— Пожалуйста, ты меня задушишь, Андрюш.
Трясу головой, прогоняя алкогольную галлюцинацию. Пошатываясь, иду в спальню и, обессиленный, падаю на кровать, сжимаю раскалывающуюся голову.
— Андрюш, — кровать прогибается, Вероника подползает ко мне. — Ты стал жестоким. Я тебя люблю, но так продолжаться не может. Давай съездим куда-нибудь. Я путевку дешёвую в Доминикану нашла, — Вероника перебирает мои волосы. — Тебе нужно забыть её. Я помогу, я всегда буду рядом. Все для тебя сделаю.
— Куда поедем? — смеюсь. — Ты с ума сошла? У меня нет ни копейки, её папочка постарался. Все счета арестованы. Мне бы сына вернуть только, — тогда бы и Геля приползла.
— Ты прав. Если бы сын был с тобой, Николай перестал бы тебя донимать. Не пытался бы тебя засадить. Это она во всем виновата, что ты такой. Представь, как бы было здорово, если ее не было? Мы бы забрали Мишеньку себе. Стали бы настоящей семьёй. Он бы называл меня мамой, — Вероника блаженно закатила глаза. Меня усыплял её голос, закрываю глаза, «угу, каб». Пусть тешит себя несбыточными мечтами.
Глава 64Геля
— Всё не то! — кидаю очередное платье на кровать. Как в поговорке, сапожник без сапог, а я без нормальной одежды. Других одевала, а у самой ничего нет. От досады кусаю губу. Мне важно выглядеть сегодня вечером самой красивой. Почему? Хочу, чтобы Кириллу не было стыдно появляться со мной на людях. Хочу увидеть голодный блеск в его глазах, хочу ему нравиться. Это так глупо! Мне ведь уже давно не восемнадцать. Мама подходит и достает из шкафа мятного цвета платье.
— Оно подойдёт.
Надеваю, кручусь, встав на носочки. Корсет платья украшен пайетками, спереди открывает ноги чуть выше коленей, сзади длинное.
— Чего-то не хватает, — барабаню пальцами по шее. — Ладно. И так хорошо.
Когда приезжает Кирилл, выхожу, сжимаю клатч до побелевших пальцев. Смотрела на глаза, напоминающие грозовое небо, с бегущими мурашками по телу ощущаю себя желанной, темной всепоглощающей волной тепло прошлось по телу. В груди невыносимо печет. Так на меня смотрит только он.
Подошла к нему, ткань платья волнами ласкала кожу ног, и он смотрит, как заворожённый. Скользнул взглядом по груди и остановился на голой коже плеч.
— Ты прекрасна, Ангелина. Но кое-чего не хватает. Позволишь? — не дожидаясь моего разрешения, развернул меня лицом к зеркалу. Коснулся волос, что волнами спускаются на спину, перекинул на левую сторону. Из кармана пиджака достал синюю бархатную коробочку. Холодный металл касается кожи, холодит, но я не замечаю ничего. Жадно всматриваюсь в наше отражение, как мы смотримся вместе. Высокий, статный, Кирилл привлекает к себе внимание, рядом с ним любая девушка смотрится хорошо, даже я.
Он застегнул ожерелье, касаясь кожи горячими пальцами. Внутри меня растекается тепло.
— Нравится? — потрогала пальцами зелёные камушки. Очень подходят к платью.
— Красиво. Но я не могу принять, — хочу расстегнуть, но Кирилл останавливает, накрывает мои пальцы своими.
— Это подарок, Белка. Обратно не приму, — с нажимом говорит он. — А где Миша?
— Он с мамой пошел прогуляться перед сном.
В машине Кирилла пахнет свежей кожей, его парфюмом и им. Мне мало, делаю рваные глотки, он окутывает меня, хочу запомнить каждую деталь, после проецировать в памяти. Вспоминать сильные пальцы, что так непринужденно переключают передачу, его взгляд, брошенный украдкой, от которого жарко и сохнет во рту. Сжимаю клатч, отчаянно пытаясь расслабиться. Не выходит.
— Успокойся, Ангелина. Мы просто едем на ужин, — стоим на перекрестке, ждём зелёного света. Он накрывает мою холодную руку своей и смотрит дольше. Я чувствую, как все летит в тартарары, щеки краснеют, дыхание учащается.
Тихонько наклоняется ко мне, сжимая ладонью затылок. И целует жадно, до разноцветных искр перед глазами. Сердце ухает в груди и замирает. Он словно стирает прошлое, где не было его.
Сзади раздаются требовательные гудки, мы улыбаемся друг другу. Кирилл нажимает на педаль. Через несколько минут останавливаемся возле ресторана.
Кирилл ведёт меня внутрь, придерживая за руку. Его провожают завистливыми взглядами, девушки, мимо которых мы проходим, приосаниваются, смущенно улыбаются ему, совсем не обращая внимания на своих спутников. Меня бы это напрягало, если бы он смотрел на них в ответ. Но все внимание Кирилла сосредоточенно на мне. И я чувствую себя выше на голову.
За ужином мое напряжение пропадает, ужин потрясающе вкусный, делая глоток воды, спрашиваю его, как он сейчас живёт, чем занимается. Он интересуется, получила ли я диплом.
— Да. Это было непросто, — улыбаюсь.
— Ты молодец, Ангелина, — вижу в его глазах гордость. И мне это важно.
Момент единения прерывает мелодия на его телефоне. Извинившись, он выходит на улицу. Официант приносит десерт. Съедаю кусочек и довольно закрываю глаза. Открыв глаза, вижу пьяного мужчину, который бесцеремонно ставит рядом стул, садится, пошло рассматривая вырез платья.
— Твой свалил, похоже. Я могу оплатить счёт, если ты поедешь ко мне, — мужчина облизывается и смотрит на меня, как на горячий стейк, — открываю рот, чтобы послать его куда подальше.
— Ну, так что? Поехали?
— Ты сейчас в травмпункт поедешь, если не свалишь отсюда, — спокойным голосом говорит Кирилл, но от его голоса у меня холодеют руки.
— Прости, мужик, — мой несостоявшийся ухажёр встаёт и осторожно ставит стул на место.
Я напрягаюсь, когда Кирилл хватает его за шкирку и уводит. В памяти мелькают воспоминания, как Кирилл сломал пальцы однокурснику, за то, что он лапал меня. И когда он возвращается, осматриваю его, нет ли крови.
— Он хоть живой? — спрашиваю, не подумав. Кирилл улыбается.
— Живой.
— Покалечил?
— Геля, успокойся. Я его охраннику передал. — Слишком громко выдыхаю. — По твоему, я совсем отмороженный?
— Но именно так ты поступал два года назад.
— Что сказать. Я изменился. Теперь я не мараю руки о всякое быдло, просто нанимаю киллера, — по его улыбке понимаю, что шутит. И улыбаюсь в ответ.
