кромешной тьме я просто напросто не видел!
— Тц, поспешила, нужно было шире воронку аннигилировать — послышался бубнеж девушки, пока я силился подтянуться несмотря на соскальзывающую вниз землю, которой не понравился вес, который она была вынуждена на себе держать
— Ты… Что… Сотворила… — в перерывах между усилием и тем, чтобы не свалиться, прокричал я.
— Всего лишь нашу фамильную технику, очень веселую кстати. Однажды я заставила игрушку провести внизу два дня без воды и еды. Хотели и больше, но Келино сказала, что тогда есть шанс что она погибнет и у нас станет меньше веселья. Она у нас умная!
Давай, болтай больше, я уже почти смог зарыть ноги в грунт. Было тяжело, но липкая арга на то и липкая. Никогда бы не подумал что, у нее есть и такое применение. Да я чертов паук, когда мозги работают!
— Меня… Тоже… На… два… дня? — Продолжал я делать вид что мне тяжело, хотя самые опасные секунды уже прошли, я стабилизировался.
Главное, чтобы она ни о чем не заподозрила. Пусть продолжает говорить, пока сзади нее медленно растет оранжевый кокон, отворяющий двери. Учителя, я применяю вашу науку на практике намного раньше, чем планировал, надеюсь вы это учтете при выставлении оценок. Ведь раньше бы на таком расстоянии от меня арга бы хрен послушалась!
По голове струились капли пота, не от того, что мне так тяжело держаться, а от того, насколько трудно строить ловушку так, чтобы жертва из нее не выпрыгнула. Слишком много нюансов и осторожности. Но, благо, она с удовольствием сейчас предавалась думам о прошлом и будущем, чем о том, что творится вокруг нее.
— Ну почему, было бы не очень хорошо, если бы ты пропала слишком надолго, думаю, пару часиков подумать о своем поведении тебе все равно надо дать. А я тем временем растормошу Аррау и мы вместе с ней пойдем и дадим Келино еще раз, за стукачество. Мы долго отучали игрушку от попыток кому-то что-то сказать…
Мне казалось, девушка, вспоминая о прошлом впадает в какой-то экстаз, ведь все ее тело начинает подрагивать в наслаждении. А не пригрею ли я такую же змею на своей груди в виде Келино? Это сейчас она кажется жертвой, которая подверглась несправедливости, но она была заводилой этих двух сумасшедших! Нужно будет держать с ней ухо востро.
И, не успела она еще что-то сказать, как ловушка сзади нее захлопнулась и пламя, наконец, начало набирать температуру, ведь ее специально пришлось снизить, чтобы она до самого конца ничего не заподозрила. Конечно, защитная арга, тем более оранжевого цвета так себе в этом плане. Она умеренная, спокойная, обжечься ей трудно. Но никому не захочется сидеть в бане слишком долго.
Девушка билась о стенки, периодически вырывая целые куски, но просто не успевала пролезть. Ведь я выскочил из ямы и положил руку на свое творение, постоянно подпитывая и залепливая прорехи. Чем сильнее дергается, тем горячее внутри, ведь кокон подогревает она сама.
И вот, спустя минуту, она отрубилась от перегрева. Чисто, идеально, просто, только в мою руку набилась земля, а спина, которая еще не отошла от эпического падения на корень, будет меня «благодарить» всю ночь. Лучше бы эта тварь просто сдалась, теперь я злой!
Итого, передо мной было два тела. Урвикста была легче, так что я буквально делал темные делишки в сердце леса в окружении деревьев и редких каркающих ворон. А именно упражнялся в художественном искусстве на чужих спинах. Раз не понимают по нормальному — пусть у них будет вечная напоминалка.
Но, защитная арга в этом отношении все же была щадящей. Сила, будто живая, отказывалась делать слишком сильные ожоги, максимум доводя кожу до красноты. Так можно и заживо сварить, конечно, но их смерть — явно не то, что мне простят.
Так что на помощь вновь пришли легкоплавкие металлы, что я создавал сам. В моем животе давно трубили йерихонские трубы, возвещая о том, что если я продолжу, то просто упаду от истощения, но по простому крестику с помощью расплавленного металла я все же оставил.
Это и вполовину не то, что было на Келино и даже не десятая часть бедной спины Даши. Но я уже понял их силы и слабости, так что в следующий раз моя победа не будет казаться мне чем-то, что полагается лишь на удачу.
С внутренним сопротивлением, но я поправил Аррау нос. Настолько явные следы оставлять не принято. А сам, медленным шагом умирающего лебедя, пошел в кафетерий, по пути подлечивая руку и стараясь не обращать внимания на ноющую спину. Это ж надо было упасть в то место, до которого я не достаю нормально! Да что ж это за невезение-то такое!
Снаружи народу уже было маловато — приближался неофициальный комендантский час. Никто, конечно, не будет тебя задерживать и вести на душеспасительные беседы о поведении, но если твои отметки падают ниже определенного минимума — начинают возникать вопросы о том, умеет ли опростоволосившийся ученик планировать свое время. Так что во избежание возможных придирок в будущем, лишь самые уверенные в себе разгуливают вечером и ночью.
Кафетерий же был местом почти круглосуточным, просто в ночные часы он ограничивался едой быстрого приготовления — достал брикет, направил аргу, чтобы он внутри нагрелся и ешь. С голоду и не такое покажется кулинарным шедевром.
*Бах!*
Послышался хлопок на улице, стоило мне только сесть за одинокий стол у окна, место, которое так любит лже-Казимир. Резко выглянул в окно, а там всего-лишь взорвался салют, озаряя небо красными, красиво сгорающими на воздухе, искрами.
И стоило только повернуться к еде, как рядом с брикетом обнаружился ничем не примечательный конверт, на котором было указано только «имя» отправителя. «Сочувствующий». Подозрительно…
Глава 20 (73). Первый раз скрасит все
Внутри боролось два желания — прочитать или тут же сжечь. Еще мне этого в жизни не хватало — на меня выходят какие-то мутные личности. «Сочувствующий», да уж. Пять раз сочувствующий, вряд ли тут написано про то, в каком я незавидном положении что не могу себе нормальное тело сделать как мне хочется. Скорее тут очередная порция мразотства, связанного с дворянством.
Но, из-за этого и хотелось прочитать. Что интересно человек, выросший в этом мире с самого начала и видевший больше, может мне сказать? Я еще раз тщательно огляделся по сторонам — слабое вечернее освещение кафетерия, пусть и не заглядывало
