Она всхлипнула и, задыхаясь, прошептала:
— Маркус, у него… пистолет.
Он посмотрел в окно, но ничего не увидел, кроме потоков дождя, струившихся по оконному стеклу. Такая погода едва ли подходила для того, чтобы прятаться в саду. Но все же…
Обнимая жену за плечи, Маркус вывел ее в коридор. И тотчас же увидел Дженкинса, появившегося из-за угла. За дворецким следовал слуга со свечой в руке. И оба были в ночных рубашках.
— Мы услышали крик, — сказал Дженкинс. — Что тут произошло?
— Изабель говорит, что увидела в саду человека с пистолетом.
Дворецкий и слуга обменялись выразительными взглядами. Маркус же заявил:
— Я сейчас выйду посмотреть…
— Нет-нет! — закричала Изабель. — Ведь он еще, наверное, не ушел!
Лицо Изабель было смертельно бледным, и Маркус опасался, что она вот-вот лишится чувств, несмотря на свои прежние заверения, что обморок ей не грозит.
— Дорогая, я хочу, чтобы вы подождали меня в библиотеке. — Он провел жену по коридору и завел в библиотеку, где усадил в кресло у письменного стола. Затем задернул на окнах занавески и, склонившись над Изабель, заглянул ей в лицо. — Не беспокойтесь, милая. Я выйду ненадолго. И, конечно же, я постараюсь принять все меры предосторожности. Ждите меня здесь, хорошо?
Изабель снова всхлипнула и молча кивнула, в ее распахнутых синих глазах застыл ужас. И сейчас она совсем не походила на ту порывистую, своевольную и отважную Изабель, которую он знал. Было совершенно очевидно: она увидела за окном что-то по-настоящему страшное…
Невольно вздохнув, Маркус вышел из комнаты. В холле его поджидал Дженкинс с плащом и шляпой. И дворецкий, и сопровождавший его слуга уже были полностью одеты.
Не произнося ни слова, Дженкинс вручил хозяину пистолет.
— Что ж, идемте, — сказал Маркус. — Изабель утверждает, что видела за окном человека. Поэтому мы обойдем вокруг дома.
Они вышли из дома, и минуту спустя все трое промокли до нитки. Осмотревшись у парадной двери, они стали медленно, глядя по сторонам, продвигаться вдоль стены. Дженкинс держал перед собой фонарь, а Маркус крепко сжимал в руке рукоять пистолета. Когда они добрались до сада, он заметил, что старый дуб сильно пострадал от удара молнии — одна из самых толстых веток была расколота пополам. Но за дубом никто не прятался. А если на земле какое-то время и оставались следы, то дождь давно уже их смыл.
А может, Изабель почудилось? Действительно, кто мог тут прятаться в такую погоду? Но с другой стороны, Изабель не из тех женщин, что склонны к истерии. Напротив, она обладала сильным характером, что и доказала, не упав в обморок, когда споткнулась о труп Данте. А ведь любая другая женщина в подобной ситуации тотчас же лишилась бы чувств. И, следовательно, ей нельзя не доверять.
Если Изабель говорит, что видела в саду преступника, значит, он и в самом деле там был.
Но почему этот человек явился сюда вооруженный?
Неужели убийце стало известно, что они обнаружили труп Данте? И не заподозрил ли Гэвинпорт, что они с Изабель догадались о его участии в этом деле? И если так, то этот преступник явился сюда по приказу маркиза, чтобы расправиться с ними. Или же, напротив, он пытался по какой-то причине предупредить их… Впрочем, нет, едва ли. Зачем ему их предупреждать?
— Здесь никого нет! — крикнул Маркус дворецкому, стараясь перекричать шум ветра.
Дженкинс кивнул, и все трое направились обратно к дому.
— Заприте двери и отправляйтесь спать, — приказал Маркус, когда они стащили с себя в холле мокрые плащи. — Я позабочусь о леди Изабель.
Открыв дверь библиотеки, он обнаружил Изабель в той же позе, в какой и оставил ее. Застывшая, как статуя, она сидела в кресле, глядя прямо перед собой. Лицо ее было смертельно бледным, длинные темные волосы рассыпались по плечам, и казалось, что она даже не слышала, как он вошел.
Приблизившись к жене, Маркус опустился перед ней на колени и сказал:
— Дорогая, мы обыскали все вокруг, однако не нашли никаких следов вторжения.
Она подняла на него свои огромные синие глаза.
— Но вы верите, что я его видела?
Он ответил, ни секунды не колеблясь:
— Да, верю. Пожалуйста, расскажите обо всем подробно. Как все это произошло?
— Я долго не могла уснуть и пошла в свою студию. По дороге увидела свет под дверью библиотеки, но мне не хотелось вас беспокоить и отрывать от работы. А в студии я принялась приводить в порядок мои краски, кисти и прочее… И я занималась этим, пока меня вдруг не отвлек удар грома. И я еще услышала треск ветки, когда молния угодила в старый дуб… Тогда я подошла к окну и увидела… этого страшного человека. И он, стоя под дождем, смотрел прямо на меня. Смотрел и ухмылялся. А потом вдруг вскинул пистолет и направил его на меня. Я закричала, а он мгновенно исчез в темноте. И знаете… мне кажется, он не хотел меня убивать, хотел только напугать.
— Почему вы так считаете?
— Если бы он хотел меня убить, то мог бы это сделать гораздо раньше. Ведь я долгое время ничего не знала о нем, даже не подозревала о том, что он стоит под окном.
Маркус молча кивнул. Следовало признать, что Изабель права.
— Дорогая, а почему вы не могли сегодня уснуть? — спросил ой наконец.
— Что?.. — Изабель взглянула на него с удивлением.
— Ну… вы сказали, что не могли уснуть и потому спустились в студию. Почему вы не могли уснуть?
— Маркус, неужели вы не понимаете? Меня мучили кошмары. Я думала о Данте.
Он тихо вздохнул и пробормотал:
— Да, конечно… Прошу прощения, дорогая. Послушайте, Изабель, а может быть, вам лучше уехать в Париж прямо сейчас? — спросил он неожиданно. — Я не хочу, чтобы вы тут подвергались опасности или страдали из-за меня.
Она резко вскинула голову и, глядя ему прямо в глаза, отчетливо проговорила:
— Нет, Маркус, я не согласна. Потому что у нас с вами — договоренность. Мы остаемся вместе на шесть месяцев, в течение которых я буду помогать вам в расследовании. Помните?
— Да, помню.
Она потянулась к нему и коснулась его руки.
— Маркус, вы не обнимете меня?
— Но, Изабель… — Он замер.
— Только подержите меня немного в объятиях, Маркус. Я так нуждаюсь… нуждаюсь в утешении.
— Но, дорогая, я весь промок под дождем. Хотите, я вызову вашу горничную?
— Нет-нет, мне нужны вы, а не Кейт!
В следующее мгновение она обвила руками его шею и привлекла к себе. Все еще стоя перед ней на коленях, Маркус прижался к ее груди и тотчас же почувствовал, что ее легкое ночное одеяние почти не представляло преграды — в своем полупрозрачном пеньюаре она казалась обнаженной.
