на всеобщее обозрение.
Пускай. Из боя нужно выйти победителем, иначе он умрет. Неважно — на самой арене в результате «случайности» или немного после, от вынужденного самоубийства.
Старик со вздохом раскрутил кисть в морщинистой руке, провел между пальцев с пигментными пятнами. Бросил тоскливый взгляд на свою верную спутницу. А затем с неожиданной нежностью сломал ее у самого изголовья.
На время следующей техники каждая из рук превратится в инструмент, он лишь заплатил за это необходимую цену.
Очередной напыщенный иероглиф. Сложный, опасный… скучный. Ци заключена в оковы. Связана чужим пределом давно мертвого практика, каменными рамками под названием «семейная техника». То, что может подойти многим, не воспроизвести идеально. А иногда — и просто хорошо.
Саргон видел, как меняются лицо зрителей. Нотка сдержанного одобрения под струями терпкого северного ветра. Выглядело действительно впечатляюще.
Чернила конструкта засветились внутренним светом, словно вобрали его от внешнего. Земля под ногами противника тускнеет, бликуют длинные лучи заходящего солнца, где то вдалеке невидимо скалится злая луна лицом канувшей в небытие богини.
Память против воли подсказала лавину образов. Фигуры двух женщин, базальтовый камень алтаря, строгая геометрия чужого массива под гекатомбой…
Центральный иероглиф огромного массива на полу мрачного зала — краеугольный камень проведенного в прошлом ритуала, чье воплощение воочию мог наблюдать Саргон.
Он узнал проступаемый в реальности символ. Неграмотный практик смог опознать только его из всей цепочки виденных им в этом бою конструктов Шуншу.
Внимание! Выполнено задание: «Загадка Старой Насыпи»
Дополнительно: Исполнено частично.
Дополнительно: найти тайный ход за пределы Форта. Провалено.
Награда: +25.000 опыта; +1 к счетчику доступных возвращений «Time is Alter».
Ваша характеристика «Интеллект» увеличена на единицу.
Внимание…!
Внезапное уведомление Саргон лишь мазнул взглядом, а дальше и читать не стал. Сейчас ему было не до этого. Злость и отвращения клокотали на его голосовых связках, грозили излиться обличительной речью на все руководство Форта.
«Этот вероломный выродок…»
Конструкт, который поспешно заканчивал Гэ Шуншу бурлил, прогибал под себя реальность, заглатывал в себя Ци как Камей выпивку: судорожно, давясь, до боли в глотке. Любая бурда, лишь бы пьянила.
Юный практик ощутил воздействие даже на энергию внутри себя, благо силы притяжения не хватило на сколько-нибудь серьезный урон.
"Так вот, как они заманили Ланя внутрь. Если сделать такое высасывание Ци направленным, то можно застать врасплох даже Гвардейца Императора. А кредит доверия у них наверняка имелся. Если Гэ — действительно влиятельное семейство, то подобное могло остаться незамеченным. А еще у них могли быть как рычаги влияния на Ланя, так и банальные способы притупить его бдительность. Так сказать, пароли для проверки.
Пока все сходится. Уважаемый род, тесные отношения. И знания, достаточные для подготовки масштабного ритуала", — Заключил он.
Все остальные выводы парень сделал еще раньше, во время последнего визита на Насыпь. Для полной картины не хватало лишь одной маленькой детали. Теперь все стало на места и герменевтика виртуальности косвенно подтвердила его догадку своей наградой за задание.
Внутри поднялась гадливость. Какой бы людоедской ни была организация Форта, но они не просто пограничная застава. Бойцы с демонами, оплот жителей провинции от кровавой резни нечестивых орд. Мелкие преступники с большой жертвенностью умирают сами, чтобы жило общество, что отправило их на смерть.
Злое, куражливое вдохновение. Настоящее Озарение Дао с дурманом отравленной Ци Нингаль. Хватит простых экспериментов. Он узнал достаточно для чего-то более серьезного, мощного, на пределе сил и структурированного разума самого непредсказуемого практика если не всей Империи, то Северного Округа.
Ци, намерение, ожидаемый результат. Головоломная техника сплелась в лаконичный узор на манер скрупулезной, математически выверенной арабской вязи. Действие заклинания крутилось перед глазами на манер видеоролика.
Подробности виденной как-то хирургической операции на мозге, человеческая анатомия, прочитанная как-то от скуки статья про лоботомию, философская отчужденность и феноменальное чувство Ци оказались на одной картине. Не техника даже — настоящее искусство проклятия.
Все, как он хотел. Порыв вдохновения, полное напряжение всех сил: от работы меридианов до пространственного воображения, выжимание потенциала собственной Ци.
