Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Любознательный слизень точно не знал, зачем ему это нужно, но ему нравилось бесцельно ползти и наблюдать, созерцая окрестности. Кусты, заросли, листья, а также их обитатели – всё, решительно всё влекло его и захватывало. Но не только пейзажи, а и всякая поверхность вызывала в Ипполите живой отклик. Впрочем сколько бы он ни исследовал, а всё так же возвращался к своему любимому гладкому камню у пруда. Он был всегда рад ему. Камень ждал своего слизня, а слизень стремился к нему. Влажная прохлада манила и обволакивала его. Ипполит располагался на камне, слегка свешиваясь к воде, и любовался на своё отражение. Всё было наполнено волшебным умиротворением, пока рядом со слизнем не плюхнулось что-то тяжелое и чрезвычайно громкое.
– Аааа! – возбужденно кричало оно. – Вот это удача!!!! Жаль, только камень, такой холодный и скользкий!
Пришелец оказался зеленой толстой гусеницей с огромными глазами. Ипполит онемел от такой наглости. Впервые его трепетное уединение было так грубо и непочтительно нарушено! Что нужно этому невоспитанному существу на его, Ипполита, камне!?
– Добрый день! Мой камень прекрасен, сударь, а ежели он Вам не по душе, всегда можно найти более комфортные места! – отстраненно произнес слизень, с высокомерием местного жителя рассматривая нежданного гостя.
– Добрый день! А я сударыня! – кокетливо ответила гусеница. – Если б могла выбирать, поверьте, я б себе подготовила для падения место помягче! Но что делать, обстоятельства-с!
– Какие же, позвольте, обстоятельства принудили Вас так неудачно приземлиться? – съязвил Ипполит.
– Что Вы, сударь! Я приземлилась, и это уже удача, в моём-то случае! Меня унесла какая-то голодная птица, но я вдруг решила, что хочу жить, извернулась и как-то выпала из клюва! Я могла стать чьим-то обедом, а осталась гусеницей, это же чудо, правда? – простодушно ответила гусеница и зевнула.
– Да уж, – буркнул в ответ Ипполит, но тут же устыдился своего недовольства. В самом деле, разве можно что-то предугадать в жизни? Тем более, возможно, любимый камень лежал здесь задолго до его прихода. Как знать, возможно, этот камень облюбовала лягушка или стрекоза или кто-то пострашнее. А это, ну что же, всего-то навсего обыкновенная гусеница! Тем временем, она продолжала легкомысленно болтать:
– Кстати, пока я летела вниз, я много думала, вспоминала свою жизнь, прямо целиком! И решила, что ничего интересного со мной никогда не происходило! А тут – раз, и похищение! Страшно, конечно, не спорю! Но я летала! Я видела мир сверху! И упала так удачно: отпружинила от листа и прямо к Вам, сударь! Ведь повезло же как, видели такое когда-нибудь!? А меня зовут Олеся! Вас как звать-величать?
Ипполит даже открыл рот от изумления. В его размеренной, неторопливой жизни такое было впервые. Ну и гусеница свалилась ему на голову! И ведь как-то невежливо прервать разговор и просто уползти. Всё же нужно что-то ответить: сударыня пережила такой шок и совсем не виновата в том, что так болтлива!
– Меня зовут Ипполит, я садовый слизень, – чинно представился он и, не удержавшись, добавил: – Я как раз отдыхал на своём любимом камне, когда Вы упали сверху.
– О, как приятно! Такое знатное имя: Ип-по-лит! Аж дух захватывает! И такой славный камень! Холодноват, правда, но вполне! А не хотите ли подкрепиться? – восторженно щебетала гусеница Олеся.
