Может, устраивая чужое счастье, ей удастся заглушить боль, которую причинил ей отказ Сейбера?
– Можешь приходить ко мне, когда захочешь, – улыбаясь, сказала Элла и похлопала Пришес по руке. – Но мне все же кажется, тебе стоит написать родителям и объяснить, что ты не питаешь никаких чувств к лорду Уокингему.
– Я не могу! – Пришес затрясла головой, так что ее рыжие кудряшки запрыгали. – Я должна им помочь в их бедственном положении. Они были так добры ко мне. Они всем пожертвовали, чтобы вывезти меня в свет. Мне еще повезло, что меня заметил Уоки. Я настроена решительно, Элла. Он оказал мне честь, предложив стать его женой, и я не обману его ожиданий. Я буду верной, послушной женой. Он будет мной гордиться.
– И мне будет не так тяжело, если ты поможешь мне приготовиться.
– Приготовиться? – Элла недоуменно нахмурилась. Пришес прильнула к ней.
– Мои родители не смогут присутствовать на брачной церемонии. Со мной рядом не будет никого, кроме тебя. Ты согласна помочь мне? Ты будешь у меня на свадьбе? Церемония пройдет в особняке лорда Уокингема в Лондоне.
Что ей ответить? Меньше всего на свете хотелось ей оказаться в доме Уокингемов, но как она может отказать Пришес?
– Так ты придешь? Ты поможешь мне приготовиться и будешь присутствовать при венчании?
– Да, конечно.
Глава 16
«Ты помнишь Лашботтам?»
Элла мгновенно почувствовала дурноту и тяжело опустилась в кресло, с которого несколько минут назад встала Пришес. Остановившимся взглядом она смотрела на листок бумаги, читая и перечитывая эти слова.
Внизу гулко хлопнула входная дверь – посетительница ушла.
Элла прижала трясущиеся пальцы к губам и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
«Девочка в красном платье из шифона. Из прозрачного красного шифона. Девственница для аукциона, как сказала миссис Лашботтам. Мы-то с тобой знаем, она все выдумала, не так ли?»
– Кто ты? – вслух спросила Элла, задыхаясь. Сначала шарф из красного шифона, а теперь – это ужасное письмо.
«Ты не девственница, моя девочка. Ты одна из «портних» миссис Лашботтам, которые приучены управляться с мужчинами всех форм и размеров. Полезное умение. Тебе нравилось в этом борделе, скажи? Ты, наверное, частенько принимала участие в оргиях».
Да она ни в чем участия не принимала – она была жертвой. Беззащитной жертвой. Ее заставили пройти перед похотливыми мужчинами и женщинами, которые разглядывали ее тело и делали непристойные замечания. В чем заключались оргии, она и понятия не имела. У нее глаза были завязаны. Женщины-«портнихи» говорили о них между собой, но Элла ничего не понимала в этих разговорах.
«Неужели ты думаешь, что все забыли, кто ты на самом деле? Ты ошибаешься. У тебя упругие острые груди. Волосы у тебя между ногами того же цвета, что и на голове. Воплощение соблазна. Но ты это и сама знаешь. Тебе не удастся скрыть свою сущность. «Девственница!» И ты надеешься одурачить какого-нибудь простака, заставив его жениться на себе? Нет, прошлое не изгладить».
Элла вскочила на ноги. Она должна уехать отсюда, сейчас же! Анонимный злодей может опозорить не только ее, но и всю ее семью. Макс! Это ни в коем случае не должно коснуться Макса. Если он узнает, что ей угрожают, его невозможно будет остановить – он во что бы то ни стало попытается найти обидчика и расправиться с ним.
«Сейбер, где ты?»
Если бы только она могла сейчас почувствовать его горячие объятия, заглянуть в его серьезные зеленые глаза. Это помогло бы ей выстоять, справиться с бедой.
Она не должна давать волю слезам. Сейчас не время плакать, и слезы не избавят ее от ужаса.
«Итак, портниха, жди моего следующего письма. Не бойся, я не собираюсь снова отправить тебя в тот дом и засадить тебя за иголку с ниткой. Пока еще нет. Возможно, никогда, если ты будешь слушаться меня».
Этот сумасшедший хочет шантажировать ее? Но зачем?
«Я еще не решил, как ты заплатишь за то зло, что мне причинила».
Зло? Но она никому никогда не причиняла зла. Пот выступил на ее разгоряченном лбу. Мама с папой еще не уехали. Она сейчас пойдет к ним и покажет это письмо.
Нет. Они и так уже столько сделали для нее.
«Я знаю, ты готова служить мне. Терпение, моя девственница, терпение. Я не скажу, когда приду к тебе, но я приду. Избегай появляться на публике и держись подальше от мужчин, если не хочешь, чтобы тебя опозорили на весь свет. Имей в виду, если я встречу тебя на каком-нибудь балу, то непременно расскажу всем джентльменам, кто ты на самом деле. Твой настоящий цвет – красный шифон. Ты призвана выполнять любые желания джентльменов. «Джентльмены больших размеров, милости просим!» Так было написано на двери миссис Лашботтам. Но ты гораздо лучше меня помнишь все детали. Может, ты тоже предпочитаешь продевать джентльменов больших размеров в свое игольное ушко?»
Господи, что это значит?
На ступеньках послышались торопливые шаги.
«Я, моя прелестная девственница, твой заботливый господин. Жду не дождусь встречи, которая подарит мне наслаждение».
Она сунула письмо и конверт в карман платья и прижала ладони к горящим щекам.
– Элла! Элла! – Дверь распахнулась и ударилась о стену. – Это я, Макс. Стер себе ноги до крови и выдохся от усталости, но добрался до тебя, сестрица. Почему ты здесь, а не на Ганновер-сквер? Крэбли не удосужился мне объяснить.
Элла отступила на шаг.
– Макс? Что ты делаешь в Лондоне? Ты же должен быть в школе.
– Я смертельно болен, – сказал он, пошатнувшись с комичным видом. – Видишь, как я слаб, – решил вернуться к тебе в надежде, что ты спасешь мне жизнь.
Придав своим чертам суровое выражение, как и подобает старшей сестре, Элла окинула взглядом своего пятнадцатилетнего брата, начиная от рыжей лохматой шевелюры до носков начищенных сапог, сшитых на заказ.
– Я здесь, потому что мама с папой возвращаются в Шотландию завтра утром. Эдвард и Сара соскучились без них, к тому же папа должен уладить кое-какие дела в Керколди. И мама тоже едет с ним. Прабабушка будет опекать меня во время всего сезона. Но довольно об этом. Что случилось, Макс? Тебя что, исключили из Итона?
– Исключили? Как ты могла такое подумать? Я образцовый ученик. Учителя мной не нахвалятся. Они никогда не видели ничего подобного, об этом твердят мне каждый Божий день.
В свои пятнадцать Макс вырос до шести футов, но в отличие от других подростков вовсе не казался долговязым, он был хорошо сложен. Макс всегда отличался живостью характера. Его когда-то морковного цвета кудри с годами потемнели и больше не стояли торчком, хотя по-прежнему были густыми и вились кольцами. В зеленых глазах мелькали веселые искорки, которые иногда исчезали, уступая место серьезности. Макс Россмара превратился в красивого подростка, и Элла смотрела на него с гордостью.
