— Папа, почему ты не помогаешь мне кормить лошадей?
Тот осторожно отодвинулся.
— Я не знаю, как это делают! Я же городской человек!
— Подойди сюда! Посмотри на жеребенка!
Фрэнк пошел к первому стойлу, но тут внимание Эбби отвлеклось на Глэдис. Быстрыми шагами она подошла к стойлу Глэдис и кинулась к рожающей кобыле.
— В чем дело? Что случилось? — суетился позади нее Фрэнк. — Это больно? А не заразно?
Эбби старалась не рассмеяться, именно в это время она осматривала кобылу.
— Рождение детей никогда не было заразным, папа! Иди на кухню, возьми мою телефонную книгу и вызови ветеринара!
Фрэнк разразился очередью американских и ирландских проклятий.
— Тебе нужна горячая вода?
— Только вызови ветеринара, папа, и перестань волноваться! В этих делах я — дока!
Отец унесся и не возвращался. Впрочем, Эбби и не ждала его. Наверное, побежал к Дилану. Вдруг, обернувшись на шорох, она, к своему удивлению, увидела голову Шантел, просунувшуюся в стойло.
— Нужно приготовиться раздавать сигары? — спросила та усмехаясь.
— Поторопись! Папа уже вызвал ветеринара?
— Я сам вызвал! — Дилан встал рядом с ней. — Фрэнк ворвался в кухню и потребовал горячей воды! Я отвел его в гостиную, чтобы его успокоила ваша мама. Как дела у Глэдис?
— Неплохо. — Эбби смотрела на сестру, нарядившуюся в шелковую блузку, причесанную, с отполированными ногтями. — Ты встала довольно рано!
Шантел только пожала плечами, не собираясь напоминать, что когда ваша жизнь начинается с шестичасовых телефонных звонков, приходится привыкать к ранним вставаниям.
— Я не могла пропустить такое волнующее событие! — По-женски сочувствуя кобыле, она присела на корточки и спросила Эбби: — Я могу чем-нибудь помочь?
— Да все уже сделано! — объявила Эбби.
Так вместе с Диланом они помогли появиться на свет еще одному жеребенку. Прищурив глаза, Шантел смотрела на них обоих. Между этими двоими явно существовало товарищество и сотрудничество. «Возможно, я недооценила его», — подумала она. Вообще-то она редко ошибалась в людях. Разве что в далекой юности.
— Все еще продолжается? — Растрепанная после сна, утонувшая в своем комбинезоне, у стойла появилась заспанная Мадди. — По требованию ветеринара я должна передать ему сообщение о состоянии лошади. Сам он где-то в другом месте, но обещал вскоре приехать. — Она смачно зевнула. — Папа нагрел воду на всех четырех горелках и грозится вызвать ветеринарную службу, если твой ветеринар немедленно не явится. Ты не можешь выпить даже чашки кофе?
— Мы собираемся вязать четыре розовых ботиночка! — ответила ей Шантел, поднимаясь с колен и отряхивая брюки.
— Ты бы это видела! — Мадди перевела заспанные глаза на жеребенка. — Эй, подождите, пусть он не двигается! Я сбегаю за своей камерой! Ребята в танцклассе не поверят! — Она быстро выбежала из конюшни.
— Ну ладно, теперь, когда волнения улеглись, я, пожалуй, поковыляю в дом и уговорю папу вылить часть кипятка, а заодно и сварю себе кофе, иначе просто умру!
Шантел прогулочным шагом двинулась к дому, протянув за собой шлейф изысканного аромата.
— Ваша семейка — это что-то особенное! — заметил Дилан.
— Да, — согласилась Эбби, вытирая пот с лица рукавом рубашки. — Я знаю!
* * *
Когда Мадди предложила совершить конную прогулку, Эбби немного перестроила свой график работ и оседлала Джадда. Дилан работал, а родители не интересовались делами своей троицы, предоставляя им полную свободу действий, как делали это и прежде. Эбби проследила, как Мадди подогнала стремена, а потом повернулась к Шантел.
— Тебе чем-нибудь помочь? — спросила она.
— Спасибо, думаю, справлюсь сама! — Шантел подтянула подпругу на небольшой кобылке.
— Я не думала, что ты поедешь с нами! — Осторожная Эбби еще раз проверила седло. — Вообще-то Матильда очень спокойная и послушная кобылка!
Шантел застегнула воротник своей блузы.
— Мы немного проедем вперед.
Как и раньше, Мадди вскочила в седло со спортивной непринужденностью. Шантел долго колебалась, возилась, но, наконец, сумела забраться в седло. Эбби решила держать Джадда на прогулке рядом с сестрой.
— Мы поднимемся по этой дороге. Она идет по восточной стороне нашего поля, где посеяна трава и где через несколько недель мы начнем сеять овес.
— Сеять овес… — Кобылка Шантел стояла смирно, пока она лениво смотрела вокруг. — Ты стала совсем деревенской!
Мадди захихикала:
— Ладно, мисс Голливуд, поехали дальше! Шантел пригнулась в седле:
— Лучше, мисс Нью-Йорк, помчимся! Эбби от удивления раскрыла рот, а Шантел нажала пятками на бока Матильды и послала ее вперед. Мадди закричала, чтобы предупредить сестру об опасности бешеной скачки, но потом поняла, что в этом нет необходимости.
Шантел, смеясь, красиво неслась вперед.
— Всегда полна неожиданностей, — улыбалась Мадди, повернувшись к Эбби.
Та едва удерживала заскучавшего Джадда.
— Чего мы ждем? — спросила она.
Более половины мили она проехала спокойно, полностью соответствуя темпу, заданному Мадди. На них нахлынули воспоминания детства. Шантел всегда верховодила. Даже при изнурительном расписании поездов и автобусов и остановках на одну ночь они умудрялись драться и играть, как большинство детей. Ведь до рождения они были одним целым. И ничто это не изменит.
Они подъехали, задыхаясь и смеясь, а Шантел уже ждала их на вершине гребня.
— Где ты научилась так лихо ездить верхом? — поинтересовалась Мадди.
Шантел лишь взъерошила волосы.
— Дорогая, если ты глотаешь витамины и бегаешь по десять миль каждый день, это еще не значит, что ты единственный спортивный человек в семье О'Харли. — Когда Мадди фыркнула, она широко улыбнулась. Голливудская актриса исчезла, перед ней была женщина, любящая шутку. — Я только что снялась в вестерне, «Вайоминг в 1870-х годах». — Она выгнула спину и округлила глаза. — Клянусь, я провела в седле больше времени, чем любой погонщик скота. Убрала с бедер полдюйма.
Эбби придержала Джадда.
— Это тебе не громкие премьеры и обеды в «Ма мезон», правда?
— Нет. — Затем она отбросила волосы назад и пожала плечами. — Но если в тебе есть хоть капля ума, ты делаешь то, что делаешь лучше других. Не этим ли и ты занимаешься?
Эбби посмотрела на землю, которую так стремилась сохранить.
— Воспитывать детей и сеять овес? Да, полагаю, это у меня получается лучше всего.
— Не скажу, что я тебе завидую, но точно — я тобой восхищаюсь.
