Линвард смог пробиться, но оставаться в доме дольше было нельзя. Линвард схватил Азею в охапку, прижал к груди, едва не задушив. Он не мог позволить ей погибнуть. Кто угодно, хоть весь Аборн, но его Азея должна была выжить. Он всегда думал, что бессмысленно повторять то, что очевидно, что о том, что любишь надо не говорить, а показывать, но сейчас затараторил, боясь не успеть высказать всего:
— Азея, какая же ты у меня замечательная. Самая лучшая, единственная, дорогая. За что мне было дано такое счастье — быть твоим мужем? Не знаю, но ты одна, никто больше мне не нужен. Азея, люблю тебя, любил и буду любить. Ты должна уйти… Сейчас же немедленно…
— Я? Я должна уйти? Я никуда не пойду без тебя, без Эльды.
Она попятилась, отказываясь верить смыслу сказанных Линвардом слов, покачала ошарашенно головой.
— Я не хочу, — воскликнула она, — я устала, Линвард! Когда, наконец, это безумие закончится?!
— Азея, дорогая моя, — принялся требовать, Линвард, — ты должна уйти, должна спастись. Не думай обо мне, знай только — что бы ни произошло, я всегда буду тебя любить. Одну… Никакая женщина тебя мне не заменит.
— Линвард, я не могу тебя потерять. Ты все, что у меня осталось. Пожалуйста, Линвард…
— Я не хочу тебе врать, — резко ответил он. — . Будь это не единственным выходом, я бы не говорил такого. Забирай детей и уходи. Беги переулками — воины идут сначала по большим улицам. Избегай любых встреч. Со всех ног, Азея…
Линвард сжал ее плечи и затряс. Хотел достучаться. Азея покорилась… Это единственное, что ей осталось.
— Ты выживешь, — сглотнула страх Азея,? ты должен, Линвард. Я уйду сейчас, но ты должен выжить…
И поперхнулась эмоциями. Линвард крепко поцеловал ее, в последний раз. Выживет? Кто знает. Но точно сделает все возможное.
— Гаспер! — позвал он, отпустив Азею. — Гаспер, быстро, иди сюда!
Мальчик, боязливо выглянул из-за угла, подозрительно оглядел странного человека, в котором с трудом угадывался друг семьи, и, признав, осторожно приблизился. Линвард присел рядом, заглянул мальчику в лицо и строго, беспрекословно заговорил:
— Гаспер, ты мужчина. Я хочу, чтобы ты сейчас взял брата и Азею и ушел с ними из дома. Ты должен постоять за них, Гаспер. Забудь о страхах, забудь обо всем. Вы должны добраться до храма и укрыться в его подземельях. Ты понял меня? Пришло время доказать, что ты — сын воина. Вот, возьми, — Линвард вытащил из-за пояса длинный кинжал в ножнах и вложил его в детские руки. — Он принадлежал твоему отцу. Теперь он твой. Бей врагов, Гаспер. Не сомневаясь. Помни, от твоей смелости зависит многое. Жизни, Гаспер. Понял меня?
Гаспер не смог возразить решительному тону взрослого мужчины, как бы ни был страшен смысл его слов. Он покорно сжал в руках кинжал Аллера, а Линвард, между тем, взял корзину с угомонившимся младенцем, сунул ее в руки Азеи, взглянул на жену в последний раз.
— Довольно прощаний, — сказал он последнее, — уходите через задний двор и бегите. Азея… помни, ничего не забывай.
И не дожидаясь очередных слов, больно хватавших за душу, бесцеремонно вытолкнул из комнаты жену и ребенка, захлопнул за ними дверь и, оказавшись в тишине, подошел к постели Эльды.
— Эльда! — позвал тихонько, не надеясь, что она услышит, но женщина приоткрыла глаза и попыталась улыбнуться.
— Линвард. Ты вернулся. Это хорошо. Азея тебя так ждала.
— Я знаю. Ты только не волнуйся.
