Я смотрела в глаза этому уроду, спалившему деревню Грома, и думала только о том, как бы заставить его пожалеть обо всем, что он сделал. Я много слышала от мальчика, о том, кем был его папа, кем мама, как он хорошо раньше жил. Видела его шрамы, оставшиеся от того жуткого огня, знала, как он переживал. Теперь же, и его самого постигла участь, о которой я ничего не знала, но понимала, что вряд ли с ним случилось что-то хорошее.
Бритоголовый детина, что притащил меня в этот шатер, из которого я никак не могла выйти, жался неподалеку, бросая на меня обиженные взгляды. Да! Мы успели с ним познакомиться, особенно не сойдясь в вопросах о неразглашении информации — никак не хотел колоться, что стало с Крисом и Громом.
24.4
— Думай, с кем разговариваешь, крошка! — пригрозил белобрысый, а я прищурилась, насмешливо в своем воображении прицепляя на голову мужчине корону с черепушками. — Я наследный принц дроу, Тарирен!
Ну да…
— Дааа? А я думала, что ты — Курт Кобейн! — усмехнулась я и, поднимаясь с ковра, раскрыла для объятий руки. Наша давнишняя панковская шутка. Спешл фо ю, прынц!
Когда мужчина повелся, прижимая меня к себе, я выждала момент, когда он расслабится, и с силой зарядила ему кулаком по спине. Получай, скотина, за Грома! За Кристиана! За сотни жизней, погибших в горящих деревнях заживо!
Тарирен закашлялся, потеряв всего на мгновение самообладание. Однако, довольно быстро сумел взять себя в руки.
— Ты совсем из ума выжила, Кристенова шлюха?! — заорал мужчина, а я почувствовала хлесткий удар по лицу. Даже звездочки перед глазами заплясали. Что ж, об агрессии по отношению к женщинам я слышала, но чтобы испытать на себе — так это впервые.
- "Шлюха" — это ты про себя? — усмехнулась я, прикладывая ладонь к саднящей щеке. Мне показалось или мне вывихнули челюсть?
— Следи за словами! Или хочешь отведать подобное угощение еще? — грозно зашипел мужчина.
Я схватилась за живот, искусственно вызывая в себе рвоту и стараясь попасть тошнотой на сапоги белобрысого.
Тот едва сам не стошнился от отвращения.
— Отведай моей отрыжки, милый! Потому что ты сам, как она! Ты — трус! Жалкий трус, который не может сдержать собственной руки перед женщиной! — я отерла рот, с наслаждением глядя, как Жаба спешно вытирает своим носовым платком начищенную обувь Тарирена.
— Твааарррь…. — протянул Тарирен, криво усмехаясь. Сделал вновь шаг ко мне. Занес руку для еще одного удара.
— Валяй, гопник! Бей! — крикнула я, уже приготовившись к тому, что снова буду испытывать боль.
Но Тарирен бить меня не стал, а, поднеся руку к моей пострадавшей щеке, провел большим пальцем по месту, где уже наливался багровым синяк.
— Мне нравятся дикие кошечки, пожалуй, что я проучу тебя иначе! — прошептал мне на ухо принц.
Затем скомандовал Жабе уходить и сказал, что вернется вечером, дабы я могла ощутить весь спектр эмоций от общения с ним.
24.5
Кристиан Наглый находился в точно таком же шатре, как и Драйв. Избитый и едва живой, он лежал на грубо подстеленной холстине и размышлял о том, есть ли у него шансы еще спасти девушку. Судя по тому, что у него были сломаны ребра и нога, их было не много. Хотя, на одной ноге он бы смог хотя бы недалеко упрыгать, когда бы кто-нибудь пришел проведать его, затем закричать, отвлечь на себя внимание и….
— Нет… Не годится… — вздохнул вслух Крис и принялся рассматривать план Бэ.
План Бэ был серьезнее. Хотя бы потому, что примени его Кристиан сейчас, разнесло бы половину государства, как в прошлый раз. Против силы, к которой собирался воззвать Его Высочество, не было никакой возможной защиты. Ничего бы не спасло окружающих, ради его желания спасти одного человека. Против этой силы не выстояли бы тяжелые браслеты, одетые ему на руки и блокирующие магию. Да. Он мог бы спасти Драйв и себя. Но больше — никого. Хотел ли он этого, если знать, что здесь еще оставался где-то Гром?
Мужчина вздохнул.
— Будь все проклято! — прошептал он. — Так и знал, что это проделки дроу!
В этот момент к нему как раз пожаловали гости. Тарирен собственной персоной. Он лениво прошел внутрь шатра, остановившись совсем рядом с Кристианом и пнув того в сломанные ребра ногой.
Крис сжал до боли зубы.
— Твоя штучка ничего так… Горячая! — с усмешкой сказал Тарирен, а Кристиан почувствовал как у него перед глазами сгущается тьма.
— Что? — только и спросил он дрогнувшим голосом.
— Понравилась мне. Скрасит пару вечеров… Хотя, если учесть, что у нее еще и метка Аулии… Пожалуй, возьму к себе в наложницы!
Кристиан зарычал. Все то, что представлялось ему только кошмаром, сейчас сбывалось наяву.
— Ты! — крикнул он, стараясь подняться, но вновь получил удар.
— Я — твой будущий повелитель! — услышал Крис. — Я — твой хозяин, а ты мой раб! А Драйв, моя сучка, которая принесет мне щенят с кровью Аулии!
Кристиан держался из последних сил, однако, слова Тарирена вызвали в нем удушливую волну боли, смешанной с яростью. Все. Дальше ждать не имеет смысла.
— Сгинь! — только и шепнул Крис, высвобождая из себя потоки темной, как сама ночь, энергии. Потоки убийственной силы, что в прошлый раз смела на своем пути все, что не осталось под защитой мужчины.
Браслеты на его руках затрещали, осыпавшись в прах. Последнее, что видел Кристиан — перекошенное от ужаса лицо младшего принца дроу.
Последнее, что он слышал, было: "Что ты такое?! Что ты за существо?!".
Магия, которая присутствовала в нем, та, из-за которой была засекречена Вестгриновская кампания, вырвалась на свободу.
25.1
Я как раз сидела в шатре, оправляясь от посещения Тарирена и прикладывая к разбитой щеке прохладную металлическую кружку с водой. Охлаждайс! Вот уж не думала, что такое простое действие холода, может доставить столько кайфа.
Внезапно что-то произошло. Началось все с того, что мне заломило лодыжку. Так, словно ее укусила пчела. Я закатала штанину уже довольно потрепанных походных брюк и едва не заругалась матом. Метка, та самая, что осталась от укуса странной змеи, пульсировала, наливаясь багровым цветом. Точки — шрамы от укусов воспалились и набухли.
— Блин! Занесли заразу! — фыркнула я, думая, чем можно обработать рану.
Однако, на этом странности не закончились. Я вначале услышала какой-то звук. Словно далекий гром он раскатисто переливался, сгущался, уплотнялся, заставляя дрожать землю. После него последовало и вовсе что-то несуразное. Стены шатра стали расползаться, образуя в ткани сначала небольшие прорехи, которые стали расползаться в рваные дыры.
