Они пустили лошадей шагом, Шантел посередине, Эбби слева, а Мадди справа, в той же последовательности, что и тогда, когда они вместе выступали перед публикой.
Мадди старалась заставить свою лошадь идти в ногу с лошадью сестры.
— А помнишь, как мы выступали в том маленьком местечке под Мемфисом?
— Где все посетители пили неразбавленный бурбон и выглядели так, словно они жуют сырое мясо? — Эбби запрокинула голову и посмотрела на небо. — Господи, трудно поверить, что мы через это прошли!
— Прошли! — повторила Шантел, полируя ногти о замшевый пиджак. — Дорогая, да мы же были стихийным бедствием!
— Да, насколько я помню, мы в ту ночь разбили шесть бутылок.
От этих воспоминаний Мадди хихикнула:
— В день премьеры я представляю себе, что буду играть в жуткой забегаловке близ Мемфиса. Я говорю себе: что бы ни случилось, хуже уже не будет.
— Что ты будешь делать, когда вернешься? — спросила Эбби. — Ты действительно покинешь «Парк Сюзанны»? Кажется, он давно идет на Бродвее?
— Больше года исполнять одни и те же танцы, произносить одни и те же слова? — Мадди пришпорила своего коня, заинтересовавшегося кустарником на краю дороги. — Мне захотелось чего-то нового, и вот сейчас нашлась пьеса. Если все сложится, через пару месяцев начнутся репетиции. Я стриптизерша!
— Кто? — хором спросили Шантел и Эбби.
— У меня роль стриптизерши! Замечательный характер: леди свободных взглядов встречает парня своей мечты и выдает себя за библиотекаршу. Но на помосте я не собираюсь полностью раскрывать свои таланты!
— А что будешь делать ты, Шантел? Отдыхать? — спросила Эбби.
— Да разве я выдержу? Примерно через десять дней у меня начнутся съемки мини-сериала. Вы читали «Незнакомцев»?
— Боже! Ну конечно, это замечательно! Я думаю… — Глаза Мадди расширились, и она затихла. — Ты, наверное, будешь играть Хейли? О, Шантел, это же замечательная роль! Эбби, а ты читала?
— Нет, у меня не остается времени на чтение. — Это было сказано просто, без всякого подтекста.
— Это все об этом…
— Мадди! — оборвала ее Шантел. Они как раз проезжали под высоким раскидистым вязом. — Не надо рассказывать ей содержание! Эбби, через несколько месяцев ты сможешь с комфортом посмотреть фильм по телевизору!
Эбби вовсе не удивило, что она сможет увидеть по телевизору свою сестру, сидя на удобном диване в гостиной.
— Честно говоря, я никогда не думала, что ты снова начнешь сниматься в телевизионных фильмах, — заметила Эбби.
— Я тоже, но уж больно хорош оказался сценарий! Да и возвратиться к прошлому было интересно! — Шантел редко признавалась, что любила иной раз рискнуть. Слишком большим трудом давалось ей постоянное изображение очарования и непринужденности. — Я не работала на телевидении с выхода рекламы чувственного шампуня и зубной пасты «Белее белого»!
Теперь сестры были уже достаточно далеко от дома. Эбби выглядела спокойной и умиротворенной. Шантел с Мадди заговорщически переглянулись.
— А что у тебя, Эбби? — Шантел дернула Матильду за уздечку, чтобы Эбби оказалась посередине. — Что за история между тобой и Кросби?
— История, — просто ответила та, — заключается в том, что Дилан приехал сюда, чтобы записать мой рассказ о жизни с Чаком. Я должна рассказать ему все или, по крайней мере, часть своей семейной истории.
— Тебе становится легче, когда ты ему выкладываешь это?
Эбби пропустила мимо ушей бестактный вопрос. Она не должна рассказывать сестрам, что влюблена в Дилана. Конечно, они могли заметить и сами, как бы она ни скрывала.
— В какой-то мере. Я планировала, нет… он считает, что я планировала искажать факты. Но это с Диланом не проходит! Глядя на меня, он безошибочно определяет, искренна ли я с ним! Поэтому мне придется сказать ему правду.
Шантел чувствовала, что выдержка изменяет ей.
— Ты рассказала ему, какой сукой оказалась Дженис Рокуэлл? Как она отнеслась к тебе и мальчикам после гибели Чака?
— Это не очень-то уместно, не так ли?
— А я бы очень хотела, чтобы каждый мог прочесть об этом! То, что она сделала с тобой, — это преступление! — пробормотала Мадди.
— Все, что она сделала, не выходило за рамки закона! — поправила Эбби. — Ее действия были неправильными, но это не значит, что юридически они были незаконны! Как бы там ни было, я вполне довольна способом, который выбрала. Мой бизнес развивается и дает доход!
— Я думаю, что Дилан должен узнать об этом, — настаивала Шантел. — Со всеми деталями и подробностями. Богатая мать известного автогонщика оставляет нищими вдову сына и собственных внуков!
— Ох, Шантел, все было не так уж плохо. Мы же не побирались!
— Вы жили плохо, как и сейчас! — поправила ее Шантел. — Эбби, если ты собираешься доверить ему некоторые подробности, ты должна доверить ему всю правду!
— Она права, — тихо согласилась Мадди. Солнце светило ярко, было тепло, в воздухе веял острый аромат свежей травы, но чуткая Мадди ощущала смятение в душе Эбби. — Я думала, что идея выпуска книги с самого начала была ошибкой, но теперь, когда работа идет уже полным ходом, нужно постараться сделать ее должным образом! Послушай, Эбби, я знаю, что ты о многом нам не рассказывала, просто не было такой возможности. Я думаю, что ты почувствуешь себя лучше и свободнее, вытащив всю эту историю на свет божий?
— Меньше всего я думаю о себе! Я привыкла жить с этим. Я беспокоюсь за мальчиков!
— Ты думаешь, они ничего не знают? — спокойно спросила Шантел.
— Нет. — Эбби смотрела на свои руки, рассказывая то, что так долго держала в себе. — Они не знают всех деталей, но ощутили настроение! Но то, чего они не знают сейчас, рано или поздно они все равно узнают! Поэтому я только хочу, чтобы Дилан рассказал мою историю с большим состраданием, чтобы, когда мальчики повзрослеют, они все это приняли!
— А оно у него есть? — спросила Шантел.
— Что?
— Сострадание.
— Да! — с улыбкой ответила Эбби. — И в огромном количестве!
Это уже было кое-что, и Шантел собиралась проверить сообщенное сестрой на практике.
— А как он относится к тебе?
— Он очень заботлив! — Повернув лошадей, сестры направились к дому. — Я думаю, он заботится обо мне и мальчиках, как не заботился ни о ком раньше! Но все это закончится, когда он уедет.
— Значит, ты должна уговорить его остаться!
Эбби улыбнулась Мадди:
— Какая ты оптимистка. А Шантел коварная.
— Спасибо огромное. — Только отчасти удивленная, Шантел набирала скорость.
— Мадди достаточно крепко поверить, и все на самом деле происходит, и не без твоего участия. Но я лишь тасую карты, с которыми привыкла иметь дело, пока моя рука не становится достаточно легкой. Мне трудно менять жизнь. Мне не восемнадцать лет, и я уже не так импульсивна. И у меня двое детей.
