все мало. Он в ярости. «Бить, бить и бить, пока духу вашего не останется!»
Животные видят его неистовое бешенство, и оно придает им храбрости. Они ревут. Они, каждый из них, поворачиваются лицом к врагу и безумным натиском отбрасывают его к реке.
Змеи шипят и пытаются остановить этот грохочущий вал.
Река изрыгает новые орды василисков. Но животные убедились: змеи тоже смертны! Будто один могучий зверь, во главе с Джоном Уэсли, животные рвутся вперед, убивая. Умирая и убивая.
Шантеклер кукарекал. Он страстно кукарекал. Он стоял на цыпочках. Он вытянул шею и криком вселял могущество в своих воинов.
— Дети!
Другой голос! Это не крик Шантеклера!
Внезапно Петух-Повелитель чуть не потерял дар речи. На другой стороне поля он увидел свое отражение. Он увидел чешуйчатого, змееподобного Кокатрисса.
— Дети!
Кокатрисс распростер свои широченные крылья и взмыл в воздух. Он кружил все выше и выше, а за ним извивался хвост — пока не оказался прямо над сражающимся Хорьком. И тогда он кинулся вниз.
— Джон Уэсли Хорек! — пронзительно взвизгнул Шантеклер.
Хорек увернулся. Но Кокатрисс едва коснулся земли и снова поднялся вверх. И снова он набрал высоту, остановился и камнем бросился на Хорька. Он целился хвостом, торчащим снизу, будто жало.
Джон Уэсли боролся. Он метался взад и вперед. Теперь ему было не до сражения — только бы убежать, увернуться.
Молнией обрушился Кокатрисс. Его хвост задел Хорька, оставив на боку рваную рану; и снова взмыло чудовище в белое небо.
Хорек бежал что было сил. На поле брани он был как на ладони. Негде укрыться. Некогда закопаться. Только бежать, уворачиваться и снова бежать — в то время как Кокатрисс уже в третий раз извергается с криком. Внезапно Хорек почувствовал, что вымотан до предела. Он подумал, что вскоре рухнет и не сможет двинуться с места.
Животные и василиски прекратили сражение. Василиски потому, что непоправимо поредели их ряды и оставшиеся сползали к реке. Животные потому, что ужаснулись представшему перед ними. Беспомощно наблюдали они за смертельной схваткой.
Случайно Шантеклер взглянул направо. Там, далеко-далеко, он увидел несущегося Мундо Кани. Земля летела у него из-под ног.
— О, скорей же» Пес! — воскликнул Петух-Повелитель. — Беги! Беги!
Мундо Кани спешил на помощь.
Вновь Кокатрисс стрелою ринулся с небес. Хорек метался по полю, резко меняя направление, стараясь сбить с толку врага. Но если труднее было камнем падающему Кокатриссу, то труднее было и Псу. Мундо Кани бежал изо всех сил. Он уже вдвое сократил расстояние. Но как ему было поспеть за судорожными зигзагами Джона?
— Куст Рассела! — на бегу прорычал он.
Джон Уэсли застыл как вкопанный, удивленно глядя на Пса.
— Беги! — взвизгнул Пес. — О, Джон, беги!
Кокатрисс стремительно приближался.
Хорек побежал. Это был внезапный, судорожный, петляющий рывок. Он бросил взгляд на Пса, оценил его скорость и уставился туда, где должен был быть куст.
С крыши Курятника Шантеклер видел чудовищно стремительного Пса и юркого Хорька, приближающихся друг к другу. Наконец они встретились, и Хорек пропал из виду. Кокатрисс врезался в кучу земли.
Мундо Кани широкой дугой обежал поле и возвращался в лагерь.
— Домой! Домой! Возвращайтесь домой! — снова возвысил голос Шантеклер, дабы скомандовать отбой. — Домой! Домой! Домой! Домой! Домой!
И они возвращались. Лохматые, хмурые, спотыкающиеся, и далеко, далеко не все они возвращались. Невообразимо уставшие, они тащились, еле переступая ногами; уходящие сейчас более от полного истощения, нежели от врага; оглушенные, они возвращались назад — и впереди был Пес. Они взобрались на стену и повалили в лагерь; промокшие, жалкие, унылые — и живые.
_______
День был на исходе. Жаркий день почти подошел к концу. Близилась ночь. Повсюду на лагерном настиле валялись выдохшиеся животные, слишком утомленные, чтобы даже осознать, что победа на их стороне. Они спали и не спали. Просто они были здесь, вот и все. Недвижные.
Шантеклер, по-прежнему с высоты Курятника, вглядывался в них и поражался, как же все-таки он их любит. Напряжение дня отпустило его, оставив в душе лишь нежность к животным.
И, продолжая смотреть, он услышал очень слабый, но полный горечи голосок у самого Курятника. Голосок просил:
— Вели Псу отпустить меня. Джон промок, весь промок.
Шантеклер не смог сдержать глупый смешок. Затем уже более степенно сказал:
— Мундо Кани, на сегодня все, ты разве не знаешь?
— По-разному можно укусить Хорька,— сказал Хорек и лишился чувств. Он был похож на мокрую тряпку, свисающую по обе стороны Псиного рта. Кровь капала с кончика его носа и с хвоста.
— Ты стоял здесь все это время? — удивился Шантеклер, ибо животные уже довольно давно собрались в лагере.
Мука застыла в глазах Мундо Кани. Они скорбно взирали на Петуха-Повелителя. Кому известно, с какой нежностью Песий язык вылизывал рану Джона Уэсли?
— Ну?
Пес осторожно положил Хорька на землю и вздохнул.
— Шантеклер!
Крик вонзился в него, будто железная стрела.
Шантеклер стал озираться по сторонам. Он видел поле брани. Он видел катастрофу. Он видел тела, в которых не было жизни. Все поле было недвижно и бездыханно. Так кто же взывал к нему?
— Шантеклер! Гордый Шантеклер!
Ядовитый голос доносился из-за пределов поля битвы. Вызов бросало отражение Шантеклера, стоявшее на невидимом острове разлившейся реки. Кокатрисс. Его мощный хвост бил по воде. Его красный глаз не мигая смотрел на Шантеклера. Его голос бил Шантеклера прямо в лицо:
— Что животные? Ерунда! Что битва, выигранная числом? Ничто! Что командир, укрывшийся за стеной? Пусть командир покажет себя завтра. Кокатрисс встретит его — и Кокатрисс его прикончит!
Отражение Шантеклера скользнуло в воду и исчезло. Шантеклер уставился на то место и смотрел, пока рябь на воде не сменилась рябью в глазах и река не скрылась во тьме. Битвы, битвы — сколько их предстоит пережить в этой войне? И когда ты выигрываешь сражение, что ты выигрываешь на самом деле?
Из Курятника вышла Прекрасная Пертелоте и подняла глаза к своему супругу. Он не видел ее. Он горевал. Он вслушивался.
Другой голос донесся прямо из-под земли, голос самоуверенный и вкрадчивый. Он говорил:
— Посмотрите на Петуха, что взвалил на себя непосильную ношу. Ах, Шантеклер, Шантеклер. Зачем тебе эти страдания, сегодня и завтра? — сочился сострадающий голос.— Прокляни Создателя. Прокляни Его, и все будет в порядке. А чтобы не забыл ты порядка вещей, запомни: я Уирм. И я здесь.
А потом наконец
