— Вам не дает покоя ее смерть, — Лэйнор сделала несколько шагов ближе к портрету и вгляделась в лицо Арианы. — Я обещала, что не стану бередить ваши раны. Это нечестно с моей стороны — причинять вам боль, но, возможно, вам стоит поделиться со мной.
Аберфорт резко отстранился и принялся протирать очки. У него сильно дрожали руки. Лэйнор отметила, что за столько лет — а девочка на портрете была одета в платье викторианских времен — этот мрачный и грубый человек так и не смог справиться со своим горем.
— Она была совершенно обычным ребенком, — с явным усилием начал он. — Конечно, у нее уже проявлялась стихийная магия. И однажды трое мальчишек-магглов увидели это, испугались, а может быть, заинтересовались… Ей было всего шесть лет. Ариана не умела объяснить свое колдовство. А мальчишки… увлеклись. Ариана после этого стала бояться своей магии, загоняла ее в себя и не могла справиться с ней. — Аберфорт с трудом подбирал слова. — Мой отец что-то сделал с мальчишками и попал за это в Азкабан, — он отвернулся. — А Ариана… Мы повздорили — я, Альбус и… еще один человек. Мне нужно было возвращаться в Хогвартс, а они собирались уехать. И хотели взять с собой Ариану, но ее нельзя было увозить. Гел… этот человек применил ко мне… пыточное заклятье. Альбус вмешался, мы стали сражаться. А Ариана, она обезумела. Может быть, она хотела помочь, или остановить нас, не знаю. И попала под заклинания.
Лэйнор попыталась представить себе эту смерть — нелепую, необъяснимую, невозможную, и не смогла, как и смерть Поттеров. Ей приходилось видеть немало трупов, но тогда она понимала, кто и как должен за это ответить. А магия и ее возможности по-настоящему пугали ее.
Аберфорт резко повернулся.
— Если бы мы могли излечить Ариану! — почти крикнул он. — Но нам пришлось ее прятать. Ей грозило пожизненное заточение в больнице Святого Мунго, а это все равно что смерть. Она была доброй девочкой, спокойной. Иногда у нее бывали приступы ярости, но мне удавалось справляться с ней. Она любила животных… любила жизнь, хотя и не понимала, что это такое…
— В вашей семье, — осторожно спросила Лэйнор, — были случаи насилия?
Аберфорт непонимающе уставился на нее.
— Скандалы, ругань, драки между родителями. Может быть, вас наказывали физически?
— Нет, — категорично сказал Аберфорт. — Никогда.
— Вероятно, те мальчишки, — Лэйнор старалась очень аккуратно подбирать слова, чтобы не испугать Аберфорта терминологией, — увидев ее магию, подумали о чем-то им доступном. Согласно их развитию, разумеется. Например, о чудесах, о которых они могли слышать от викария или от родителей. Попросить ее повторить то, что она сделала. Религиозные пристрастия — странная вещь, — Лэйнор немного смутилась — она не знала, как к религии относятся маги. — Если предположить, что мальчишки не договорились между собой, кто она — ангел или отродье сатаны, и между ними завязалась драка, или они попытались изгнать дьявола из самой Арианы, то это может объяснить ее последующее отношение к любому проявлению насилия. Вы понимаете, о чем я говорю?
Аберфорт наклонил голову, не сводя с Лэйнор настороженного взгляда.
— Посттравматическое стрессовое расстройство, — продолжала Лэйнор. — Ариана не знала, что такое агрессия и злоба, и встретилась с ней один на один, совсем маленькой, и не смогла защититься. Не важно, стала она объектом… жертвой или просто свидетелем. Для нее это было огромным потрясением и привело к серьезной и сильной психической травме. Взрослые люди, получившее это расстройство, сознательно избегают всего, что может спровоцировать приступ, но Ариана была слишком мала. Это объясняет ее реакцию на вашу ссору. Я склоняюсь к мысли, что мальчишки могли поссориться между собой, а она бросилась их разнимать так же, как вас. Конечно, это только версия. И она не особо убедительна, но… Ее взгляд, «взгляд на две тысячи ярдов». Это характерный симптом.
