Одну я ее, естественно, не отпустил, потому что по-прежнему не доверяю младшенькой, и мне, почему-то, кажется, что она задумала какую-то пакость.
И вот, поднимаясь на лифте на пятый этаж, я обнимаю свою Васюню за талию, прижимая к себе, как бы отгораживая от всего мира.
— Помни, что тебе нельзя нервничать, слышишь меня? Если она опять начнет свою старую песню с оскорблениями, я сдерживаться не стану и оттаскаю ее за ухо.
Она привычно прижимается ко мне.
— Я знаю, мы просто уйдем, — вздыхает Василиса, поглаживая свой большой живот.
Честно скажу, ребенка мы сделали случайно. В одну из наших «диких» поездок на минивэне у нас закончились презервативы. Но ждать до следующей заправки я не мог, и несколько раз мы предохранялись по старинке, пуская «шустриков» наружу. И видимо кого-то из них удержать не удалось. Быстрый парень, виляя хвостиком, достиг нужной зоны и попал прямо в цель, в десяточку, как говориться.
О том, что мы станем родителями, я догадался даже раньше, чем Вася сделала тест на беременность. Потому что моя милая, довольно сдержанная в еде бухгалтерша, стала поглощать жареный лук сковородками. Позже ее потянуло смотреть индийские фильмы с нелепыми, простыми сюжетами и громкими, орущими на всю квартиру песнями. И тут я понял, что что-то в ней изменилось.
Мы с Васей не расстроились, даже наоборот, дружно посмеялись над собственной неаккуратностью.
Первое время я слегка волновался, потому что все это для меня в новинку, но карие глаза горели такой радостью, что я просто прижал ее к себе, забыв обо всем на свете.
Стану хорошим отцом и это не обсуждается. Да, когда впервые узнаешь об этом, всё почему-то имеет особый смысл, всё кажется необычным, всему придаешь значение и всё связываешь с единственным утверждением: твой ребенок будет особенным. Но главное, что Василиса довольна: ест свои странные штуки, которые раньше никогда не ела, и постоянно улыбается.
Но после того как мы узнали, что беременны, началось самое сложное — долгая череда моих предложений руки и сердца.
Василиса Упрямая упорно не хотела становиться на место своей младшей сестры.
— Я не буду твоей невестой! Это исключено. Моя сестра уже была твоей невестой, а мне и так хорошо. Мы живем вместе, скоро у нас родится малыш, мы счастливы, — закрывала она красную бархатную коробочку, толкая кольцо обратно.
Из раза в раз своими отказами Василиса выводила меня из себя. В этом она достигла совершенства.
Еще никогда в жизни мне не хотелось жениться на ком-то так сильно. Живот рос, время шло, а ближе к тому, чтобы припучить свою фамилию к ее имени, мы так и не двигались.
Я делал ей предложение семь гребаных раз! Другую бы послал, не раздумывая. Но это же моя Василиса. У нее всегда находилась веская причина отказать мне.
И раз невестой она моей быть не хотела, пришлось действовать по-другому. Первое время думал затащить в ЗАГС силой, связать, швырнув в таком виде на стол регистратора, но потом подумал, что для беременной женщины — это как-то чересчур радикально, и решил действовать хитростью.
Мы прогуливались по парку и, завернув в одну очень красивую аллею, я подвел ее к цветочной арке. Поначалу Вася ничего не заподозрила, разумно решив, что здесь проходит что-то вроде выставки флористов, но, когда в центр вышла нарядная женщина с амбарной книгой, почувствовала неладное.
— Согласны ли вы, Василиса…
Конечно, она была согласна, потому что любит меня до безумия, просто, как обычно выпендривается. Таким образом, участок с женихом и невестой мы прошли безболезненно для нас обоих. Эта была не совсем настоящая церемония, но очень трогательная и красивая. Пришлось заехать в ЗАГС и все оформить по-человечески: с паспортами, бумажной волокитой и заявлениями. Но факт нашего бракосочетания состоялся.
Теперь я довольный и сытый веду свою жену за руку по больничному коридору. Могу командовать Василисой хоть до посинения, что меня, несомненно, радует.
Василиса
— Привет, — медленно приоткрываю дверь, опасаясь того, что могу увидеть в палате.
Она залита южным солнцем, светящим сквозь не зашторенное окно, и на всем видимом пространстве установлены стойки с капельницами, трубочками и пакетами лекарств возле кроватей пациентов.
Сердце бьется быстрее, когда я вижу бледную и испуганную Анфису, которая в белой казенной ночной рубашке полулежит на кровати, потирая свои ладони. На ее лице нет косметики, а волосы собраны в простой хвост, лежащий на правом плече.
— Вау, — смотрит она на мой живот, ее слова звучат безрадостно, скорее удивлённо, по всему видно, что она очень обеспокоена всем происходящим, — надеюсь, гад, который сделал из тебя шарик, женился в итоге? — грустно шутит Анфиса.
Я слегка улыбаюсь и сажусь на краешек её кровати. Несмотря на все, что между нами было, я рада видеть её. Между близкими людьми это остаётся всегда. Некая связь, которая не рвётся, чтобы не случилось. Хотя может быть, я так ощущаю. В любом случае, Фиса — моя кровь.
Сестра прикусывает нижнюю губу и, не дожидаясь пока я начну задавать вопросы, рассказывает, что конкретно случилось:
— У меня нашли образование в левой груди, не помню, как оно называется, но сказали, что нужно срочно удалять. Крипово мне тут. Ору! — грустно смеется, — никогда не думала, что сдохну так быстро. Вот сижу, жду, когда за мной придут, анализы все проделали…
То ли гормоны делают меня такой чувствительный, то ли то, что я не видела сестру так долго, но от страшной новости я кидаюсь к ней и обнимаю. Фиса медленно поднимает руку и кладёт мне на спину.
— Я так боюсь, Вась. Нащупала у себя, несколько недель отмахивалась, жила, как обычно, а потом все же решила пойти к гинекологу и…
— Ничего. Все будет хорошо. Когда ты была маленькой, у мамы тоже что-то вырезали, но все обошлось, сестрёнка, никто не умрет, — отрываюсь я от неё и беру лицо в ладони, — ты главное не волнуйся и позволь врачам делать свою работу.
Руки я опускаю, потому что Фиса смотрит в окно, а не на меня.
— Побудешь со мной, говорят, это недолго?
— Да, конечно, я подожду, когда тебя привезут.
