там посидим, поговорим…
– Ясно, – остановила его Лариса. – Но, ты знаешь, я не в претензии. У меня, кажется, голова встает на место.
– Это очень хорошо…
– Хорошо или плохо, – снова перебила она его, – только глупостей я больше не наделаю. В конце концов, я себя не на помойке нашла…
– Вот это точно глупости, – пожурил ее Иван Иванович. – О какой помойке ты говоришь? Ты роскошная женщина. И больше не смеши меня, Лариса Аркадьевна.
– Да, и еще, – вдруг сказала Лариса. – Надеюсь, ты не подозреваешь меня в заказе Клеонова как следствие?
– А говоришь, глупостей делать не станешь, – опять уел ее Иван Иванович. – Кто-кто, а я точно не подозреваю, – со смыслом сказал он и взял ее за руку.
Лариса вмиг покраснела и с интересом, если не сказать с изумлением, уставилась на него во все глаза.
– Ты абсолютно ни в чем не виновата, – сказал ей Иван Иванович и пожал руку, намеренно не став ее целовать. – И так ты и должна дальше жить, не упрекая себя ни в чем и не сожалея.
Лариса с трудом выдохнула и покачала головой:
– Сегодня для меня день сюрпризов какой-то, – на последнем издыхании сказала она и добавила. – Теперь все, спать, спать и спать.
Иван Иванович тихонько вышел, а Лариса и вправду сладко заснула будто ее обкололи снотворными препаратами. А казалось, она всегда была такой стрессоустойчивой. И скажи ты ей это хотя бы днем раньше, она ни за что бы не поверила. А теперь она просто спала. Спала и видела яркие сны…
В коридоре Иван Иванович столкнулся с отцом Ларисы – Агарковым Аркадием Петровичем, и сначала даже хотел пройти мимо, но быстро одумался.
– Здравствуйте, Аркадий Петрович, – вежливо сказал он.
– Приветствую, – отозвался тот. – От Ларисы?
– Да, конечно, – ответил Иван Иванович. – Она только что заснула. Возможно, вам не стоит ее сейчас беспокоить.
– Заснула, – в задумчивости повторил Аркадий Петрович. – А что так, посреди белого дня?
– Слабость, видимо, – предположил Иван Иванович, – да и успокоительные ей наверняка колют.
– Послушайте, – резко поменяв тему, сказал Аркадий Петрович. – Нам бы с вами поговорить. Как вы на это смотрите?
– Прямо сейчас? – спросил Иван Иванович.
– Если у вас нет возражений, то сейчас, – ответил Аркадий Петрович. – Тут у них кафе довольно приличное на первом этаже, можем там и поговорить.
– Хорошо, – согласился Иван Иванович. – Тогда прямо сейчас и пойдемте.
Они молча спустились в лифте в больничное фойе и так же, не глядя друг на друга, направились в тутошнюю забегаловку.
Обедать никто из них не планировал, поэтому они заказали себе по чашечке кофе и присели за столик ожидать, когда его принесут.
Первым, естественно, заговорил Аркадий Петрович:
– Лариса рассказала мне свою историю, – несколько коряво начал он.
– Да? И что же она сказала? – спросил Иван Иванович.
– Она рассказала мне о своей нелепой зависимости от вас, – как будто заставляя себя произносить каждое слово, ответил Аркадий Петрович.
– Понятно, – сказал Иван Иванович.
– Я, собственно, о чем хотел поговорить, – замялся Аркадий Петрович.
– О чем же? – будто желая ему помочь, спросил Иван Иванович.
– Мне необходимо понять, как на самом деле обстоит эта закавыка.
– М-да, – протянул Иван Иванович. – Никогда бы не подумал, что в моем-то возрасте мне придется объясняться с разгневанным отцом.
– Да я понимаю, – примирительно сказал Аркадий Петрович. – Оба мы взрослые люди, но я отец…
– Я тоже вас понимаю, Аркадий Петрович, – мягко сказал Иван Иванович. – И я не против все обсудить…
– Видишь ли, – задумался Аркадий Петрович и не заметил, как перешел на «ты», – она у меня одна. И, как я теперь понимаю, я неправильно ее воспитывал. Я не дал ей возможности узнать эту жизнь, как она есть. Все учил, наставлял, заставлял учиться. А это не главное…
– Совершенно с вами согласен, – сказал Иван Иванович. – Тем не менее, Лариса у вас прекрасная дочь.
– Да, – согласился Аркадий Петрович, – но совершенно не приспособленная к жизни.
– Извините за тавтологию, – улыбнулся Иван Иванович, – но это дело наживное.
– Вопрос только в том, какие шишки она себе набьет.
Тут повисла небольшая пауза. Иван Иванович соображал, как бы это ему выразиться яснее, что он ничего плохого Ларисе не желает и, в то же время, никак не может соответствовать ее навязчивым ожиданиям.
Аркадий Петрович тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но забота о дочери и его собственная вина, имевшая ровно такие же последствия, заставляла его что-то делать, хотя он ясно и не представлял, что именно.
В итоге Иван Иванович попытался внести ясность:
– Аркадий Петрович, – уверенно произнес он. – Наши отношения с Ларисой чисто деловые. И я надеюсь, что и в дальнейшем такими и останутся.
– Это у вас они деловые, – грустно сказал Агарков. – А у нее самые что ни на есть любовные.
– А вы знаете, – излучая надежду, сказал Иван Иванович, – сегодня Лариса сама мне сказала, что уже не так настроена насчет меня.
– Так и сказала? – подался вперед Аркадий Петрович.
– Именно, – подтвердил Иван Иванович. – В результате пережитого она осознала свои ошибки и готова, по моему мнению, жить по-новому.
– Ох уж эти ошибки, – негодуя, сказал Аркадий Петрович. – То, что она сделала, у меня до сих пор не укладывается в голове.
– Об этом не беспокойтесь, – сказал Иван Иванович. – Я все уладил.
– Уладил? – повторил Аркадий Петрович. – Но как это возможно?
– Я дал нужные показания, – заверил его Иван Иванович. – Так что Ларисе больше ничего не угрожает.
– Вот это поворот! – с чувством произнес Аркадий Петрович. – А я уж продумывал, что предпринять…
– Нет, нет, делать ничего не надо, – заверил его Иван Иванович. – Просто забудьте все как страшный сон, и все. И Ларисе тоже не напоминайте.
Аркадий Петрович внимательно посмотрел на Ивана Ивановича и сказал:
– Теперь я кажется понимаю свою дочь.
На что Иван Иванович пожал плечами и заявил:
– Я сделал лишь то, что должен был, не более того. И никаких преференций не заслуживаю…
– И все-таки мне не понятно, – немного подумав, сказал Аркадий Петрович. – Если вы к Ларисе безразличны, то по какой такой причине вы берете на себя ее грехи?
– Я мужик, вот и вся причина, – сказал Иван Иванович. – И потом, не забывайте, что она моя коллега, которая продвинула меня по карьерной лестнице. Хотя, и это правда, не совсем обычным способом.
– Да глупостью несусветной, – сорвался Аркадий Петрович, но тут же подостыл и добавил. – Да, на что только человек не пойдет ради своих чувств.
Аркадий Петрович задумался над своим собственным чувством к подлой журналистке Але, отчего поступок Ларисы перестал казаться ему таким уж несуразным, а
