Но о заседании Комиссии по строительству «НевскогоДиснейленда», на которую покойный профессор должен был представить своюэкспертизу, не было сказано ни слова.
А вместо этого как-то вскользь сообщили, что начальникГосударственного строительного управления освобожден от занимаемой должности всвязи с уходом на пенсию по состоянию здоровья и что временно исполняющимобязанности начальника Управления назначен его заместитель, господин Парамонов.
Я поразмыслила над этими сведениями и решила, чтозаместителю Вахромеева повезло больше всех, и очень может быть, что он не сталуповать на слепое везение, а решил немножечко подтолкнуть судьбу, только такможно было объяснить странное поведение Вахромеева в парке аттракционов — егоподставили. Но вряд ли я когда-нибудь узнаю подробности.
Сама себе не признаваясь, я ждала звонка Андрея, хотьпонимала, что шансов у меня, в общем-то, никаких. Ладно, допустим я его неинтересую в личном плане, как это ни грустно, но я всегда привыкла смотретьфактам в лицо. Я ведь тоже, пока мы тесно общались с Андреем, старалась непоказывать, что он мне нравится — на это у меня хватило ума и выдержки. Но впрофессиональном плане он мог бы заинтересоваться той информацией, которую яобещала ему дать. Ведь был момент, когда я готова была ему рассказать обо всем— о бандитах и задушенной Каролине… И слава Богу, что не рассказала, потому чтоАндрей, конечно, написал бы изумительную статью, но у меня были бы не то чтонеприятности, а просто-таки полный крах, потому что тут уж милиция порезвиласьбы вволю на наших с ненаглядным косточках. Стало быть, все к лучшему, твердилая себе, но глупая моя голова не хотела с этим соглашаться.
Евгений Иванович Парамонов выглянул в окно машины. Они ехалине ежедневным привычным маршрутом, а по какой-то незнакомой улице.
— Толя! — окликнул он шофера. — Ты куда этоменя везешь? Я же сказал домой!
— Сейчас, сейчас, Евгений Иванович, —полуобернулся водитель, — там пробка, пришлось объехать!
В душе у Парамонова шевельнулось нехорошее предчувствие.Через минуту это предчувствие оправдалось: машина затормозила и съехала наобочину, а рядом с ней остановился черный «мерседес» с тонированными стеклами.Дверцы «мерседеса» захлопали, из него выбрались несколько крепких ребят водинаковых черных плащах и невысокий толстячок в просторной оливковой куртке.Толя, паразит, предупредительно открыл дверь парамоновской машины, и толстячоксел рядом с Евгением Ивановичем.
— Здравствуйте, дорогой мой, — проговорил он сотеческой улыбкой, и Парамонов его узнал. Легче ему от этого не стало. —Здравствуйте, — повторил незваный гость, — и простите за такую формувизита… Мне нужно было поговорить с вами, не по телефону же в самом деле…
— В машине тоже могут быть микрофоны, — мстительнопроизнес Парамонов.
— Нет, — с той же улыбкой возразил толстяк, —машину мои люди проверили, микрофоны убрали.
— И что же вы хотите обсудить со мной, СергейВадимович? — спросил Парамонов.
— Многое… Ну, во-первых, я хотел поближе с вамипознакомиться. С вашим предшественником мы достаточно долго сотрудничали, нодолжен согласиться с вами, он отстал от времени. Его методы, да и сам его обликбезнадежно устарели. Вы, Евгений Иванович, человек новой формации, и я думаю,мы найдем с вами общий язык.
Даже то, как вы.., поставили точку в карьере Вахромеева,вызвало мой интерес. Кто-нибудь может сказать, что это было проделано слишкомдемонстративно, грубо, но мне понравился артистизм и размах операции У вас,безусловно, есть стиль.
Парамонов сидел ни жив ни мертв. Он не мог понять — то листарый иезуит приговорит его к смерти, то ли действительно возьмет под своекрыло и согласится работать с ним, как прежде работал с Вахромеевым.
— Ладно, это так, лирика. — Сергей Вадимовичстряхнул с рукава своего молодого собеседника невидимую пушинку. — Асейчас, дорогой мой, вы не должны расслабиться. Читали эту статейку? — Онбросил на колени Парамонова газету, раскрытую на статье «Кто стоит за смертьюпрофессора Шереметьева?».
Парамонов кивнул.
— Итак, у нас две задачи. Журналиста этого нужнонемножко притормозить, этим я сам займусь, мне будет сподручнее. Да он человекнесложный, вполне контактный.
Тем более что основная направленность статьи вам вполне наруку — вы ведь хотели порвать со шведами и передать контракт господинуХаккинену? — Увидев, как побледнел Парамонов, пораженный осведомленностью,Сергей Вадимович довольно улыбнулся и чуть не замурлыкал, как сытый толстыйкот. — A вот вторая задача — по вашей части. Чепцов в этой статье намекаетна свидетеля, который якобы видел профессора Шереметьева в день его смерти наулице Академика Ландау… Все это очень интересно, мы, конечно, за гласность ивсе такое, но лишний интерес ко всем этим делам вовсе не нужен. Зачем нам свами нужно, чтобы кто-то копался во всей этой истории? Дело сделано, Вахромеевв реанимации, выйдет оттуда вполне созревшим пенсионером.
И все это дело лучше тихо и аккуратно забыть. Так что этотсвидетель нам совершенно не нужен. Вы меня поняли? У вас вся информация наруках, так что вам и карты в руки. Действуйте, Евгений Иванович.
Толстячок выкатился в услужливо распахнутую дверцу, переселв свой «мерседес», сделав на прощание ручкой. Парамонов поехал домой, сненавистью глядя в бритый затылок своего шофера.
* * *
Позвонил ненаглядный и вежливо осведомился, как я себячувствую. Я нелюбезно ответила, что чувствую себя прекрасно и в его заботах ненуждаюсь. Он помялся и рассказал мне, что его вызывали в милицию. Они тамвыяснили наконец, что взорвавшаяся на Витебском вокзале «копейка» принадлежалаГерману Стебелькову, и с радостью сообщили ему об этом. Именно с радостью,утверждал ненаглядный, потому что в глазах сотрудника милиции светилосьпрямо-таки неземное счастье, когда он сообщал ненаглядному, что тот большеникогда не увидит своей машины.
Я же позволила себе усомниться в происхождении радости вглазах милиционера, скорей всего он радовался тому, что машину не нужно искать.Если точно известно, что она сгорела на вокзале, можно закрыть дело о розыске.
Мы еще помолчали немного по телефону. Говорить было не очем. Наконец ненаглядный пробормотал что-то насчет привета от Иры и отключился.Я повесила трубку и вздохнула с облегчением.
По телевизору снова передавали новости, очевидно у меня ужевыработался условный рефлекс включать его в это время. Однако я занималасьсвоими делами и прислушалась, только когда уловила знакомое сочетание —«Невский Диснейленд». В этот раз диктор сообщил, что строительство решилиначать в будущем квартале и что будет оно под Гатчиной, но не в том месте, гдесобирались строить раньше, а в двенадцати километрах к юго-востоку. То естьгораздо ближе к городу, так даже лучше. Деревня называлась Маршево, и речка тамбыла — крошечная, чуть ли не безымянная. Далее сообщалось, что шведская фирма«Статус» отказалась от контракта на строительство и строить теперь будут финны.Фирма называется «Арктик ОИ». И все — ничего про экспертизу и о причинах, покоторым отказались строить «Диснейленд» на реке Суйде.
