— Не люблю долгов. Даже перед такими мудаками, — пожимаю плечами. — Спасибо, братья, — пожимаю им руки, обнимаясь, — да, это просто бесценно, когда у тебя есть целых пять плеч, что встанут за твоей спиной, — даже когда не просишь! Вот на это можно променять все деньги мира! — Мы обязательно это отметим, когда эти два махинатора сядут!
— Езжай давай, — Славка с Эдом хлопают меня с двух сторон по плечам. — У тебя есть дела посрочнее!
— Только дров не наруби, Дольский, — долетает мне в спину напутствие Шиманского. — Помни — холодная голова! Антон!
Но, конечно, холодная голова, — это последнее, что мне сейчас грозит! И мы с ним оба это прекрасно понимаем!
Глава 56
* * *
Мира
Не знаю, сколько прошло времени, пока я ползала по темному подвалу, царапая руки в кровь о его стены. До тех пор, пока просто не опустилась на бетонный пол в полном бессилии, обхватив голову руками.
Слез не было, я просто впала в какой-то полуступор, тихонько раскачиваясь и прикусив губы до крови.
Что теперь будет?
Что Вадим теперь сделает с моим отцом, с родителями?
Дойдет ли его ненависть до того, что отца все-таки посадят, снова дав ход тому делу?
Господи, да ведь он этого действительно не выдержит, и следующий инфаркт его просто добьет!
Что тогда будем с мамой?
А с Антоном?
Как он с ним поступит?
Если уж даже меня избил и вот так зашвырнул в подвал — то что сделает с ним?
Я ни на секунду не сомневалась, что мои слова о том, что Антон ни в чем не виноват и ничего не знал, хоть как-то могли смягчить этого человека!
Страшно представить, как он теперь поступит со всеми нами!
Боже!
Как же я сейчас себя проклинала!
Какой же я была идиоткой!
Захотелось мне напоследок почувствовать, как это — быть свободной, счастливой, любить, проводить время с любимым, — счастливо, беззаботно! На миг хотя бы так хотелось быть счастливой, — и чем все это обернулось?
Господи, — да ведь если бы только для одной меня!
Если бы только я пострадала от злобы Вадима, — тогда бы не жалела ни о чем, тогда все это еще можно было бы пережить! Но ведь из-за меня теперь столько разрушено! Жизни и судьбы самых близких, самых дорогих для меня людей!
Сможет ли Вадим хоть немного успокоиться и дать мне возможность сказать хоть слово? Удастся ли мне вымолить, чтобы он не трогал отца и любимого?
Ради этого я готова была на все… На все, — без исключений! Даже на то, чтобы безропотно принять все то, чем угрожал мне Вадим…
Встрепенулась, тут же подымаясь на ноги, как только тяжелая дверь со скрипом отворилась, впуская вовнутрь ослепительно яркий после долгой темноты свет.
Но, к моему удивлению, на пороге стоял не Вадим.
Бритоголовый высоченный мужик, почти полностью закрывший своими плечами весь дверной проем.
Я не видела его никогда раньше, да и сейчас, пусть даже и понимая, что, конечно же, это человек Асколова и пришел от него и по его приказанию, отступила назад, совершенно рефлекторно, — слишком уж угрожающе выглядел этот верзила.
Он молча схватил меня за локоть, напоминая чем-то Терминатора, с которым и говорить-то абсолютно бессмысленно, — да и о чем мне с ним говорить, все равно он работает на Вадима и ничего не решает. Отпустить меня или не вредить Антону и родителям — уж точно не в моей власти.
— Куда вы меня тащите? — я все же решилась спросить, — он поволок меня по двору, в сторону выезда с участка. — Куда?
От его безжизненного, совершенно ничего не выражающего лица становилось еще страшнее.
Черт, — да с такими лицами во всех криминальных фильмах убивают!
В голове начало мелькать безумное множество разных картин, — и все они ужаснее предыдущих.
Неужели Вадим решил вот так от меня избавиться? Приказал этому своему уроду убить меня и где-то прикопать в леске?
— Приказано, — совершенно без всякого выражения ответил этот робот, созданный из одних мышц, — даже почти не пошевелив губами. Задавать еще какие-то вопросы совершенно бесполезно, — это стало окочательно понятно.
Молча села в машину, в которую он меня запихнул.
Только обхватила плечи руками, сжавшись до невозможности,
,
Стараясь даже не думать о том, чем закончится эта поездка.
Выдохнула, только когда поняла — мы въезжаем в город!
Ну, значит хотя бы какая-то цивилизация, а то воображение уже начало рисовать такие картины, — одна ужаснее другой.
Уже не сопротивлялась и не пыталась ни о чем заговаривать с псом Асколова, когда он остановился у высокого здания модной гостиницы и поволок меня на выход из машины, вовнутрь.
Видимо, мы смотрелись просто жутко — этот урод с совершенно непроницаемым лицом, и я, — с запекшейся на руках и лице кровью, в истрепанном грязном платье, которое еще вечером выглядело так роскошно.
Я бы на месте персонала как минимум бы заинтересовалась, а как максимум — вызвала бы полицию, но, видно, деньги творят чудеса — и вышколенные работники только отводили глаза от нашей странной пары.
Интересно, — если я начну кричать и звать на помощь, это измениться?
Или на их лицах будет оставаться все тоже безразлично-холодное выражение, — мол, кто платит за номер, тому все и позволено? Скорее всего, именно так…
Но…
По крайней мере, убивать меня Вадим точно не собирается, иначе в гостиницу наверняка бы не привез!
Мы поднимаемся на лифте на самый верх.
Мой тюремщик-охранник открывает карточкой номер и, затолкнув меня вовнутрь, молча уходит, захлопнув за собой дверь.
Даже замираю на какое-то мгновение, — потрясающий вид из панорамных окон, отсюда кажется, будто паришь над всей столицей. Полный восторг, если бы только не обстоятельства!
В номере никого, только я одна, — и никаких вещей, ни записки — просто ничего.
Немного потоптавшись, решаю все-таки пойти в ванную и привести себя в порядок. Ломиться в запертые двери и орать о помощи наверняка нет никакого смысла, как и звонить из номера, чтобы мне помогли.
Тяжелым взглядом окидываю огромную постель со скрученными лебедями, усыпанную лепестками роз.
Похоже, моя новая тюрьма — это номер для новобрачных. Хотя, я живу в тюрьме с того самого дня, как дала Вадиму свое согласие, — но разве у меня был выбор? И единственное время, когда я из нее выбралась — это та самая поездка на Побережье!
