Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
Его первой женой стала ленинградская актриса Юлия Блюменфельд, служившая в Большом драматическом театре. Поженились они в 1930-х годах, прожили вместе несколько лет и развелись. Что примечательно, их развод никак не отразился на отношении Юлии Осиповны к семье Васильевых. До конца своих дней она проявляла живейший интерес к нашему семейству и считала себя его частью. Именно поэтому она не могла не откликнуться на мое увлечение стариной и в один прекрасный день взяла с собой в Ленинград, где мы побывали в Доме ветеранов сцены имени М.Г. Савиной.
– Здесь мы найдем для тебя замечательные вещи! – сказала Юлия Осиповна и провела меня по всем комнатам престарелых актрис, родившихся в 1900-е годы.
Каждая из них что-нибудь мне подарила: бисерную сумочку или брошку, шляпку или кружевной платочек и даже альбом с фотографиями известной в 1920-х годах актрисы, красавицы эпохи нэпа Надежды Кемарской, которая закончила свою жизнь в Доме ветеранов сцены.
Бывшую жену своего дяди я запомнил женщиной яркой: она красила волосы в рыжий цвет, подводила губы ярко-красной помадой, выглядела очень моложаво и никогда не расставалась с сигаретой. От этого брака родилась дочь Наташа, которая никогда не была Васильевой. Она носила фамилию второго мужа Юлии Осиповны, артиста БДТ Михаила Васильевича Иванова. Наташа теперь живет в Германии.
Второй женой Петра Павловича стала актриса Валентина Николаевна Кузнецова. Это была женщина с тонкими чертами лица, остреньким носиком, маленькими глазками и несколько капризным голоском. По своим убеждениям она была ярой сталинисткой и до самозабвения прославляла советскую власть. Этот брак просуществовал долго, в 1934 году родился сын Володя. Впоследствии мой кузен Владимир Васильев стал заметным актером, сыгравшим после окончания ГИТИСа главные роли в фильмах “Есть такой парень” и “Черемушки”, а затем в одном из самых кассовых детективов “Дело № 306”. Володя был красив и очень фотогеничен, обладал внешностью аристократа. Однако в советское время в кинематографе режиссерами ценился совсем другой типаж. Мой кузен выглядел гусаром, графом, бароном, а кино снимали про трактористов, строителей и рабочих. Формулировка “нетипичная внешность для советского человека” поставила крест на его кинокарьере, главных ролей больше не предлагали. И все-таки он снимался в эпизодах, например, в небольшой роли он появился в фильме Сергея Бондарчука “Война и мир”, работал над озвучанием и служил в театре им. Ермоловой, где его звездным часом стал спектакль “Здравствуйте, дядюшка” по пьесе румынского драматурга Виктора Эфтимиу. Это была типичная комедия положений: кто-то приходит раньше, кто-то кого-то застает, кто-то убегает, кто-то от кого-то прячется…
Личная жизнь кузена складывалась драматично. Будучи таким же ловеласом, как и его отец, Володя неоднократно женился, разводился и женился снова. Помню его первую супругу – красавицу Нелли Бондаренко, солистку ансамбля Игоря Моисеева, она родила дочь Машу; и последнюю – Оксану – от нее родился Володя Васильев, ставший продюсером на Мосфильме. Как-то кузен пригласил меня на новогоднее представление в Лужники, которое ставил как режиссер, и я увидел вдоль всей арены арфисток в голубых париках и вышитых блестками платьях.
– Володя, зачем тебе в этой постановке такое количество арфисток? – изумился я.
– Ты понимаешь, одну из них любит директор Лужников, другую люблю я, а третью – наш администратор, – ответил мне кузен.
Володя ушел из жизни на берегу моря, не дожив до шестидесяти. Его не стало в 1993 году.
Третьим фактическим браком Петр Павлович женился на своей студентке Оле Маркичевой, учившейся в ГИТИСе на одном курсе со Светланой Немоляевой. Несмотря на почти тридцатилетнюю разницу в возрасте, Оля родила дяде сына – Владимира Петровича Васильева-Маркичева. Он стал скульптором и педагогом. У него есть сын – продолжатель нашего рода.
