и передняя линия всадников полегла словно скошенные колосья спелой пшеницы. Место выполнивших свою работу стрелков сразу заняла следующая сотня арбалетчиков. Залп, и ещё около сотни всадников рухнули под смертоносным градом болтов, насквозь пробивавшим их или ни в чём не повинных лошадей. Третий залп и немногочисленные оставшиеся в живых всадники попытались развернуться и кинуться прочь от смертоносного ливня, но не успели. Залп и ещё залп и только одинокие всадники торопливо сползали со своих коней, спеша распластаться на земле, чтобы избежать разящего без пощады смертоносного стального ливня.
Поражённые ужасом пешие бойцы, успевшие приблизиться к месту бойни сначала замерли, неуверенно переминаясь на месте, но потом подстёгиваемые криками и командами командиров пошли на штурм, продираясь сквозь месиво из умирающих всадников и их лошадей. Пять тысяч нападающих против тысячи защитников, солидное преимущество и наступающие всё ещё могли быстрой атакой прорвать рубежи защиты и достигнуть стен особняка. Но как только первые ряды пехоты приблизились ко рву, перед ними встала сплошная стена огня. Мы не пожалели денег и времени, и ров был заполнен горючим маслом и смолой. Через равные промежутки на дне рва были расположены глиняные горшки со смесью “греческого огня”, которые разом взорвались при инициации наложенных на них заклятий. Наступающие в испуге отшатнулись от пышущей адским жаром преграды и столпились нестройными рядами не зная, как им поступить. И тут запели сигнальные трубы и на выходящей из леса дороге, ведущей к поместью, стали появляться всадники. Сотня за сотней вырывались они на истоптанную землю между лесом и поместьем. Когда количество всадников приблизилось к тысяче разгромленное войско барона, оказавшееся зажатым между ринувшейся в атаку конницей наёмников и огненной стеной не выдержало и бойцы, бросая оружие, кинулись в бегство, спасая свои жизни.
Глава 19. Обмен ударами
Глава 19. Обмен ударами
“Лживое лицо скроет всё,
что задумало коварное сердце”
Уильям Шекспир
Похоже, что наше противостояние с бароном зашло в тупик. Нападения с использованием крупных отрядов не сулили быстрой победы. Барон исчерпал все варианты массированного нападения на моё поместье. Тем более что Рожер Барбьяно раздосадованный вылазками войск барона решил перенести основной лагерь наёмников на земли моего поместья. Теперь вокруг находилось постоянно более четырёх тысяч отборных бойцов и для атаки барону пришлось бы собирать целую армию. Я же не могла атаковать большими силами особняк барона, который находился в центральном районе столицы. Конечно, ущерб, нанесённый его торговым делам, был колоссальным, фактически его торговая империя была разрушена. Но семейство барона было одним из богатейших в королевстве и средств на найм новых бойцов и ведение затяжной войны у него было достаточно. Такое противостояние могло длиться много месяцев, что меня совершенно не устраивало. Кроме того, разрешение на “Кровавую жатву”, данное мне Советом воровских общин, тоже было не вечным. Преступная жизнь в столице почти замерла, теневое сообщество несло огромные убытки, и долго терпеть это они не станут. Мы с бароном одновременно поняли, что пора переходить к тайным методам ведения войны. Но тут он опять меня опередил и первым нанёс удар, который чуть не увенчался успехом.
Был чудесный вечер, уютно потрескивали дрова в камине и блики огня плясали на стенах большой гостиной, где обычно проходил ужин. За столом, кроме меня, архимага Строциуса и Рожера Барбьяно были несколько офицеров “Стальных вепрей” и парочка отрядных магов. Настроение у всех было отменное, Строциус рассказывал различные занимательные истории из жизни Всемирной Академии Магии, а Рожер отпускал грубоватые шутки на грани приличия, но весьма смешные. Еда была отменной, вина ещё лучше и, казалось, что жизнь не такая уж плохая штука. Приятно было отдыхать, чувствуя себя в безопасности, под крышей собственного дома. Но часто бывает так, что жизнь, как бы в насмешку, поманит тебя миражом такого доступного счастья, чтобы тут же нанести тебе коварный удар. Так и наша вечерняя идиллия внезапно разлетелась вдребезги, грубо прерванная хищным оскалом смерти.
Я как раз хохотала над очередной шуткой Рожера, когда прислуживающий за столом слуга налил в мой хрустальный фужер вина из изящной фигурной бутылки. Как только, я протянула к фужеру руку мирно дремавшие на моей спине татуировки ящерок неслышно для окружающих взвыли дурными голосами и как будто впились своими острыми зубками в мою кожу. Отдёрнув руку, я замерла и все находившиеся за столом замолчали и тревожно обратили свои взгляды в мою сторону. Ничего не понимая, я повторно протянула руку к фужеру, и снова острая боль вонзилась мне под обе лопатки.
В этот момент двери в гостиную распахнулись, и в зал вошёл один из моих телохранителей Алу, таща за собой сопротивляющегося слугу, наливавшего мне вино, у которого была сломана рука и разбито лицо. Телохранитель подтащил мужчину к столу и заставил того опуститься на колени.
— Чёрт побери! Глория! Он что пытался тебя отравить?! — воскликнул Рожер.
— Нет. Это, невозможно. На мне защитный амулет, который нейтрализует любой известный яд. Кроме того, мы предвидели, что барон может предпринять такую попытку и Строциус на всякий случай всегда накладывает нейтрализующие заклятия на всю еду и напитки, которые подают на стол.
Архимаг согласно кивнул, подтверждая мои слова, и взяв в руки фужер с вином принялся тщательно изучать его содержимое. Не удовлетворившись несколькими, наложенными на вино исследовательскими чарами, он достал амулет в виде жабьей головы и опустил его в бокал. Недоумённо пожав плечами, архимаг произнёс: — Я могу со всей ответственностью заявить, что яда в этом фужере нет.
— А вот мы сейчас это проверим, — хищно оскалился Барбьяно и, подхватив сосуд с вином, приблизился к стоящему на коленях слуге, удерживаемому моим телохранителем. — Пей! — потребовал Рожер, поднеся фужер ко рту мужчины.
Тот затрясся и отчаянно замотал головой. Тогда Рожер выхватил стилет и приставил его к глазу предполагаемого отравителя.
— Пей! Или этот стилет войдёт через твой глаз прямо в мозг! — безжалостным голосом велел он.
Испуганный мужчина сделал несколько глотков. Несколько секунд ничего не происходило. Затем лицо слуги превратилось в безжизненную маску, лишённую всяческого выражения. Кожа стала стремительно сереть и собираться складками, клочьями стали вылезать волосы, тело его стало как бы усыхать и безвольно обмякло. Если бы не удерживающий его телохранитель, то мужчина рухнул бы на пол. Происходящее выглядело так, как будто человек стремительно старел, пергаментная кожа туго обтянула кости черепа, плоть начала слезать клочьями и осыпаться мелкой серой пылью. Несколько минут и остался только скелет,
