– Это к лучшему. Не надо испытывать судьбу. Считаю, что в таких вопросах нужно всегда перестраховываться… Это твоя безопасность…
– Я так хочу быстрее обнять тебя, милая, – нежно произнес он, слегка понизив тон, чтобы его никто не услышал, – просто сгораю от желания войти… У тебя ведь там мокро для меня?
– Постоянно, Васель, – прошептала она как можно чувственнее. Судя по тому, что девушка даже по телефону услышала его учащенное дыхание, её маневр имел успех…
– Ты точно не обманывала меня? Не выходила никуда без дела?
– Ну, разве что съездила в Хомр, посмотрела на мускулистые тела воюющих, кого там ты записал мне в возможные любовники, Карима Диба, точно....
– Ускути, – резко перебил он ее. Настолько резко, что её это даже удивило. Его и так легко можно было вывести из себя, но вот эта маниакальная ревность к эфемерным мужчинам Владу то забавляла, то будоражила, но ни на шутку пугала…
– Я шучу, – стала зачем – то оправдываться.
– Никогда не шути на такие темы! Мне пора.
Он повесил трубку, не прощаясь. Просто взял и повесил. Да у него целый час до вылета… Она дура, полная дура – ее первая мысль… Кто ее тянул за язык…Васель слишком ревнив и требователен. С ним такие тупые шуточки не пройдут… И теперь он сидит в випе и, скорее всего, заигрывает с какой – нибудь расфуфыренной кралей, тоже пережидающей дождь…
Немного подумав, она все же не стала перезванивать, но написала ему односложно – «Я считаю минуты»… Хотя ей так хотелось написать большее.
***
Влада проснулась утром в самом лучшем настроении на свете, хотя и не спала полночи. Он все – таки ответил. Уже по прилету. Написал, что приземлился и едет в гостиницу. Пожелал спокойной ночи, так как «завтра она уже таковой не будет». Сердце ликовало. Четверг. Впереди два выходных. Выходных целиком и полностью с ним… Она надела ярко красное платье – клеш и такого же цвета белье под него, немного подкрутила волосы, оставив их распущенными, нанесла помаду в тон. Очень смело. Он будет без ума… В тот день она не могла работать, лишь ерзала на стуле, стараясь не помять наряд и делала вид для себя, что увлечена чтением какого – то скучного статистического отчета про контрабанду сирийских древностей в Ливан за время кризиса. Страшно представить, как эгоистичен человек. Еще месяц назад это разграбление сирийского культурного наследия казалось ей вопиющей проблемой человечества. Она сама вызвалась написать про это большую статью. А теперь личное заполонило все ее мысли – и пошли они, статуэтки и масленицы времен римской империи… Даже самой сейчас было так стыдно за это....
Он приехал к часу дня, как обещал. Ну, почти… Влада решила потомить его, помучать. И хотя статья была уже готова и отправлена, расстроенным голосом сказала, что еще есть работа и нужно подождать. Вышла на улицу уже ближе к двум. Зачем она это сделала? Может, чтобы напомнить ему, что у нее тоже есть дела и она не может срываться с места по его прихоти… Хотя сама прекрасно понимала, что все ее мысли и чувства – ниже и выше пояса – были сосредоточены целиком и полностью на Нем.
И она была права, он был в ярости. Почтенно вышел из машины, помог занять место на переднем пассажирском сидении, сел сам и только после того, как закрыл дверь, обрушил на нее весь свой гнев – голод.
– Ты специально испытываешь мое терпение?! – говорил он недовольным повышенным тоном, сам при этом пожирая ее глазами.
– Да, – нагло улыбаясь и смотря на него ответила Влада, даже не моргнув. За эту неделю вдали от него она стала смелее, обольстительнее, познала свою ценность как женщина, его женщина –хочу, чтобы ты меня наказал…
Он глубоко вздохнул, схватил ее за затылок, вытер своим большим пальцем ее красные губы от помады и с жадностью припал к ним.
– Я сейчас изнасилую тебя прямо здесь, – шептал он, не разрывая поцелуя. И хоть Васель и стер яркий цвет помады, он все равно оставил на его губах порочную припухлость. Ее пьянил его вид, такой возбуждающий и такой…её.
– Я соскучилась…
Нос девушки потерся о его слегка шершавое лицо и вдохнул аромат мужественности Васеля… Духи, собственный запах.
– Поехали быстрее, не хочу больше терпеть, – резко завел он машину, шумно стартуя с места., – иначе трахну здесь, и Махмуд это увидит…
– Куда?
– Таввиль балик швей, хабибти (араб – потерпи немного, любимая)…
Глава 25
Они стояли у входа в красивый старинный дом немного поодаль от Прямой улицы в олд – тауне Дамаска. Что это? Гостиница? Ресторан? Сирийцы любят делать из старинных домов бутиковые отели, вернее, любили… до того, как война вытеснила все в их жизни… Васель отворил большую резную дверь – и они оказались в сказке… Потрясающей красоты арабский внутренний дворик – традиционная неотъемлемая часть всех домов старого Дамаска, за непрезентабельными серыми стенами скрывающих внутри райские уголки.
Она сразу восхитилась роскошным патио с выложенными из узорчатого мрамора полами. Терракотовые стены с огромными арочными окнами в два этажа формировали прямоугольник, создавая потрясающей красоты пространство. По его центру – огромный бассейн, подсвечиваемый зеленым мягким свечением с выложенным посередине символом в виде кисти руки, значение которого Влада не помнила. Она знала, что это некий исламский амулет, называемый «хамса», то есть пять (пять пальцев). На противоположной стороне стены – ниша, под своим сводом приютившая резной стол и окружающие его мягкие кресла, выполненные в традиционном сирийском стиле.
Аромат жасмина, лимонных деревьев и апельсинов, так искусно высаженных в специально предусмотренных для этого клумбах, сразу вскружил ей голову.
– Я просто в раю…. – восхищенно озираясь, прошептала она.
Васель лишь улыбнулся.
– Что это? Музей? Отель? – она не могла поверить, что за очаровательными, но в то же время неказистыми стенами старого города, поражающими своей древностью, но отнюдь не лоском, скрывается такое богатство. Нет – нет. Это место не являлось средоточием роскоши, как это бывает в Дубае. Тут от всего веяло стариной, но так, словно эта старина на твоих глазах ожила…Словно она попала на триста лет назад в дом к какому – нибудь сирийскому аристократу….
– Это мой дом, Влада. Мой самый любимый и самый секретный дом. Ты первая, кому я его показываю. Работы только завершились. Я торопил строителей, чтобы быстрее насладиться всем этим. Слишком долго я вынашивал идею ренновации этого пространства. Символично, что в моей жизни появилась ты именно тогда, когда здесь почти все было уже доделано.
Девушка в восторге покачала головой.
– Этому дому 300 лет. Мы в еврейском квартале. Сейчас, правда, тут почти не осталось евреев… Я говорю почти, потому что многие ассимилировались…Знаешь, Влада, у сирийцев ведь некогда не было чувства ненависти к евреям из – за их происхождения. Мы двоюродные братья. Семиты. Все дело в политике. И истории. Она разделила нас так сильно….Разве это не та же гражданская братоубийственная война?
