Разумная женщина превращалась в неведомое, капризное создание. Она следила за бывшими друзьями, чтобы улучить удачный момент, а тот все не приходил. Но со временем ей пришлось бы найти силы, чтобы двигаться дальше, чтобы жизнь наконец вернулась в норму. К слову, пострадала не одна она, к тому же домашние дела были куда важнее эмоционального кризиса.
Через две недели после отъезда отца Дамера Элехия стала мнительной и мрачной и проводила время за телефонными звонками, заполнением документов и поездками в Монгрейн и столицу провинции в сопровождении Томаса, ведь она начала крестовый поход против «захватчиков Алкиларе». Это вовсе не помогало Алире справиться с дурными мыслями. Ощутив внезапный прилив энергии, Элехия поставила перед собой цель на остаток жизни: «достать» Филипа через его сына. Это убьет его мечту, изгонит его из их мира навсегда, ибо этому юноше не место на земле их предков. Единственное, чего добилась Алира, это того, что мать ничего не рассказала Аманде: как бы Элехия ни была готова почти на все ради достижения цели, она боялась прессы. Она старалась задействовать связи тайно. А со своей стороны Аманда выполняла обещание подруге: ни слова не написала о визите старого инженера, виновного в запустении деревни, данное несколько недель назад.
В конце марта наступила пасхальная неделя, что означало ежегодный визит Херардо, Тельмы и Хана. Юный племянник был единственным светом в окошке для своей тетки Алиры. Сейчас она чувствовала себя дурно – неуравновешенной и ранимой. Она ловила себя на том, что прилагает бешеные усилия, чтобы сдерживать рыдания, стоявшие комом в горле. Херардо был одержим идеей получить свою часть наследства и поднимал эту тему после каждого ужина, а мать и трое детей переливали из пустого в порожнее, раз за разом не находя решения. Почти все не желали продавать поместье, и у них не было денег, чтобы с ним поделиться. В итоге родственники стояли на своем, но Херардо не сдавался. Алира знала, что рано или поздно мать умрет и брат потащит их в суд, если они не найдут компромисса.
В Страстную пятницу Алира прогуливалась по кладбищу: ей нужно было тихое, уединенное место, чтобы поразмышлять о себе и о семье. Молодая травка уже пробивалась на краю тропинок, протоптанных в полях. Женщине казалось, что с каждым шагом прочь от особняка ей становилось легче. Может быть, она чего-то не понимает, а старший брат прав, и самым разумным выходом было бы продать поместье. Ведь тогда угнетающему соседству с Адрианом придет конец, а она переедет в уютную квартирку в Монгрейне. Она сможет наслаждаться бездельем, как все окружающие. Мысли, которые она прежде с негодованием отбрасывала, начали просачиваться в утомленный мозг.
В дверях склепа она обратилась к останкам отца и начала свою исповедь:
– Знаешь, пап, я пыталась сдерживаться, но ничего не получается. Иной раз мне кажется, что ненависть тоже можно унаследовать, как ферму, картину или гены. Наверное, это у меня от мамы, а не от тебя. Она нашла способ меня контролировать. Нами с мамой движут разные мотивы, но она будто родилась заново и расправила крылья. То, что происходит, сказывается на нас телесно, мы стискиваем зубы и подобны сомнамбулам перед сном, а потом долго не можем забыться, а днем страдаем от одышки, колик и тошноты… – Слезы градом катились из глаз, пока Алира продолжала: – Ты всегда был сильным, благородным и стойким. Что бы ты сделал на моем месте? Принесет ли месть утешение? Простишь ли ты нас, если мы уедем?
Внезапно женщина заметила, что кто-то заделал прореху между стеной и крышей склепа. Незнакомец не был особенно умелым, судя по потекам цемента, но сам жест тронул Алиру. И это могла быть работа только одного человека – Дамера. Они не виделись с того самого дня, когда мать выставила его отца из дома. Он попытался наладить отношения, но должен был понимать, к чему подобное намерение рано или поздно приведет.
Теперь настал ее черед благодарить, и, возможно, у них появился шанс спокойно поговорить. Даже понимая мотивы матери, женщина не видела причин втягивать в их войну юношу. Сперва она считала себя обманутой, когда от нее скрыли правду, но дети не должны расплачиваться за грехи родителей, да и причины сомневаться в его словах не было. Вероятно, он действительно пригласил Филипа в Алкиларе с благими намерениями.
Алире захотелось поблагодарить юношу, причем немедленно. Она отправилась в Алкиларе и столкнулась с Паломой. Строгость женщины и нежелание встречаться с ней взглядом доказывали, что близкие Дамера (если не все обитатели поселения) уже знают о скандале после церемонии открытия. Алира спросила, где юноша, и ее направили в бывший дом Аманды. Он нашелся на заднем дворе. Юноша не заметил непрошеную гостью, и та смогла за ним понаблюдать.
Дамер работал в саду. Он снял рубашку, и на его спине виднелись капельки пота. Женщина рассматривала его тугие мускулы, сильные руки, талию над поясом потертых джинсов, волосы, собранные в хвост… Время от времени молодой человек выпрямлялся и потягивался, вытирал лоб и подставлял лицо солнечным лучам, радуясь им и будто впитывая и заряжаясь их энергией перед тем, как продолжить работу.
Сердце Алиры отчаянно забилось. Она знала, что нехорошо подглядывать за людьми, тем более в такой сладострастной манере, и усилием воли попыталась заставить себя прекратить. Но красота тела юноши и радость, которую женщина испытывала при виде его, были сильнее чувства приличия. И женщина решила подойти.
– Слишком рано для посадок, – произнесла она. – Придут заморозки – и все погибнет.
Дамер остановился, услышав ее голос, хотя она ему не мешала.
– А я попробую.
– И ты сажаешь их слишком глубоко и часто. Они не взойдут.
– Почему? – Юноша обернулся и непонимающе уставился на нее. – Кто такое сказал? Где это написано?
– Это многолетний опыт. Люди всегда так делали, и это работает. Есть поговорка: «Лук – мелко, чеснок – глубоко».
– По-моему, они растут одинаково.
– Может быть, – пожала плечами Алира, давая понять, что предмет разговора не слишком-то ее интересует и она готова сменить тему. – Поглядим.
А Дамер протянул ей горсть луковиц:
– Хорошо, продемонстрируй мне мудрость предков.
Он отступил в сторону и указал на грядку. Алира взяла мотыгу и бережно разрыхлила почву. Затем она аккуратно высвободила хрупкие корешки одной из луковиц, чтобы отделить от остальных, погрузила ее на пару сантиметров в крошечную лунку и прикрыла землей. Дальше она отступила пару сантиметров и повторила ритуал. Так, под любознательным взглядом Дамера, она высадила примерно дюжину растений.
– Они просто лежат на земле, – возразил он немного насмешливо.
Его поразили умения Алиры, но он не спешил признавать это открыто. Его глубоко тронула бережность, с которой она обращалась с землей, как та струилась между ее пальцами, когда женщина с любовью сжимала ее в ладонях. Внезапно юноша почувствовал в женщине родственную душу. Надежда на то, что через любую пропасть можно перекинуть мост, родилась в сердце.
– Когда поливаешь, они становятся крепче и лучше прорастают, – продолжила Алира, возвращая собеседнику остальные луковички. – Теперь ты попробуй.
