Вулфред подошел к ней и обнял:
– Ты римлянка, а живешь среди саксов. Они тебе никогда этого не простят. И мне тоже…
Итак, у него неприятности из-за нее. Только потому, что она римлянка! А они ненавидят римлян. Всех, без исключения! Но ведь куда больше, чем они, Рим должен ненавидеть Вулфред. У него, есть основания для ненависти… Он же встал на ее защиту против своих же единоверцев. В ущерб себе…
Страшная тоска сжала ее сердце. Мелания впервые в жизни видела, как из-за нее страдает другой человек. Но что она могла сделать? Только перестать быть римлянкой, что невозможно. И как странно: сейчас, оказавшись среди саксов, Мелания ощущала себя римлянкой больше, чем когда-либо раньше. Но впервые в жизни римское происхождение не вызывало у нее чувства гордости…
– Извини меня, – прошептала Мелания, прижимаясь лицом к груди Вулфреда. Сама того не сознавая, она просила у него прощения за то, что родилась римлянкой.
Мелания приподнялась на цыпочки и поцеловала его в горло. Вулфред усмехнулся:
– Примеряешь, куда будет лучше вонзить свой кинжал?
Мелания улыбнулась и тихо сказала:
– Очень высоко. Я не дотянусь. Надо будет придумать еще что-нибудь.
Она обвила руками его талию и снова уткнулась носом в грудь. Ей был приятен его запах…
Вулфред поднял Меланию за локти и поцеловал. Она почувствовала тепло его широких ладоней и мягких губ. Ей стало уютно и очень спокойно. Мелания подумала: как получилось, что теперь она не может и минуты прожить без этого человека? Ведь всю короткую жизнь Мелании постоянно внушали, что она должна ненавидеть саксов. А Вулфред как раз и был саксом! Но ей все время хотелось видеть его, слышать его голос, быть рядом и говорить с ним. Мелания должна была признаться себе, что теперь смотрела на него другими глазами. Для нее он больше не был саксом, а просто – Вулфредом…
Но как теперь ей относиться к Маркусу? Она забывала его только в страстных объятиях Вулфреда. Все остальное время образ Маркуса неотступно преследовал ее…
Она вдруг подумала, что стоит и обнимает Вулфреда на голом склоне холма и прячущийся совсем рядом Маркус, которому Мелания обещала к вечеру принести еду с одеждой, может легко их увидеть. Она прервала поцелуй и, слегка оттолкнув Вулфреда, сказала:
– Я должна идти!
– Никуда ты не должна идти, – улыбнулся Вулфред.
Мелания посмотрела на него. Почему он так притягивает ее к себе? Зачем у него такая аппетитная и полная нижняя губа? Право, лучше бы он оставался грязным и грубым, как в те первые дни!
– Я должна идти! – повторила Мелания. – Мне надо еще переделать кучу дел! Да и у тебя, уверена, тоже таковые есть!
– Пожалуйста, делай их, но я пойду с тобой.
– Ты не должен со мной идти!
Действительно, как она сможет принести Маркусу обещанное, если по пятам шествует Вулфред?!
– И все же я пойду! – настаивал он.
Мелания повернулась и бросилась вниз по тропинке, надеясь убежать от Вулфреда. Но тот ни на шаг не отставал от нее.
Мелания была в панике. Почему Вулфред так настойчив? Или он о чем-то догадался?
Они вместе вошли во двор. И тут Мелания увидела Сенреда и Сеолмунда.
– Вулфред, – схватила она за руку мужа, – почему бы тебе вместе с Сеолмундом не пойти в баню? А я тем временем поговорю наедине с Сенредом. Ты знаешь – о чем!
Вулфред очень внимательно посмотрел на Меланию, видимо, желая догадаться о подлинной причине подобного предложения. По глазам Мелании он был готов поверить, что она говорит без всякой задней мысли. Наверное, она и впрямь хочет поговорить с Сенредом.
– Ты будешь в кухне? – спросил он.
– Я как раз туда и иду.
И Вулфред действительно увидел в дверях кухни спину Сенреда.
– Хорошо. Тогда я и Сеолмунд идем в баню. Если потребуется, то вызови меня оттуда.
Мелания пошла на кухню, с трудом преодолевая желание еще раз оглянуться на Вулфреда. Сенред и Доркас сидели у стола. Доркас демонстративно не смотрела на своего соблазнителя. Мелания в продолжение нескольких секунд смотрела то на нее, то на Сенреда. Было похоже, что последний ежится от страха. И она поняла, что Доркас значительно лучше знает мужчин, нежели она. Доркас и Сенред, по-видимому, уже долго разговаривали, но до главного так и не дошли.
– Если бы я знал, что ты сейчас придешь, то непременно тебя встретил бы, – проговорил Сенред, обратившись к вошедшей Мелании.
– Зачем? Ведь со двора до кухни – несколько шагов! – ответила Меланйя.
– Видишь ли, пришедшие люди изголодались по женщинам. А ты – темноволосая и такая красивая. У тебя такая белая кожа и сияющие светлые глаза. Ты каждого сводишь с ума, – объяснил Сенред.
– Наверное, как раз такое случилось и с тобой? – спросила Доркас, ставя на плиту чайник.
– Со мной? Что ж, возможно… Ты ведь тоже очень красивая… – сказал Сенред.
– Потому что единственная женщина, живущая среди вас! – проговорила Доркас.
– Нет! Потому что…
– Потому что слишком много блуждал где-то далеко и не видел никого другого, – прервала его Доркас.
– Доркас! Разве я когда-либо говорил что-нибудь подобное?! Просто у меня к тебе совершенно особое отношение. И я решительно не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь неприятное, – возмутился Сенред.
– Например, изнасилование? – спросила Доркас.
– Уверен, изнасилования не потребуется! – произнес Сенред.
– Неужели? Или ты считаешь, что я так же добровольно отдамся любому, как отдалась тебе? Впрочем, теперь, возможно, так и будет! – Доркас легонько пошлепала ладонью по своему животу:
На мгновение Мелании показалось, что Сенред ударит Доркас. Она схватила его за руку:
– Тебе, верно, сейчас лучше уйти! И не возвращайся, пока не подыщешь нужные слова для разговора.
– Да, Сенред! – добавила Доркас. – Возвращайся поскорее к своим дружкам. А обо мне тебе нечего беспокоиться. Я не останусь одинокой.
Сенред еще раз умоляюще посмотрел на Доркас, повернулся и вышел из кухни.
Меланйя сосредоточенно смотрела на Доркас. Ее служанка и впрямь была рассудительной и умной. Ведь она оказалась права, когда говорила, что Вулфред увлечен Меланией! Видимо, она хорошо понимала суть мужского характера.
– Ты хочешь выйти за него замуж? – спросила Мелания.
– Да, – спокойно и довольно холодно ответила Доркас. – Но только если он сам захочет попросить меня стать его женой. Я не желаю, чтобы он считал, что я вынудила его жениться на себе, иначе его внутреннее сопротивление будет сопровождать нас всю жизнь.
