Ивот ясделал последний рывок, почувствовал порыв свежего ветра, дохнувший прямо влицо. Застыл вцентре круга, наотдалении отвсех, иувиделее…
Тотже порыв разметал длинные черные локоны, заплясавшие какпламя заее спиной. Бездонные черные глаза впились вменя, чтобы уже никогда неотпустить. Ястоял ипадал одновременно, невсилах отвернуться отсамого прекрасного лица, виденного мною вжизни.
Казалось, весь мир остановился вместе сомной, чтобы падение длилось целую вечность. Втот день яне думал отом, чтоведьма красива, ещенесмотрел намир иженщин стакой стороны– сердце замирало само, нечувствуя земли подногами. Нодолгие годы это лицо являлось мне воснах. Настороженное, загнанное вугол, отчаянное всвой последний миг. Ивтоже время спокойное, уверенное всвоей силе, властное… Нежное. Уменя было много лет, чтобы сполна оценить все то, чтоувидел вэто мгновение.
Апотом она заговорила, иласковый голос бурной рекой окутал меня совсех сторон.
–Отмеченный, втакой глуши? Какинтересно… Подойди комне, малыш.
Я несразу понял, чтоона говорит это мне, исмысл слов ускользнул, ноноги сами сделали шаг, когда кто-то удержал меня заплечо ирванул обратно, подзащиту взрослых спин. Яструдом вырвался кней вновь.
Раз заразом вырывался кбездонным глазам, которые затягивали меня вомут, аона просто ждала.
Апотом охотникам ждать надоело. Слева из-за спины стальной голос крикнул что-то ведьме. Еелицо дрогнуло, намгновение скорчившись отболи, ноона осталась наместе, продолжая смотреть только наменя. Вее зрачках полыхнула гроза, иземля дрогнула снова.
Асзади донеслась команда «Шаг!». Десяток мечей взмыл ввоздух ирубанул постоящей перед ними толпе беззащитных крестьян. Дикой мукой исказилось лицо стоящей передо мной ведьмы, вчерных глазах расплескалась неподдельная боль, иона еле устояла наногах. Истошные крики почти оглушили.
Я понимал, даже всвои пять лет понимал, сколько людей сейчас окропило своей кровью землю моей деревни. Сколько людей выдохнули впоследний раз инавсегда устремили невидящий взор кнебесам.
Носвои глаза яне мог отвести отнее. Наверно, онитоже наполнились страхом вто время, когда ведьма уже взяла себя вруки. Набезумное мгновение наши взгляды стали единственным, чтоосталось унас обоих, чтоеще удерживало вэтом мире. Иее сила, ееспокойствие после бури, придало сил имне. Жаль, оглянуться ятак ине смог.
Ипрежде чем охотник отдал новый приказ, ещеодин шаг идесяток трупов, онараскинула руки встороны, улыбнулась:
–Миржесток, малыш, тывидишь это? Незабывай меня.
Иона закрыла глаза. Вследующее мгновение кто-то рванул меня всторону, выжившие крестьяне расступились иклинок, блестящий насолнце, пронесся мимо меня. Пронесся ивпился вее живот.
Повсей округе разлился терпкий аромат незнакомых мне цветов. Онбередил ноздри, будто запах заменил ей кровь. Ведьма рухнула наколени, всерезко замолчали. Воглушающей тишине яуслышал лишь свой безумный крик.
Дальше все расплывается. Помню приказ: «Добейте щенка», помню теплые руки отца, выдергивающие меня изтолпы. Помню, какбежал. Должно быть, чудом вырвался издеревни идолго шел лесными тропами. Падал вмох откаждого шороха, петлял, путая следы…
Нет, помню только бесконечный лес, сомкнувшийся замоей спиной. Япровел внем никак неменьше трех ночей, вполном одиночестве, разбитый хаосом всобственной голове иужасом отслучившегося. Неел ине спал икконцу слабо представлял, ктоясам таков.
Новедьму незабывал, какона ивелела.
