Он засмеялся так, что зашаталась кровать.
– Конечно. А еще мне кажется, что ваш муж вами совсем не занимался.
– Не желаю говорить о моем муже.
– Я знаю. – Он прижал ее крепче, заглянув в глаза. – Знаю, любимая.
– Мне нравится жить здесь. С вами.
– Знаю.
Зарабет прикусила губу.
– Но мне придется уехать. Мой дом – Нвенгария. Может быть, отец приехал именно за этим – увезти меня назад, когда придет время.
– Может, и так.
Зарабет хотела бы прожить в замке рядом с этим сильным мужчиной всю оставшуюся жизнь. Если она уедет, это разобьет ей сердце. Иган улыбнулся ей так беззаботно, словно они говорили о ерунде – например, что миссис Уильямс приготовит на завтрак.
– И что тогда будет? Вы разрешите мне остаться? – осмелилась спросить Зарабет.
Он пригладил ее волосы.
– Мы поговорим об этом, когда придет время. Ваш батюшка говорит, что в Нвенгарии все еще небезопасно, так что пока вы остаетесь. Не будем заранее тревожиться о том, что будет.
– Глубокая философская мысль.
Иган пожал плечами, заиграли могучие мышцы.
– Скотты вообще склонны к философии.
«А еще они красивы, сильны и умелые любовники», – подумала Зарабет.
Она провела ладонью по его груди и коснулась браслета на предплечье. Серебряный браслет с причудливым переплетением. Зарабет уже видела этот узор – он украшал оружие, развешанное в парадном зале.
– Почему вы это носите? Раньше я его на вас не видела.
Иган погладил браслет.
– Его оставила мне мать, он принадлежал ее семье. Она была из рода Маклейнов, дальняя родня Джеммы. Я держу его в своей комнате со дня ее смерти. – Он пожал плечами. – Когда я приехал домой на сей раз, я решил его надеть.
– Кажется, он очень старый.
– Да, кажется, он передавался из поколения в поколение уже несколько веков.
Возможно, он надел браслет, потому что решил, что у него не будет сына, которому можно передать семейную реликвию. Зарабет стало грустно.
– Вы почти ничего не рассказывали о матери.
– Выйдя замуж за отца, она всю жизнь страдала. Она умерла, когда я учился в университете.
– Мне очень жаль.
– Она была добрая, но отец пренебрегал ею. А она была не такая, как Джемма, ей не хватило сил взять все в свои руки. Даже странно, что она сумела передать мне браслет. – Он снова погладил серебряный обруч. – На следующий день после ее смерти я нашел его у себя в ящике ночного столика. Мать носила его как ожерелье или на голове, как диадему. Но на мою шею он не налезет.
Иган слегка улыбнулся.
– Мне нравится, как он выглядит на руке. Память о вашей матушке.
– Да, может быть, вы и правы.
Он явно пытался скрыть, что тоже бывает сентиментальным. Вслух Зарабет сказала:
– Ей повезло, что у нее такой сын.
– В самом деле?
– Конечно. И мне повезло, что у меня есть такой друг. Что я буду делать без моего горца?
– Наверное, снова заснете. – К ее разочарованию, он выскользнул из-под одеял и соскочил на пол.
Чудесное зрелище! Высокий, отлично сложенный, а как грациозно двигается! Когда он нагнулся, чтобы поднять с пола килт, Зарабет не смогла удержаться от взгляда на его мускулистые бедра.
– Пожалуйста, не уходите так рано, – попросила она.
Он набросил на бедра килт.
– Хочу уйти, пока кто-нибудь не увидел, как я выхожу из вашей спальни.
Зарабет протянула руку и вцепилась в шерстяную ткань. Она знала, что потеряла всякий стыд, но разве могла она спокойно смотреть, как уходит Иган?
– Прошу вас, Иган!
Иган смотрел на нее сверху вниз. Он не отстранился, но Зарабет не могла прочесть, что было в его взгляде.
– Мы можем… – Слова застряли в ее горле. – Можем мы быть любовниками?
Он грустно улыбнулся:
– Кажется, мы ими только что были.
– Нет. Я хочу сказать – не на одну ночь.
– Вы имеете в виду любовную связь?
– Да. Можно сказать и так.
Помолчав, он спросил:
– Вы именно этого хотите?
Заалев румянцем, Зарабет отпустила его килт.
– Но если вы не хотите… тогда что ж поделаешь?..
Иган сел на постель.
– Дорогая, нельзя к этому относиться так легко. В глазах света вы прослывете женщиной определенного сорта. Вы этого хотите?
Зарабет подтянула одеяло к самому подбородку, чтобы закрыть наготу.
– Вот чего я никак не хочу – так это, чтобы вы меня опекали. Я светская женщина.
– Нет. – Его ладонь тяжело легла ей на плечо. – Вы и понятия не имеете, что может сотворить с вами свет. Вы невинное дитя, хоть и рассуждаете о свободных нравах в Нвенгарии. Я сказал, что не погублю вашу репутацию. Так и будет.
Она язвительно заметила:
– Мы, конечно, обязаны играть по вашим правилам.
– Я лэрд. – Иган встал. – И мы не играем. Это не игра.
– А я не школьница. Я пять лет была замужем и принимала у себя в доме сливки нвенгарского общества. Ты кое-чему учишься, если в твоем доме полно герцогов и герцогинь.
– Ну, теперь вы собираетесь напомнить, какие вы утонченные в Нвенгарии и какие мы отсталые в Шотландии.
– Я мало знаю о Шотландии, не мне судить.
– Девочка. – Голос Игана смягчился, и Зарабет увидела – он старается не рассмеяться. – Для меня вы не искушенная светская дама, а дочь близкого друга. Я не стану причиной вашего позора.
Она разозлилась:
– Вот как?! Что ж, вы выразились достаточно ясно! А теперь идите, вам пора завтракать.
Иган встал, убрал кудрявую прядь у нее со лба, потом плотнее завернулся в килт, скрывая восхитительную наготу.
– Вам надо отдохнуть. А я пойду проведаю Валентайна.
Зарабет вспылила: теперь он будет укорять ее, что ей безразлично, как там ее слуга?
– Пожалуйста, уходите, – сухо сказала она.
К ее удивлению, Иган весело улыбнулся – словно солнце сверкнуло из-за туч.
– С удовольствием.
Он безошибочно направился туда, где на ковре валялся ключ, поднял его и пошел к двери.
Забыв про гнев, Зарабет любовалась игрой его мускулов, когда он наклонился, чтобы взять ключ. Но понимающий взгляд, которым он одарил ее на прощание, разозлил Зарабет еще больше.
