— Сейчас не тянет? — усмехнулся я, отогнав воспоминания о том, как я вскакивал рядом с Максимом на стол, и девчонки стонали, умоляя снять хотя бы рубашку.
— Ну, что ты? Я старый тертый жизнью полицейский, — рассмеялся Максим. — Но ты не думай, стратегию против этих упырей я продумаю сегодня же до конца.
— Ага, — кивнул я, — тебе же в камере не ночевать.
— Один вопрос и расходимся, мне надо подумать, тебе отдохнуть, — Максим казался совершенно трезвым, — зачем твои подчиненные во второй раз после тебя попытались найти управляющего и начальника охраны этого поганого склада. Хотели их допросить?
— Искали какую-нибудь зацепку, меня же обвинили в смерти инженера склада, кто ж знал, что свидетели уже мертвее некуда, — выхлебнул я четвертый стакан коньяка, чтобы хоть немного притупить тревогу, опять накрывшую меня из-за трех трупов, любезно повешенных на мою скромную персону.
— Хорошо, — кивнул Максим, — куртку бери, чтобы не замерзнуть. До завтра.
Хоть антимагические наручники не надели и то ладно, я покивал Максиму, косясь на полицейских, расстроенных и раскрасневшихся. Ребята решительно не понимали, почему столичное начальство распивает коньяк с опасным преступником, заключенным в тюрьму из-за тройного убийства.
Они пробубнили о прогнившей насквозь верхушке столичной полиции, опасливо поглядывая в мою сторону. Я был пьян, мне хотелось сказать им что-то вроде: «Бу!»
Но я благоразумно промолчал, тем более, что пол временами резко уходил из-под ног, а стены и потолок грозили упасть на меня и раздавить своим немалым весом.
Койка, которую полицейские выдвинули из стены, оказалась мне коротка. Подумав, повертевшись с боку на бок, я перебрался на пол, к счастью деревянный. На каменном бы я заледенел за эту нескончаемую тревожную ночь.
Сны мне снились зыбкие и мерзкие. Карты на круглом столе в незнакомой комнате и трое убитых магов, раздавших карты и на меня.
Я просыпался, вырываясь из тяжелого забытья усилием воли, и опять возвращался теперь уже в туманный город, где посредине улицы стоял круглый стол с теми же картами, а вокруг опять сидели и молчаливо смотрели на меня трое убитых магов.
Проснулся я разбитым и уставшим. Мертвецы хотели мне что-то рассказать, но не смогли. Не было у меня никакого таланта к некромантии никогда. Я сел на полу, закутавшись в широкую куртку Максима, и задумался.
Мне пришло в голову сразу две идеи, а если убивал тот второй засланный магической оппозицией инквизитор? Не значит ли это, что и он работал именно у меня в отделе? И вдруг магической энергии на складе с самого начала не было? Кто-то решил скрыть недостачу в глухой провинции.
Эти две линии были настолько далеки друг от друга, что их будет очень трудно соединить.
Кто? Ещё одна крупная крыса в ИнКе?
Я опять разложил мысленно фотографии всех своих четверых парней. И не мог обвинить ни одного. Заклятие правды невозможно обмануть, но обойти пытались и не раз. А вдруг у кого-то получилось?
И опять я подозревал каждого.
Мне принесли поесть. Полицеский убрал койку в стену. Я не смотрел на него, любовался едой.
Теплые булочки и термос с кофе. Может быть, Ася привезла мне завтрак? А, может, Максим поделился своим? Я выпил глоток кофе, нет, не Ася, без молока и очень сладкий. Съел все булочки, восхитительно вкусные, но так и не пришел ни к какому конкретному выводу.
Солнце двигалось по небу быстро, мысли и идеи ползли в моем сознании медленными гусеницами, когда по моим подсчетам наступил полдень, дверь распахнулась. За мной пришел Максим, сияющий, довольный, он выпалил без всяких предисловий:
— Мы нашли его! — и потащил меня в свой кабинет.
Там уже маялся мой адвокат, стояли в углах полицейские, и сидел на одном из самых простых стульев мой начальник Эль Канте.
— Да… — Эль Канте весело блеснул очками, — ты словно не в тюрьме побывал, Громов, а на курорте. Как же от тебя корицей пахнет, Громов, булочки из «Шоколадницы» подают в тюрьме на завтрак?
— Не в этом дело, — буркнул я, внимательно разглядывая начальство.
Мне было привычно, если Эль Канте холодно выговаривал мне за упущения и недоделки, презрительно кривил губы, бросая, что отчеты написаны не вовремя, сляпаны кое-как, но когда он становился вот таким весёлым и радостным, боялись уже все в ИнКе, потому что знали, дело совсем плохо.
— А в чём? — подыграл мне, благостно улыбнувшись, главный инквизитор империи славян.
— Максим сказал, что его нашли, кто он? — сел я в кресло, кутаясь в чужую куртку.
— Убийцу? — Эль Канте рассмеялся.
Меня мороз продрал по коже. Полицейские побледнели. Адвокат заерзал. И только Максим светло улыбнулся и начал делиться драгоценной информацией.
— Такой урод бесстрашный оказался, не скрываясь в подъезды заходил, перед дверями выпивал личинное зелье, убивал безжалостно. Во время третьего убийства почему-то занервничал и оставил след флера магической личности.
— Только не говорите, что это инквизитор, — ледяным тоном произнес Эль Канте.
Но в дверь уже втолкнули красивого и надменного Антона Лазутина. Теперь он не был похож на прекрасного принца, грустная снисходительная улыбка и презрительный взгляд делали из него не столько проигравшего нам противника, сколько низвергнутого падшего ангела, выгнанного из света на погрязшую в грехах землю.
Я мысленно выругался, взглянул на Эль Канте, его губы шевелились, и он тоже повторял далеко не заклинания.
— Ты прости, кэп, что так вышло, — Антон продолжал надменно улыбаться, — мне, правда, жаль. До знакомства с тобой я полагал, что инквизиторы тупые и злобные бездари.
— Лестно. Представляю, как ты с теплотой вспоминал обо мне, когда убивал людей под моей личиной, — выдавил я, с отвращением рассматривая этого красивого и холодного мага.
— Я выполнял приказ, — упрямо, по-мальчишески пожав одним плечом, ответил Антон.
— Как ты заклинание правды обошел, урод? — весело улыбнувшись, спросил Эль Канте.
Это сочетание грубости и веселья в моем всегда вежливом начальнике выглядело жутко.
— Его натренировали думать только об игре, упорно повторять о своей проблеме мысленно и вслух, так ему удалось не проговориться, не открыть блок, — ответил я. — Если ты не думал, что убиваешь людей, именно ты, а не те, кто отдал приказ, ты всё равно убийца, Антон Лазутин. Или тебя зовут иначе?
— Не ваше дело, — прошипел второй маг, засланный в ИнК магической оппозицией.
И красота и свет сползали с него, как краска с лица шлюхи, озлобленной слишком малой платой.
— Вас будут судить, господин маг оппозиции, но не потому, что вы вечно стоите поперек нашей дороги, а за убийства, — весело проговорил Максим. — Мы отвезем вас в столицу.
