Патриция схватилась за голову от острого приступа мигрени. Она чуть заметно застонала.
— Мне придется пойти к себе и немного поспать, дорогая. У меня Бог знает, как давно не было мигрени. Поднимись со мной! Побудь у меня, дорогая; если хочешь, посмотри телевизор. Нам придется прятаться, пока не вернется Гай. Он никогда не подводил меня, но Селию не убедишь. Она даже не слышала о правилах приличия, не говоря уже о том, чтобы придерживаться их!
Они вместе поднялись в комнату Патриции, где та, проглотив две таблетки болеутоляющего, легла в постель. Лицо ее было очень бледным и печальным. На этот раз Селия зашла слишком далеко. Она хотела причинить боль Кэрин, но Патриция этого никогда не допустит! Девушка была ей очень дорога не только потому, что она дочь Стивена и так на него похожа, но и потому, что она великодушная и одухотворенная натура. Селия заставила страдать слишком многих.
Патриция закрыла глаза.
Через несколько часов, когда вернулся Гай, Селия встретила его первой. Кэрин, увидев на дороге огни подъезжающей машины, выскользнула из комнаты, пробежала по коридору и на миг остановилась у окна взглянуть на балюстраду.
Гай стоял в парадной двери, излучая мрачное великолепие, волосы его блестели в свете большого канделябра.
Она невольно вспомнила их встречу в Мельбурне.
Селия в нерешительности стояла в нескольких футах от него, завернувшись в умопомрачительный пеньюар неописуемого цвета пенящегося моря.
— Гай, — произнесла она сладким хрипловатым голосом, — я ждала тебя. Так долго! Я так расстроена!
Он встревоженно и сосредоточенно оглядел ее:
— В чем дело, дорогая?
Селия бросилась к нему в объятия, вцепившись своими пальцами с жемчужными ногтями в лацканы его пиджака.
— Мне нужно поговорить с тобой, Гай. О, дорогой, я так несчастна!
Ее серебристая голова упала на его накрахмаленную рубашку.
— Селия! — На одно страшное мгновение Кэрин пришло в голову, что он намерен поцеловать ее, но он лишь положил руку на ее хрупкое плечо. — Пойдем в библиотеку, дорогая. Там мы сможем поговорить.
Она, казалось, растворилась в нем, такая трогательно хрупкая и маленькая рядом с его высокой, сильной фигурой.
Мрачное предчувствие охватило Кэрин. Ее кошмары стали реальностью, от которой вряд ли ей удастся убежать. «Теперь мне придеться уехать», — подумала она с унылым спокойствием.
Чем больше Кэрин обдумывала сложившуюся ситуацию, тем более неразрешимой она ей казалась. Дверь в библиотеку оставалась закрытой, в доме царила тишина.
Кэрин стряхнула с себя оцепенение и стала подниматься наверх. Ее поразило, как быстро и уверенно она двигалась. По ее юному, застывшему трагической маской, лицу катились слезы. Она вся была воплощением безнадежности, ненужности, отчаяния. Вдруг, вспомнив, что ее машина стоит на дороге, она быстро спустилась обратно, села в нее, и все ее отчаяние исчезло. Она чувствовала только смирение и покорное признание поражения. Селия нанесла поражение всем, как делала это многие годы. Им придется уехать из Бэлль-Эмбер: ей и, конечно, Пипу. Гай, разумеется, будет очень возражать, но она постарается быть хорошей актрисой. Ей придется принять жизнь в ее полной неромантичности, но в значительной степени так и поступали женщины из ее семьи.
Машина миновала огромные чугунные ворота усадьбы. Всего через несколько дней — всему конец! На память ей приходили картины ее беззаботной жизни в Бэлль-Эмбер, и сквозь путаницу этих воспоминаний, в ее сознании всплыл поцелуй Гая. Сквозь слезы она закричала:
— Гай, Гай, прошу вас, помогите!
Ветер свистел в окно машины, когда она набирала скорость на спуске с холма. Вдруг Кэрин отрешенно обнаружила, что ей все безразлично. Ей нет абсолютно никакого дела до всей этой истории. Никакого. Шок оказался успокаивающим средством. Она как будто бы отрезвлялась. Недалеко отсюда, в роковую ночь, погиб ее отец. Где именно это произошло? Господи, да вот он — роковой поворот дороги, а она не привыкла водить машину ночью!
Тетя Патриция сказала, что это был несчастный случай. А так ли это на самом деле? Она инстинктивно сбавила скорость. Пип не поблагодарит ее, если с ней что-нибудь случится. Что будет с ее маленьким братиком без нее? Они же с ним одно целое! Да! Разумеется, это был несчастный случай, может быть оттого, что мать в гневе схватила руль.
Зная своих родителей, она могла представить себе эту сцену… Слезы хлынули потоком, мешая ей видеть дорогу. Она отчаянно замигала, удивляясь тому, что делает на дороге, направляясь неизвестно куда… неизвестно к кому. Ей, и в самом деле, не к кому было обратиться.
Через минуту Кэрин увидела в зеркале заднего вида огни. Ее нагоняла машина. Она нажала на педаль, увеличивая скорость, но преследующая машина была мощнее. Она с легкостью обогнала Кэрин на широком участке дороги, блеснув длинным серебристым капотом, и остановилась впереди, загородив проезд. «Это невозможно!» — подумала Кэрин и съехала с дороги. Она остановилась и сцепила на руле руки, ожидая, пока высокая фигура в свете фар примет угрожающие размеры. Совершенно несчастная, она закрыла лицо руками.
— Кэрин!
Она не слышала, чтобы он когда-нибудь говорил так. Гай открыл дверцу машины, сел в нее и прижал Кэрин к себе. Его прикосновение привело ее в неистовство, она стонала, горько плакала, отворачивая от него голову.
Его рука легла ей на грудь, и когда прошел первый шок от этого незнакомого ей прикосновения, Кэрин судорожно прижала к себе эту руку, дав ей почувствовать биение своего сердца.
— Вот что вы делаете со мной, — плакала она, обезумевшая, без всякого притворства. — Каждый раз, когда приближаетесь ко мне. Разве вы этого не чувствуете? Так послушайте же сумасшедшее биение моего сердца! О Боже, помоги мне!
В его черных глазах загорелся чувственный огонь. Он нежно-грубовато притянул ее к себе на колени, и она услышала, что его сердце бьется так же сильно! Он нежно целовал ее и ласкал со страстью любящего мужчины. Ее охватило радостное чувство, дурного настроения как не бывало! Тело ее стало податливым, невероятно легким и соблазнительным. Сознание того, что Гай любит ее, привело Кэрин в восторг, она ликовала, и сердце ее пело. Она крепко обнимала его, плача слезами облегчения, пока в приятном изнеможении не уткнулась горящими губами в его шею. Тяжелые шелковистые волосы, пахнущие по-детски свежо и просто, упали на его щеку.
— О Гай!
Он притянул к себе ее лицо.
— Посмотри на меня, Кэрин. Никогда теперь не отрицай, что любишь меня!
— Как я могу? — просто ответила она. — Я всегда вас любила, с тех пор, как помню!
Гай глубоко и успокоенно вздохнул.
— Как только я смогу все устроить, мы поженимся. Ты должна стать частью меня. Я хочу протянуть руку ночью и почувствовать твое спокойное дыхание. Я хочу слышать, как это дыхание меняется!
