Торможу на пороге и в голову стреляет новой вспышкой, настолько яркой, что наворачиваются слезы. Сдерживать их нет слил, они комом застревают в горле, пока подгибаются колени, а сознание буквально не заполняют отголоски прошлого разговора. Того самого, который разделил мой мир на до и после.
— Ты куда? – спросила, когда застала Мирона за одеванием кед. Ерунда какая-то. Да и время сейчас довольно рано, магазины закрыт. – Если ты решил мне принести кофе в постель, то можно просто заказать.
Я все говорю, говорю, чувствуя, как паника буквально захлёстывает волной.
— Мирон, ты куда?! – все-таки врывается у меня снова.
— У меня поезд через час.
— Какой поезд? — не понимаю. – А почему мне не сказал, я бы тоже вещи собрала.
— Поэтому и не сказал, ты так сговорчивее была, — завязывает он последний узел, а у меня в мозгу какой-то грохот, как будто бюст Ленина упал…
— Сговорчивее… Для чего? – еле выговариваю, плохо понимая, что он несет. Шутит. Да, скорее всего. Просто мается ерундой. Делаю шаг для проверки своей теории, но тут же получаю энергетический толчок в грудь, словно магниты, которые раньше так рьяно притягивались, заимели разные полюса.
— Для секса, Саш. Легла бы ты со мной, скажи я, что сегодня уезжаю.
Никогда раньше не понимала, что такое паралич, но сейчас именно он настиг мое сердце. Отсчитав последний удар, оно словно биться перестало.
— Я вообще с тобой ложиться не собиралась… — выдыхаю с еле заметным стоном. – Зачем ты сейчас все это говоришь? Тебе надо уехать, я могу поехать с тобой. Могу взять билеты на следующий поезд, могу чуть позже…
— Можешь, — не сказал, что я этого хочу.
Смотрю в холодные глаза и пытаюсь понять. А какого хрена! Меня потряхивает и знобит, рот открывается и закрывается как у рыбы. И я как рыба, выброшенная на берег. Еще несколько часов назад Мирон был моим океаном, а теперь он жерло вулкана, от которого хочется держаться подальше.
— Ты сказал. Ты сказал, что любишь меня! – срываясь на крик, потому что хочу понять. Понять, понять! Ведь так не бывает. Не бывает так сладко вчера и так горько сегодня! Это из дешевой мелодрамы. – Ты сказал, что любишь меня!
— Я бы и не такое сказал, чтобы в твои трусы залезть.
Ноги подгибаются, я прислоняюсь к стене и начинаю по ней съезжать, качая головой. Перед глазами мелькают чередой кадров каждая, проведенная с этим ублюдком, минута. Лучше бы он убил меня, лучше бы ударил.
— Ты врешь…
— Нет, Саш, — делает он движение головой и куртку свою с вешалки берет. – Я еще позавчера знал, что уезжаю, но не взять то, что ты так настойчиво предлагала мне уже несколько месяцев, я не мог. Что мне с тобой делать в другом городе? Слушать нытье, как я испортил твою жизнь, а через пару месяцев смотреть, как ты уматываешь к своему святому Алексу. Уволь меня от этой драмы. Потрахались и закончим на этом…
— Ты просто ничтожество. Если ты хотел уехать, надо было уехать, зачем, зачем было склонять меня к сексу! – ору я сквозь слезы, на что он открывает двери и все-таки переводит взгляд на меня.
— Ты, надо сказать, неплохо так склонялась. Даже напрягаться не пришлось…
Это завуалированное оскорбление сорвало последнюю пломбу, я кинулась на него, расцарапала лицо, и сама же вытолкала за дверь, внутри себя взращивая ненависти к бывшему другу. Мне требовалось стереть из жизни каждое воспоминание об этом опарыше. Мне хотелось убить его в себе. И начать я хотела со шкатулки. Я искала ее везде, пыталась вспомнить, куда он ее положил, но десять минут поисков окончились прерывистыми рыданиями на полу. Меня разрывало на части, и я уже не верила, что смогу собрать себя снова, насколько меня ломало. Каждая клеточка отмирала, не заменяя себя ничем. Будь я волшебницей, в тот момент я бы стерла свою память, чтобы навсегда забыть этого человека.
Очнувшись, я осматриваю квартиру еще раз и на глаза мне попадается холодильник. Возле него Мирон показал мне шкатулку, и я минут десять просто держала ее в руках и не могла насмотреться. А потом он ее убрал. Убрал на холодильник, чтобы освободить руки и отнести меня на диван. И в тот же день Алекс смотрел на этот холодильник и не мог заметить этой шкатулки. Но ведь я его спрашивала об этом. И Алекс не тот человек, который бы стал мне лгать. Он не такой, как Мирон. И это нужно повторять себе как мантру. Потому что именно с Алексом я свяжу свою судьбу. Вчера он сделал мне официальное предложение, и я дала согласие. Поженимся мы, когда Даша окончательно придет в себя и сможет жить отдельно. А сейчас нам предстоит полет в Англию, где я встречусь с Митей. Он говорит по скайпу, что скучает по мне и ждет. Но я уже не так доверяю словам. Теперь важны только поступки. Именно они определяют человека.
Я выхожу из квартиры, глубоко вздохнув. Мне нужно было это вспомнить. Вспомнить и отпустить. Чтобы с высоко поднятой головой идти по жизни дальше.
Конец