Братья Васильевы всю жизнь были близки друг другу. Редкие разногласия касались только творчества и никогда не перерастали в конфликты. Связанные не только родственными узами, но и совместной работой, они создали несколько интересных постановок. Так, например, на сцене пражского Театра на Виноградах в конце 1960-х – начале 1970-х годов появился спектакль “Царь Федор Иоаннович” в постановке Петра Павловича Васильева и в оформлении Александра Павловича Васильева.
Еще один спектакль, осуществленный этим тандемом, игрался в филиале Малого театра на Ордынке. Это был спектакль “Пучина” по пьесе Островского. А надо заметить, что Островского они оба обожали. Считали, что это главный отечественный драматург, вобравший в себя глубину купеческой жизни, по их происхождению им близкой. Главную роль в “Пучине” исполнял Юрий Соломин, а для оформления спектакля использовались многократно увеличенные фотографии то Театральной площади, то Сухаревского рынка, то иных уголков Первопрестольной. Эти фотографии были перенесены на большие треугольные тумбы, которые трижды за спектакль поворачивались к зрительному залу новой стороной, меняя не только антураж сцены, но и картину жизни главного героя. Чистая и богатая Москва на глазах зрителя вдруг превращалась в нищенскую толкучку. Это выглядело очень эффектно!
В конце жизни Петр Павлович очень тянулся к папе. Он даже разменял свою квартиру и переехал в наш дом на 3-й Фрунзенской. Умер он в 1994 году. Весь его архив вынесли на улицу, и его подобрала моя мама.
Их единственная родная сестра Ирина Павловна Васильева была пианисткой и концертмейстером. Именно она сохранила портреты моих бабушек и дедушек, фамильное фортепиано, дедушкины часы и множество других семейных реликвий, которые потом достались мне. Замуж Ирина Павловна вышла за профессора Московской консерватории Серафима Константиновича Казанского, родившегося 30 июля 1910 года в семье священника в городе Карачаев Орловской губернии. Казанские жили в коммунальной квартире в доме для работников консерватории в Среднем Кисловском переулке. Их соседкой была музыковед Ольга Павловна Ламм, племянница Павла Александровича Ламма, фигуры весьма известной в свое время. Павел Ламм был музыковедом, текстологом, членом Союза композиторов СССР. Всю жизнь работал над изучением и публикацией наследия Мусоргского, Бородина, Чайковского, Танеева.
Сын Серафима Константиновича и Ирины Павловны, Константин Казанский, стал выдающимся химиком, доктором наук, профессором. Он рано женился и стал отцом. К сожалению, его сын в юном возрасте начал страшно пить, отрастил окладистую бороду и скончался от пьянства. Сам Костя погиб в 2007 году. Это случилось на Кипре. Он зашел в море и, не совладав с волной, захлебнулся и утонул. Поэтому я, обожая море, страшно боюсь купаться. Верю в злой рок семьи и никогда не войду в воду, если море слишком волнуется. А меж тем мой дедушка был морским офицером, а прапрадед – адмиралом морского флота.
Я эмигрировал из СССР во Францию в 1982 году. Папа приезжал ко мне только один раз. Ему очень понравилось, как я устроился в Париже. Оглядев мою маленькую двухкомнатную квартирку на рю Бенар, 27, папа заметил: “У нас так профессора не живут”. Потом мы встречались в Риме и еще раз – в Амстердаме. Надо сказать, что мой переезд во Францию папа очень поддерживал. Он боялся писать мне из Москвы, поэтому прислал письмо из Англии. В письме он говорил о том, что судьба моя в моих руках, что я должен поступать так, как считаю нужным, что он прекрасно понимает: в тени большого дерева ничего не растет. Главный художник театра им. Моссовета, секретарь Союза художников, народный художник и прочее, прочее, прочее… он был тем самым большим деревом. В его тени я бы не состоялся. Расставание со мной далось папе нелегко, но потом он очень гордился моей востребованностью, ведь уже через три года после отъезда во Францию я работал в театрах многих стран мира и мне было что ему предъявить.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
