И за это я даже свечку готов поставить, когда все закончится. Хоть и верующим никогда в жизни не был. Но после таких совпадений…
— Чего ты хочешь? — сдерживаемая ярость тут же превращается на его лице в усталость. — Что тебе, блядь, надо?
— Твой сын девушку к себе приказал увезти. Мира Самойлова.
— Блядь! — а вот теперь он уже психует не на шутку, даже кулаком по столу херачит и так дергается, что Слава с Дэном становятся в один прыжок от него по обе стороны, сдавливая руками его плечи.
— Да что ж вы на этой суке повернулись все, а? Щелок, что ли, вам мало? То сын, — блядь, свет клином ему на ней сошелся, то, блядь, из-за этой девки такая херня вылазит? Знал бы, пристрелил бы ее еще когда Вадим бредить этой шлюхой начал! Всем бы было легче!
— Ты аккуратно со словами, — рука рефлекторно дергается, чтобы зарядить ему в челюсть. И, блядь, — кто бы знал, чего мне сейчас стоит удержать ее.
Но я — не Асколов. Не стану заряжать тому, кто не сможет дать ответку. А он — не сможет, — Слава с Дэном вырубят его раньше, чем он успеет дернуться.
— Будет тебе твоя шмара, — Асколов с такой ненавистью сверкает глазами, что, блядь, я уверен, — уже через пять минут после нашего отсюда ухода перед ним будут лежать досье и на меня, и на всех парней, вместе с нашими семьями и родственниками до самых дальних, а Асколов будет прикидывать, как побольнее каждого из нас схватить за горло.
Только вот не успеет, — то, что я выложил перед ним — лишь малая часть того, что на них обоих еще осталось у Углева. И далеко не самая жесткая.
Все, что происходит сейчас — тупо фарс. Ради того, чтобы отпустили Миру. А дальше Роман запустит в ход весь компромат — и оба Асколова надолго и прочно сядут. Если их реально не стрельнут за все эти дела.
Но и я не вру — именно вот эта информация, с которой мы пришли — никуда не поступит. Хотя — и без нее там выше крыши.
— Сергей? — Асколов набирает начальника охраны Вадима. — Девка сына где?
— Куда везти? — с ненавистью прожигает меня взглядом.
Я выкладываю перед ним бумагу с адресом.
— Мы здесь подождем, — ставлю перед фактом, когда разговор заканчивается. — Пока девушку на место не доправят.
— Она мне бабла должна, — оскаливается Асколов. — Я, блядь, не благотворитель, чтобы просто так, за красивые, блядь, глаза, такими суммами кидаться.
— Сколько?
Молча киваю, темнея в лице. Блядь, — неужели тот бред о том, что Асколов — младший Миру купил — правда? Руки снова сжимаются в кулаки, а внутри как-то совсем не по-хорошему царапает. Я-то даже и значения тем словам не придал… А получается, стоило…
Асколов называет сумму, буквально выплевывая мне ее в лицо.
— Что, щенок, сдулся? — он хохочет совершенно каким-то ненормальным смехом. — Думаешь, ты потянешь ее с такими суммами? Это ведь, блядь, только начало! Да ни одна из твоих шалав столько не стоит.
— Полчаса, — цежу, сжимая челюсти.
Стремительно выхожу из кабинета, когда мне на плечо ложится крепкая рука.
— Ты чего, Тоха, — Андрюха сверлит меня глазами. — Блядь, это же все бред, — ну с хренов ты его слушаешь? Да наплюй!
— Нет, Андрюха, — качаю головой, мрачнея все сильнее.
Паззл теперь складывается в моей голове окончательно.
Да, Мира не просто так сбежала от меня на Побережье.
И совсем не из-за какой-то важной причины, как воришка или преступница убежала из моей постели еще до того, как я тогда проснулся!
Я знаю, я видел, каким чувством горели ее глаза, когда на меня смотрела — и ни хера этих чувств не было при ее взглядах на Асколова!
Значит, — все это правда.
Ее тупо купили, — как дорогую вещь!
— Антон, перестань, — со второй стороны меня уже почти зажимает Шиманский. Славка с Эдом и Дэном так и остались контролировать Асколова, чтобы сейчас не связался с кем-то и не попытался вытащить своего сынка, — по крайней мере, до тех пор, пока о скандале не раструбят все новости — и в интернете и по всем радиоканалам и по телевидению.
Конечно, понятно, что нужные люди у Асколова всегда найдутся в органах, но после такого скандала отмазать так, чтоб уж окончательно — точно не выйдет, — на то и расчет.
Ну, а Углев пока запускает в дело весь тот компромат, который у него насобирался на эту семейку помимо той папки, которую я бросил для наглядности перед ним на стол, — там уж не до вопроса с наркотой Асколову будет, там уже вопросы посерьезнее начнутся. Но мне пока нужно решить свои вопросы.
— Позови Дэна, Глеб, — отталкиваю его руку. — Мне нужны его связи.
— Антон. Не горячись! — Шиманский не сдвигается с места, прям как скала. — Ты же сам видишь, какие дела он проворачивал! Наверняка и на это есть причина. Просто выдохни и подумай, ну? Может, они и на нее грязь какую-то нашли и чем-то шантажировали.
— Это неважно, Глеб, — сжимаю челюсти уже до хруста. — Просто. Позови Дэна.
— Хорошо, — Глеб соглашается, но все равно неодобрительно качает головой. — Но я еду с тобой, куда бы ты ни отправился. Сейчас ведь психанешь, а после пожалеешь.
Да, одному Глебу из всех нас, кажется, всегда удается сохранять непробиваемое спокойствие, что бы ни случилось. Но я, блядь, уже все для себя решил. И я прав.
Шиманский таки меня не отпускает, так и неотступно следует за мной до самой квартиры и обратно.
Сумма, названная Асколовым — практически запредельна, но, к счастью, мы и правда в последнее время с Эдом стали популярны, и эти деньги я способен нагрести, — пусть это оказывается и всем, что у меня есть.
Под неободрительное молчание Глеба собираю всю наличность в спортивную сумку и возвращаюсь обратно, в особняк Асколова.
— Все в порядке — отзванивается Дэн, когда я вхожу в особняк. — Все уже на месте.
— Хорошо, — киваю, отключаясь.
Так хочется спросить больше, выяснить каждую деталь, — но сейчас не до этого.
— Вот, — бросаю на стол перед все так же сидящим за ним Асколовым набитую купюрами сумку. И — нет, мне не жаль сейчас этого бабла. — Теперь все в расчете, верно? Можем идти парни, все уже в порядке, — киваю друзьям, так и не глядя на урода. Чего теперь на него смотреть? По новостям все самое интересное увижу.
— Зря ты так, — цедит Карин, когда уже выходим. Только теперь можем наконец расслабиться, — а то хрен его знает, может, и приказал бы своим нас стрельнуть.
Но, наверное, у Асколова все же включились мозги и он осознал, что наши трупы его окончательно потопят. Хотя, по безумию в его глазах было видно, что включилось это понимание явно не сразу.
— Он же урод, — ну с чего ты взял, что ему должен отдавать эти деньги?