Слишком слабый ток, слишком загрязненные каналы, слишком долгий отклик, слишком…
Он сам не заметил, как из пор на теле стала течь густая, вязкая жидкость. Зрение то усиливалось, то меркла, в ушах звенело, сознание болезненно ускорилось, а контроль над жалкими остатками Ци практически исчез.
Избавление от токсинов, качественное очищение организма, свидетельство перехода на ранг Сборщика Ци. Желчь выходила без цвета и запаха — всю гниль юный практик без остатка вложил в формируемый на глазах шедевр.
Внимание! Осуществляется переход на ранг: «Сборщик Ци».
Внимание! Проведено предварительное очищение организма.
Внимание! Напряжение ядра достигло…
Внимание! Выбран окрас даньтяня — Дао Пурпура.
Внимание! Решен вопрос перерасхода энергии. Доступная Ци идет на формирование техники: «???».
Внимание! Доступен новый раздел… Отказано до окончания фазы перерождения.
Внимание! Доступен массив… Отказано.
Внимание…!
Внимание! Получено новое задание: «Вознесение небожителя».
Осуществите переход на ранг «Сборщик Ци». Требуемые условия:
1. Прогресс в одном из Пути Дао. Выполнено.
2. Этап Очищения Тела. Выполнено.
3. Безопасное место на следующие 24 часа с момента подтверждения.
4. Сторонний источник Ци или переполнение даньтяня.
5. Полная неподвижность.
Начало перехода будет знаменовать глубокая медитация. Начало Вознесения должно произойти не позже чем через двадцать четыре часа после этапа Очищения Тела.
Саргон ощущал себя словно со стороны. Ни прежней бури в душе, ни тяжести или горящих каналов в теле. Лишь чувство глубокой безмятежности с непоколебимой уверенности в собственных действиях.
В своем пути.
Они снова успели почти одновременно. Дурная условность боев на арене, словно жизнь стала придатком для типичных книжных сюжетов. Гэ Шуншу все же справился раньше, успел отправить вперед свой магнум опус, лучшее творение из тех на которые он был способен. И даже немного сверх.
Юный практик не спешил и не медлил. Его чувство времени казалось абсолютным, контроль над боем — всеобъемлющим. Он не знал точно принципа действия новой атаки. Неважно. Побочный эффект — жадное поглощение Ци — станет ахиллесовой пятой шедевра начертателей.
Посох накалился, потемнел, будто обугленная деревяшка. На темно-серой, золистой поверхности проступили серебряные и светло желтые символы. Секунда мерцания, мутный, болотистый ореол, тусклая вспышка у навершия.
В престарелого мастера отправился самый уродливый из сделанных Саргоном конструктов. Грязно-желтая клякса с черными плесневыми вкраплениями.
Лишь в самый последний момент противник распознал, прочувствовал чужую атаку. Глаза сверкнули страхом неизбежности. Первой по-настоящему яркой, всеобъемлющей эмоцией.
«Все верно. Истина открывается мертвым», — Прошептал он себе под нос, — «Такие как ты не заслуживают жизни».
А сам Саргон лишь делает очередной запойный пас, направляет исторгнутую кляксу прямо во вражеский конструкт. Его ведет сказочная магия, до которой он дорвался. Эхо былого восторга, безмятежность Озарения против старческого упрямства с похоронным ростком грядущей неизбежности.
Трибуны неистовствовали, буравящий взгляд куратора сменился на ошарашенный, а чужие символы, слитые в один иероглиф мелко-мелко мерцали, будто смеялись.
Клякса охряной гадости впиталась внутрь чужого массива, чтобы схлопнуть его, осквернить и воплотить заново, в другой форме и виде, с противоположной задачей. Лишь проступали нечеткие грани потерявшего значения символа.
Цвет чернил качественно, без остатка растворился в цвете охры насланного проклятия.
Секунда борьбы, и проклятие Саргона вместе с чужим массивом грубо, некрасиво, неаккуратно, бушующим лоскутным хаосом вписалось в грудь старого мастера, так и не прыгнувшего выше своего мелкого ранга.
Гэ Шуншу упал на колени, завыл на одной ноте. Самозабвенно, как делают только маленькие дети или люди с расстройствами. Усохшие от времени старческие руки схватились за голову с такой силой, что обломанные ногти стали срывать кожу с остатками волос. Неожиданно яркая кровь веселым ручейком заструилась по вискам, лбу, между узловатыми пальцами.
— Хуита (Проклятье)! Хуита! Хуита, хуита, хуита! — В отчаянии закричал он и с каждым возгласом слова становились все менее разборчивыми, пока не превратились в слабое хныканье.
Обращенная против Ци оказалась чрезмерной для
