И я ушёл.
Я ждал, переминаясь с ноги на ногу, чтобы окончательно не замёрзнуть. Время от времени я беспокойно оглядывался по сторонам – следил за тем, что происходит в лесу, – и размышлял, не лучше ли мне сразу превратиться. А если Мия не рискнёт подойти ко мне, пока я в обличье человека? Но я всё-таки остался как есть.
Боковым зрением я вдруг заметил какое-то движение. Я осторожно обернулся – и увидел её. Передо мной стояла очень красивая кошка. Большая. Больше, чем она мне запомнилась. С плотным красновато-коричневым зимним мехом.
– Мия.
Мы хотелось кричать на весь лес, но я боялся спугнуть сестру, а потому произнёс её имя шёпотом. Я знал, что она меня услышит.
– Наконец-то я тебя нашла, – ответила она. – Если бы ты знал, сколько я тебя искала!
Старшая сестра медленно приближалась ко мне. Я слышал её урчание и видел радостный блеск в её зелёных глазах. Но в них был и страх.
Вот теперь пора! Я прошептал заветное «Тимбукту» – и превращение прошло как по маслу. Одежда спала с меня, а ботинки с задних лап я презрительно стряхнул.
Мы с Мией подбежали друг к другу и стали тереться головами, урчать и драться, пока не разбросали весь снег на поляне.
– Караг, да ты уже больше меня, – Мия хлопнула меня лапой, втянув когти.
– В школе хорошо кормят. – Я ласково лизнул её в плечо.
Как же здорово снова видеть её!
– Почему вы меня не навещали? Не знали, где я живу?
– Мама как-то ходила в город, но тебя не нашла. Её чуть не арестовала полиция: людям показалось, что она странно себя ведёт. Больше она не рискнула туда ходить.
– Бедная мамочка! Какой ужас!
– Не волнуйся, всё обошлось. Но потом ранили папу. К нам сюда переселилась стая волков, и папа с ними подрался, потому что они постоянно отбирали у нас добычу. С тех пор он хромает.
Во мне вспыхнул гнев:
– Стая волков?!
Мия ловко балансировала на поваленном стволе дерева:
– Да, их около десяти. Нам с ними было не справиться – ни минуты не давали спокойно поесть. Пришлось искать другую территорию.
И там мою семью нашли люди Миллинга.
– И где вы теперь? Далеко отсюда?
– Прилично. Три дня пути на север. Там неплохо, но добычи меньше, чем здесь.
Довольно урча, она снова потёрлась головой о мою голову. Прижавшись друг к другу, как в детстве, мы лежали за упавшим деревом. И на мгновение показалось, что всё по-прежнему, что я снова только пума и живу в горах, в национальном парке.
Три дня пути? Значит, далеко за пределами Йеллоустонского заповедника. Наверное, это уже в штате Монтана, в тех горах, что люди называют Галлатинским хребтом.
– У папы из-за раны теперь толком охотиться не получается. Я ему помогаю как могу. Но зимой мы всё равно часто ложимся спать голодными, – рассказала Мия.
На душе у меня было тяжело. Родителям моя помощь наверняка не помешала бы.
– Папа всё ещё сердится на меня? – спросил я, затаив дыхание.
Только бы это было не так! Только бы Эндрю Миллинг говорил неправду!
– Боюсь, что сердится, – вздохнула Мия. – Он не может простить, что ты решил остаться в мире людей. Мы с мамой тебя, разумеется, давно простили. Хотя, конечно, странно было видеть тебя сейчас в облике человека.
Меня словно скалой придавило. Миллинг не солгал! Это просто ужасно! Ну почему папа такой упрямый! Что плохого в моей теперешней жизни? А кроме того, в мире людей я смогу гораздо больше сделать для нас, оборотней. Например, как Лисса Кристалл со своей школой. Ну почему папа этого не понимает?!
Я лежал на земле без сил, словно подстреленный. Мия грустно тыкалась в меня носом.
– Да всё в порядке, – храбрился я, но Мия, конечно, мне не поверила:
– Я поговорю с ним ещё раз, ладно? Расскажу, что у тебя всё хорошо. Мама тоже очень-очень обрадуется, когда об этом узнает.
– Да, расскажи им обо мне, пожалуйста, – у меня немного отлегло от сердца.
– Ну и каково это – быть человеком? – поинтересовалась Мия.
Теперь пришла моя очередь рассказывать, и постепенно настроение у меня снова улучшилось. Мия удивилась, узнав, что я хожу в школу для оборотней. Она ведь даже не знала, что таких, как мы, называют оборотнями, и, конечно, не подозревала, что для нас существует специальный интернат.
– Здорово там у вас, – с лёгкой завистью сказала Мия и продолжила расспрашивать меня о городе и людях.
– А что у тебя? Ты ещё иногда превращаешься?
– Летом бывает, – ответила Мия. – Купаться без меха прикольно. Мне очень нравится.
Я скорчил шутливую гримасу:
– Ты не кошка! Кошке бы такое не понравилось!
Мия легонько толкнула меня и прикусила мне ухо зубами. Потом вздохнула:
– А помнишь супермаркет? Там было столько вкусной еды…
– Помню, – сухо ответил я.
Когда мы впервые ходили в город, Мия разнесла там весь мясной прилавок.
И тут вдруг меня осенило:
– Слушай, а давай сходим в город вместе? Я там хорошо ориентируюсь, тебе нечего бояться. Можем блинчиков с беконом поесть или ещё чего-нибудь.
Мия смотрела на меня растерянно, но заворожённо.
– Что такое блинчики?
– Ну, это такие круглые вкусняшки из теста, – попытался я объяснить, но напрасно: Мия же даже не знала, что такое тесто! – Ну пожалуйста, очень прошу, пойдём со мной – и сама попробуешь!
Я не ожидал, что она согласится. Но она согласилась! И глаза её при этом горели от любопытства. Итак, послезавтра: я принесу ей в лес одежду – и мы пойдём есть блины!
Блинчики с беконом
Лисса Кристалл и все мои друзья страшно обрадовались, узнав, что я виделся с Мией и что мы собираемся встретиться вновь. Меня завалили советами.
– Если вы что-нибудь натворите – просто скажите в полиции, что твоя сестра тоже ничего не помнит, и тогда вас назовут «таинственный мальчик» и «таинственная девочка», – предложил Дориан и одарил меня небрежной кошачьей улыбкой.
– Передай Мие от меня привет и скажи, пусть хорошенечко присматривает за тобой, иначе ещё с какими-нибудь хищниками подерёшься или с охотничьими собаками схватишься, – внесла свою лепту Холли, нацепив строгое выражение лица – хватило её ровно на две секунды.
Брэндон забросил в рот очередное кукурузное зерно:
– Да, правильно, и скажи ей, чтобы в гости приходила – только пусть пообещает не трогать Нелл, Нимбла и прочих травоядных.