Через мгновение Ипполит с удивлением обнаружил себя ползущим за болтливой гусеницей в совершенно неизвестном ему направлении. Она ползла впереди и жизнерадостно рассуждала о превратностях судьбы. Заметив, что знакомый слизень несколько отстает, Олеся хихикнула и ободряюще воскликнула «Поторопись-ка, Ипполит!» Слизень замер: прежде никто ему такого не говорил, он был самым быстрым для себя и всюду успевал, а тут какая-то гусеница! Не успели познакомиться, а она ему уже указывает, как ему ползти! Ипполит внутренне вознегодовал и даже прекратил своё движение вперёд. Олеся заметила реакцию слизня и вернулась назад:
– Ипполит, что же ты остановился? Что случилось?
Садовый слизень упорно молчал. А затем всё-таки решился и ответил расстроенным голосом:
– Никто ещё никогда не торопил меня! Да ещё так небрежно! Я всегда всюду успевал! И вдруг это «Поторопись-ка»!
– О, Ипполит, прости, пожалуйста! Я не хотела тебя обидеть! Просто ведь… листья все сочные съедят! А мне так не терпится показать тебе эту поляну, прямо во всём её великолепии! Ты был так добр ко мне, позволил отдохнуть на своём камне, выслушал, вот и мне хочется что-то сделать для тебя! Честно-честно! – гусеница говорила искренним, почти срывающимся голосом, нервно шевеля двадцатью передними ножками.
Ипполит насупился. Он думал, как ему теперь быть. Олеся говорила так искренне! Но торопиться, вот так, вдруг! Однако гусеница всё настаивала, для выразительности крутясь то влево, то вправо. Слизень посмотрел на её артистические прыжки и, коротко вздохнув, всё же согласился ползти дальше на искомую полянку. Молча проследовав сквозь земляничные заросли и кусты чертополоха, они неожиданно оказались на огромной одуванчиковой поляне. Ипполит в изумлении раскрыл свой огромный рот и зашевелил глазами-стебельками в разные стороны. Такого великолепия он не видел давно! Всё вокруг дышало сочностью и свежестью, и ароматные листья манили всякого пришедшего. А их было всего двое, на эту огромную поляну!
Ипполит виновато посмотрел на Олесю.
– Ты привела меня сюда специально? Ты сделала это для меня?
– Конечно! Почему нет? Ты был так мил со мной, и мне тоже захотелось сделать что-то для тебя! Ипполит задумался, никак не вспомнив, когда он был милым. Надо же, оказывается, он не такой быстрый, каким он себе казался прежде, да ещё впридачу милый! Удивительная штука, жизнь! Густо покраснев, он скомканно поблагодарил Олесю за поляну угощений и отправился пробовать их. Листья были необыкновенно вкусны! Они словно ждали его, Ипполита!
Вместе с Олесей они провели на этой поляне много-много часов. Тем временем, солнце двигалось по небу и освещало всю поляну, как огромный прожектор, с разных сторон. Ипполит, наконец, пресытился и уже более не мог смотреть на листья, как бы хороши они ни были. Олеся ещё что-то дожёвывала, непринужденно болтая то с проползающей мимо божьей коровкой, то с бурящим землю дождевым червем. Со всеми она была одинаково мила и приятна и ухитрялась при этом жевать большие, хрусткие листья всюду, куда дотягивалась. Ипполит наблюдал за ней и снова удивлялся. Разве так можно? Разве так успеть всё и насладиться вкусом свежей еды? Разве можно быть одинаково любезным и с червем, и с жуками, и со всеми подряд?
Олесин опыт наглядно показывал, что можно. «Должно быть, она и птицу ту заболтала так, что она сама её отпустила, не иначе!» – вскользь подумал он. «А ещё меня торопит! Самого быстрого и успешного слизня!» – невинная фраза «поторопись-ка!» отчего-то не давала Ипполиту покоя. Он теперь много думал о своей жизни и о том, как жить дальше. Поэтому вопреки обыкновению Ипполит заполз на огромный лопух и принялся смотреть на поле, лес и плавно садящееся солнце. Где-то внизу копошились его собратья, бегали муравьи и жуки, а здесь наверху был свет, бабочки и благодать. Слизень прикрыл глаза и задремал. И приснился ему сон.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
