Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Токарев повернул к участковому монитор, стал показывать страшные фото с места преступления, одновременно выкрикивая в ухо участкового обвинения.
— Смотри, родной. Тебе уже ничего не поможет. Тебя опознали работники охраны дома, на месте преступления нашли твои следы. Смотри, тварь! Смотри! — орал Токарев. — Твоих рук дело. Как они нашли тебя, чем купили? Деньгами? Запугали? Говори!
— Это не я, вы ничего не докажете, — трясся участковый — Нет там никаких следов и быть не может. Я дома был, жена может подтвердить, спал, готовился на службу.
— Послушайте, Кухарчук, — напирал Токарев. — Как только ваш друг Семигин оклемается и заговорит, вам уже будет не нужно что-то вспоминать. Он всё свалит на тебя: и убийство, и изнасилование, и ограбление. А он свалит! При нем, как и при тебе, найдены вещи из квартиры Безроднова. Ты пойдешь как исполнитель и организатор, он — как соучастник. Ты убивал и насиловал, так он скажет, а ты молчи, жди.
— Меня там не было! — со слезами закричал Семигин. — Я никого не убивал.
— Ты был там. Был! Тебя видел сосед в глазок и опознал по фотографии, — напропалую врал Токарев. — Устроим очную ставку — и всё, ты труп! Мало? Охрана тебя опознала, именно тебя, потому что ты с проверками туда приходишь по службе. Семигина же они не опознали. Еще? На месте преступления найдены волосы, некоторые из них принадлежат, видимо, тебе или Семигину. Мы сделаем генетическую экспертизу, и она покажет, что ты там был. Одного волоска достаточно. Подумай! Охранники, сосед, волосы. Улик для суда более чем достаточно. Смотри сюда, зачем вы убили детей? Зачем насиловали? Кто, кто все сделал? Если ты, сволочь, не успеешь признаться и свалить на другого, тебя приговорят к пожизненному сроку, будешь вечность жить по пояс в собственном дерьме и им питаться! А твой дружок через два года по УДО выйдет. С его-то возможностями! Умные должны жить. Или наоборот? Тебе решать. Ты надоел мне до смерти, не хочешь говорить — не говори, но я тебе все объяснил. Потом не плачь, поздно уже будет.
Пораженный Зайцев сидел в глубине кабинета и, уставившись на Токарева, листал какое-то дело, не глядя в него.
— Вася, сходи узнай, Семигин в состоянии говорить? Этот тупой совсем, не понимает ничего, пусть и идет за главного.
— Стойте, подождите! — закричал как безумный Кухарчук. — Вася, не ходи! Я дам показания! Не убивал я и не насиловал, — он вдруг зашептал. — Я говорил ему — не надо, а он: «Молчи, убью». Это такой человек, вы себе не представляете, он убийца, садист, у него связи везде. И в Москве, и тут среди бандитов. Товарищ Токарев, он запугал меня, я не хотел.
Кухарчук рыдал, дергая плечами и размазывая кровавые сопли и слезы скованными руками.
— Я говорил ему, просил, а он…
— Не части! Решил дать показания — бери бумагу, ручку и пиши. Учить тебя, что ли? Чем четче напишешь, тем лучше тебе будет. Как бывшему коллеге, тебе первому разрешаю признаться. Думай! Если решил писать — пиши подробно, с деталями. Не хочешь — убирайся в камеру, охотник все свалить на другого у нас есть. Ты понял меня?
— Да, да, я понял. Я же не хотел, я не из-за денег!
— Волков причастен?
— Волков? А, этот. Нет, зачем?
— Об этом тоже пиши.
— Я напишу, я знаю как.
Он писал медленно, тщательно выверяя каждое слово. Работа захватила участкового, Кухарчук обсох и даже вытащил от усердия сквозь разбитые губы кусочек острого языка.
Напряжение покидало Тихонова, он начал успокаиваться. Дело плавно продвигалось к завершению. Семигин. Ну а что Семигин? Будем искать — найдем. Главное, есть чем отчитаться перед начальством. Бывало и хуже.
— Это вас, — произнес Зайцев, протягивая Токареву трубку городского телефона. — Дежурный из СИЗО.
— Токарев! — представился он.
— Товарищ майор, подозреваемый Волков Олег Львович покончил с собой сегодня ночью. Мы звонили вам, но нам сказали, вы на операции.
— То есть как покончил? — у Токарева слегка закружилась голова, и он присел на край стола. — Почему? Что ж вы раньше не сообщили?
— Он вены себе вскрыл этой ночью, под утро уже. Мы звонили, говорю же, просили дежурного вам передать. Тут и без него хлопот полон рот. Оставил предсмертную записку. Чистый суицид. Вам бы лучше приехать.
— Буду, — Николай Иванович покосился на увлеченного Кухарчука. — Думаю, часа через два.
5Показания Кухарчука Токарев читал в машине по пути в СИЗО.
Из показаний следовало, что Семигин сам нашел Кухарчука в начале апреля, то есть как только оказался в городе и за неделю до появления на заводе. Он оказался исключительно осведомленным, купил участкового информацией о злоупотреблениях, связанных с кражей денег с места преступления. Потерпевшая готовила заявление в прокуратуру. Задача капитану была поставлена такая: провести Семигина в дом на Первомайской, помочь попасть в квартиру Безроднова для получения долга, что он, Кухарчук, и сделал. Долг, по словам Семигина, принадлежит очень серьезным людям в Москве, так что дергаться участковому нельзя, будет хуже и ему, и жене, и ребенку. О готовящемся убийстве подследственный ничего, разумеется, не знал.
Уже в квартире у Семигина вдруг оказался пистолет, и, когда участковый заявил о желании уйти, тот припугнул его повторно убийством жены. Пытал, убивал и насиловал сам Семигин. Кухарчук только помогал привязывать Евгения Безроднова, связал его жену Екатерину Васильеву, увел детей и производил обыск и изъятие искомого. Пострадавший все выдал сполна. Из квартиры были вынесены деньги, документы и драгоценности.
Часть предметов, в основном документы, Семигин забрал с собой, а деньги и золото, достаточно объемный пакет, передал на хранение Кухарчуку. Видел он и маленькую записную книжку в зеленой обложке. Книжку Семигин сразу забрал себе. Встречались они потом для постепенной передачи денег и уточнения плана отъезда Семигина в связи с темпами продвижения расследования. Семигин, кроме того, знал от участкового о задержании Тимошина (Дохлого) и Волкова, об убийстве Урбанюка-Ижинского. Как использовал Семигин полученную информацию, Кухарчук не знает, но тот проявлял особый интерес к этим людям.
Несколько дней назад, по команде москвича, за непристойное поведение участковым был задержан некий гражданин и помещен в камеру отдела, с двадцать шестого апреля по двадцать восьмое, после чего он был отпущен. Скорее всего, именно этот гражданин причастен к повешению Тимошина. Проживал Семигин в гостинице. Каких-то общих знакомых у них нет. За помощь участковому обещаны десять тысяч долларов и полная амнистия. Именно эти деньги и находились в его сумке. О встрече в фитнес-клубе подельники договорились в связи с необходимостью срочно вывезти из города вещи, добытые в квартире Безроднова, на безопасное расстояние.
Следователь удовлетворенно улыбнулся — сработало.
В основном это всё, что успел написать Кухарчук. Детали будут потом. К сожалению, изложенная информация не проясняет текущее место нахождения Семигина, не упрощает его поиски.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