Накакой-то день блужданий просто упал наколени иначал молиться. Язабыл всех богов, которым учил меня отец, забыл итого, единого, которому поклонялись вмаленьком храме нашей деревни. Менясильно знобило, холодные струи пота уже давно вымочили грязную рубаху итонкие штаны. Стояло позднее лето, всееще светило солнце, аятрясся какна холодном ветру зимой. Помню, какистово мечтал выжить– тогда, сейчас, всегда.
Иямолил Хозяина леса спасти меня. Досих пор незнаю, гдевзял это имя,– ниотец, нимать, нистарухи вдеревне никогда неговорили онем, хотя лес обступал наш дом совсех сторон. Молил долго, обливаясь слезами, иобещал все, чтоприходило вголову. Только души непредлагал, сказки говорили, чтотак поступать нельзя. Потом она очень хвалила меня зато, чтодуша моя осталась свободной. Хвалила, когда забирала ее себе.
Отслез силы окончательно покинули меня, ияпровалился вглубокий сон прямо там, потерянный влесу среди вековых сосен. Имне снилось, какдеревья расступались исолнечный свет согревал мое ослабшее тело. Кактеплый мох окутывал совсех сторон, забирая мой жар, каклесные травы прорастали сквозь него прямо рядом сомной, чтобы вылечить недуг. Апотом огромное существо, обросшее этим лесом, пришло понесуществующей тропе исклонилось надо мной. Егоглаза были самой землей, аруки ветвями сосен. Поего деревянному телу скакали белки, вногах жили лисы, ана макушке вили гнезда стаи птиц.
Он долго смотрел наменя, иячувствовал мощь всех деревьев мира, склоненную надсобой. Чувствовал нескончаемый круговорот смерти ивозрождения, ощущал саму вечность.
Когда проснулся, тоснова был один. Сквозь листву пробивались первые лучи рассвета, нохолода яне чувствовал. Какне чувствовал иозноба, прежнего бессилия истраха. Будто кто-то незримый ивечный стоял назащите замоей спиной.
Апотом лучи упали натропу, которой, точно знаю, вчера еще небыло. Через несколько часов поней явыбрался кдеревне.
Кдеревне, гдебольше небыло моего дома. Игде вслучившемся винили только меня… Ведьма мертва, аобвинять охотников, убивших вто утро пятнадцать человек, уних недоставало сил. Нокозел отпущения нужен людям вовсе времена, иим оказалсяя.
Моя мать чудом выжила после обвала, и,как только она смогла сама ходить, мыпокинули места, гдеяродился. Собрали то немногое, чтоуцелело после буйства колдовства, идвинулись впуть подпокровом ночи, чтобы никто иследов найти несмог. Ктому времени отец уже вполную силу боялся, чтоменя попросту убьют спящим.
Мы много дней шли полесу доостальных деревень, ивсе это время меня неотпускало чувство, чтокто-то следует попятам. Кто-то, кого мне уже нестоит бояться, иэто было приятно. Апару недель спустя мы нашли новый дом иосели там, ноуже вдали отлесов.
Отец открыл новую кузницу, амы сматерью вернулись вполя. Вскоре ябы мог сказать, чтожизнь потекла привычным чередом, сменились только пейзажи вокруг, ведь сознание ребенка такое гибкое, таклегко подстраивается. Могбы, новедьму незабывал нина мгновение. Тогда еще незнал, зачем она просила ее помнить, ноисполнял последнюю волю, потому что немог иначе. Бездонные черные глаза напрекрасном лице нешли измоей головы.
Я непонимал, чтобыл ее последней ниткой вмире живых. Якорем, который недавал исчезнуть безвозвратно. Старики иногда говорят, чтонаши мертвые живы, пока мы помним оних… Чтож, вих словах есть доля истины, пожалуй. Память омертвых чуть неубила меня вродной деревне, ияеще незнал, чтоименно онаже определит всю мою жизнь.
Вновом месте мы продержались недолго– годилидва. Сдальних деревень сначала пришли слухи, апотом ипротивный душок гнили поселился ввоздухе так цепко, чтоотнего невозможно было спрятаться.Мор.