— Где она? — от Эльды, даже нездоровой, ничего не могло укрыться. — Она ушла?
— Да, Азея ушла, — Линвард потерялся в мыслях, но Эльда сама вывела его на дальнейший разговор.
— Мои дети у нее?
— Да, они вместе. Все вместе. Они спрячутся, а потом, когда все закончится, вы снова увидитесь.
— Не обманывай, Линвард, — Эльда печально вздохнула, — ведь это — конец? Я рада, что мои дети с Азеей. Она защитит их. Я спокойна. Прошу тебя, иди тоже. Мне уже не помочь. Я освобождаю тебя от клятвы, иди.
— Нет, подруга, ты явно не в себе, — раздраженно воскликнул Линвард,? знаешь что, ты давай, расслабься, попробуй снова уснуть. Сон — первый лекарь! А я послежу, чтобы тебе никто не мешал.
— Жаль, — веки Эльды снова сомкнулись, а голова отклонилась в сторону, — жаль, что нет Аллера. Хотелось бы, чтобы Рида… он увидел.
И замолчала, провалившись в очередное беспамятство. Линвард поправил ей одеяло, поднялся и вышел на улицу, сел у порога прямо на землю. Совсем близко раздавались крики наступающих противников, и они усиливались. Линвард усмехнулся, покачал головой, умиляясь чему-то, не знаю чему.
— Ладно, пора, — приказал он сам себе, поднялся, размял плечи, бодрясь.
Рука снова почувствовала меч. Тяжелый, но послушный, преданный своему хозяину. Отступать некуда… Линвард, готовясь, приложил клинок ко лбу, закрыл глаза, сосредотачиваясь. Снова подумал об Азее, как она бежит сейчас, прижимая к сердцу чужого ребенка, а второго тащит за собой. Холодная сталь обожгла разгоряченную кожу. Время пришло. За родных и любимых… До последнего вздоха.
На Линварда, сминая розовые кусты, вышли трое воинов в зеленых плащах, остановились, косясь на застывшего на месте стража города. Соперникам не нужны были слова. Воины бросились в атаку, Линвард поднял меч. Защита, выпад, уворот, удар. Пригнуться, но не отступать, бить и не сдаваться. Любовь придавала сил. Он бил и рубил снова и снова, не задумываясь о жалости или сочувствии. Троих он одолел, но за ними пришли другие, окружили, набросились разом. Линварда хватало только на то, чтобы обороняться, беспощадные удары сыпались со всех сторон. Чем дольше он держался, тем сильнее ожесточались враги, тем тяжелее было стоять. Все ниже гнулась спина, все реже поднималась рука. Внезапная резкая боль в подрубленной ноге заставило его упасть на одно колено. Терпя и крепясь, Линвард успел отразить нацеленный в шею смертельный удар, но пропустил другой.
Вражеское лезвие распороло бок. Линвард закричал, но подняться уже не смог. Сильнее раны болело сердце, которое понимало, насколько беспомощен он теперь. Завершительный удар сапогом по голове опрокинул Линварда навзничь. Он увидел голубое небо, которое медленно заволакивал мрак — мир растворялся перед блекнувшим взглядом. Линвард с трудом, зажимая рукой страшную кровоточащую рану, жмурясь от нестерпимой боли, перевернулся, увидел порог дома, через который уже переступали сапоги пехотинцев. Услышал, как с треском ломаются и погибают столь любимые Эльдой розы. И закричал, заревел от отчаяния, уронив голову на руки.
Эльда очнулась в тот момент, когда тень приблизившегося воина упала ей на лицо. Внешности она не разобрала, отчетливыми оставались только бездушные горящие глаза, плотно сжатые губы и длинные мечи в руках. И улыбнулась, смерти в глаза, думая о детях, что живы, и о тех, кто о них позаботится.
— Давайте уже,? так громко, как только смогла, с вызовом бросила Эльда,? выполняйте свой… ПРИКАЗ!
