это ощущение продлилось меньше одного стука сердца, и я вновь очутился в своём теле, чувствуя себя полностью опустошённым и с единственной мыслью в голове:
— Кто такой этот Дьякон, и какого чёрта я должен его бояться?
Глава 15
Окрестности Столицы
Перун
— Дьякон… Дьякон… Кто есть этот самый Дьякон, и какого лешего этот говорящий мох упомянул про него перед самой смертью? — я задумчиво постучал пальцем по планшету, лежащему на столе, и посмотрел в окно.
Ну как окно… Обычный экран, висевший на стене моей крохотной каютки и транслирующий изображение с внешних камер бегемотообразного «голиафа».
А демонстрировал экран вполне привычную картину для «недоразвитых» миров. Бескрайние поля, поросшие местным сорняком. Будто до ближайшего очага цивилизации тысячи километров, а не пара сотен. И ведь у этой территории, наверняка, есть владелец, который почему-то не спешит засеивать их полезными культурами или возводить заводы.
А значит, у этого пока неизвестного аристократа есть другие, более важные проблемы. Например, как вонзить нож в спину конкуренту и при этом обезопасить собственные тылы.
— Войдите, — произнёс я, в ответ на раздавшийся стук в дверь.
Дверь распахнулась и на пороге появилась Агаши. На ней, как и обычно по утрам был лёгкий спортивный костюм с чрезвычайно пёстрым рисунком. Настолько ярким, что у меня по первости даже глаза болели с непривычки.
Да ещё и топик под постоянно расстёгнутой кофтой был такой короткий, что больше походил на спортивный лифчик и позволял разглядеть плоский животик с парочкой едва заметных шрамов.
— Не спалось? — девушка, держащая в руках две кружки кофе, кивнула на заваленный бумагами стол и, зайдя внутрь, закрыла дверь ногой, обутой в мягкие тёмно-синие тапочки.
— Сон для слабаков. Да и Гита прошлой ночью приснилась. Пыталась меня придушить кипой неразобранных бумаг, — вздохнул я, отодвигая стул от стола и упираясь им в одноместную кровать. Места в моей конуре было всего ничего.
— Ну ты у нас точно не слабак, — поставив мою кружку на стол, девушка приземлилась на край кровати. Вытянув ноги, она упёрлась ими в противоположную стенку и посмотрела на документы, что лежали у меня на столе. — Уже три недели прошло, а ты всё пытаешься понять, что там у Хансенов произошло?
— Скорее, пытаюсь обобщить всё то, с чем успел столкнуться на Перуне, — ответил я, хватая кружку и втягивая носом божественный аромат свежесваренного кофе. — Шпилька сегодня на камбузе?
— Угу, так что готовься к подгоревшему завтраку. Она сегодня что-то не в духе проснулась. Тоже, может, кто приснился? — хмыкнула девушка и протянула руку, беря со стола пару эскизов тварей, что я набросал от руки за время ночного бодрствования. — Это ты где с такими сталкивался?
— В то время, когда ты с Катериной планировала у Жилиных шуму навести, — рисунок Лешего, которого мы встречали на «Спесе», вышел схематичным, но вполне неплохим.
— А… Это когда тебя спасать собирались? — улыбнулась девушка. — И ты мне ещё что-то в укор ставишь?
— Я — патриарх, мне можно и даже нужно периодически шороху наводить, — применил я стандартную отмазку, которой постоянно пользовался мой отец, когда моя мать пыталась отчитывать его за безумные эксперименты или экспедиции.
— Ну-ну, господин патриарх, как скажете, — улыбнулась девушка и, сменив позу, очутилась у меня за спиной. — И чего надумали по этому поводу, Игорь Владиславович?
— Ничего хорошего, — вздохнул я. — Не нравится мне происходящее на планете… Ладно, наличие даров у тварей, с такой концентрацией эфира в воздухе это не удивительно, но вот сами паттерны их поведения совершенно ненормальны для дикой природы.
— Ну так Перун далеко не обычная планета. Как и другие закрытые планеты, — пожала плечами девушка. — Там странностей не меньше. Одна вечная ночь на Нави чего стоит. Или тот же Хамелион, меняющий очертания материков без какой-либо видимой на то причины. Я, кстати, была на последнем. То ещё зрелище, когда из воды в небо за считаные мгновения устремляются каменные столбы, чтобы потом превратиться в высоченную гору.
— Но ни