— Вам пора, — хрипло сказал Аберфорт. — Найдите Снейпа. Я уверен — вам удастся вытянуть из него информацию. Пойдемте, я провожу вас.
Лэйнор запахнула мантию и направилась к выходу. Они молча спустились по лестнице, у двери, ведущей в зал, Аберфорт жестом остановил Лэйнор, открыл дверь и внимательно оглядел трактир, затем кивком разрешил выйти. Очень быстро они пересекли зал, где уже сидели за столиками какие-то мрачные типы, проводившие Аберфорта и его гостью мутными взглядами. Лэйнор взялась за ручку двери черного входа, но неожиданно Аберфорт положил ей руку на плечо.
— Вы не поддались Альбусу, — надсадно проговорил он. — А это значит, вы способны рассуждать без его подсказок, и вы можете остаться в живых. Дайте этот шанс и пацану. Не думайте больше ни о ком, как бы вас ни просили. Я не должен говорить вам об этом, но с меня не додумались взять Непреложный Обет, — Аберфорт ухмыльнулся. — Да, да, я ждал вас. И я не знаю планов Флитвика, но мне нужно, чтобы вы знали, чего хочу я. Не дать Альбусу спасать человечество.
— Куда ведут благие намерения, — процедила Лэйнор, но Аберфорт не понял ее.
— Решайте сами, — попросил он. — И знайте, когда бы вам ни понадобилась помощь, вы найдете ее здесь. Всегда. Альбус говорит то же самое о своей школе, но оттуда мало кто выходит свободным человеком. Расспросите Снейпа, я думаю, он тоже по уши в долгах перед моим великим братом.
— Спасибо, — искренне сказала Лэйнор. — Вы мне очень помогли.
— Это я должен вас благодарить, — грустно улыбнулся Аберфорт. — За Ариану.
— Но я…
— Успокоили меня, — Аберфорт прикрыл глаза. — Вы человек из другого мира. Ее ведь нельзя было спасти?
— Не тогда, — коротко ответила Лэйнор. — Мне правда очень жаль.
— Берегите себя, — Аберфорт распахнул дверь, — и помните о своем обещании. Гарри — мальчик, который однажды выжил не для того, чтобы умереть сейчас.
Лэйнор зажмурилась от яркого солнца. Козел затрусил к ней.
— Пошел ты в Хогвартс, приятель, — сказала козлу Лэйнор. — Тебе уже предложили место директора. Хотя кто знает, может, ты и в самом деле справишься лучше. Этот менеджмент не испортит ни один козел.
Козел затряс головой — видимо, предложение Лэйнор ему не понравилось. А Лэйнор стянула изрядно надоевшую мантию, поискала глазами хоть что-то, похожее на мусорный контейнер, но потом решила не оставлять следов пребывания и направилась к машине, держа мантию в руках.
Присутствия дементоров она не ощущала. У нее промелькнула мысль, что Люпин ошибся, или у нее появился иммунитет.
Настроение у Лэйнор испортилось. Аберфорт, как и прочие, сказал слишком мало и слишком много. Слова о том, что Люпин практически обречен, не выходили у нее из головы. Но одновременно был обречен и Гарри, и Лэйнор не отпускала мысль, что он был сознательно выращен, как свинья на убой. Аберфорт был, конечно, пристрастен, но история с исчезновением Волдеморта все больше приобретала окраску какой-то полуправдивой пропаганды.
Люпин не говорил о связи между Гарри и Волдемортом, но Лэйнор не сомневалась, что он о ней просто не знал. Роль обычного преподавателя, судя по всему, не давала ему возможности сблизиться с Гарри. Или этому сближению специально кто-то препятствовал, и Лэйнор даже не сомневалась в подходящей кандидатуре.
