– Так и есть, – сказал Люка. – Он механик и ремонтирует мою машину.
– О, в самом деле? А где его мастерская? – спросил Нед.
– На Бейкер-роуд, возле нашей школы, – ответила я.
Мы продолжали непринужденно болтать о моем отце, школе и еще целой куче вещей. Лиллиан и Нед интересовало все: какими видами спорта я занимаюсь, что хочу изучать в Стэнфорде, из каких областей Кореи мои родители.
– Почему ты хочешь стать врачом, Дези? – спросил Нед, долив мне «Ширли Темп».
– Спасибо. – Я приняла стакан. – Всегда хотела быть врачом, как мама. Она была нейрохирургом.
– Ого, впечатляет, – сказал Нед, потягивая коктейль.
– Это точно, – я улыбнулась.
– К тому же Дези просто любит биологию. Верно, Дези? – Люка повернулся и игриво пихнул меня локтем.
Я помешала трубочкой кубики льда в стакане.
– Сам знаешь.
– Запредельное занудство! – произнес Люка с гордостью.
– Мне хочется, не знаю, спасать человеческие жизни, – сказала я. – Понимаю, это звучит так по-детски. Но я не могу долго ждать. Люблю видеть результаты своих усилий, восхищаться невоспетыми героями и не могу выносить долгой игры, понимаете? Не знаю, понятно ли говорю…
Нед с самого начала моей реплики кивал головой.
– Дези, вполне, вполне понятно. Именно это подвигло меня заниматься техникой и особенно разработками медицинского оборудования. Юношеское нетерпение, желание добиться перемен.
– Именно! Люка говорил мне, что вы запатентовали… Он не смог вспомнить название… Но это аппарат для сердечно-легочной реанимации?
– Нет, наружный дефибриллятор.
Я щелкнула пальцами.
– Так и знала. Я ведь догадалась тогда, правда, Люка?
Он изо всех сил старался сделать вид, что такого разговора не было, но я хотела, чтобы отец Люки знал, что его сын говорил мне о нем.
– В общем, рассказ Люки привел меня в восторг.
Нед просиял, а Дракос-младший неловко заерзал на диване. Я прокашлялась.
– Не проведете ли для меня экскурсию по дому?
Нед и Лиллиан повели меня, чтобы показать обстановку, и я взяла с собой стакан с остатками «Ширли Темпл».
Вскоре после этого мы все вместе в одной машине поехали на выставку в шикарную художественную галерею в центре города и оказались там немного раньше времени. Народ постепенно собирался, появились Уэс и Фиона. Я познакомила всех друг с другом и почувствовала себя легко и непринужденно: все было так мило!
Пока все болтали, Люка отвел меня в сторону.
– Ты помнишь, что сегодня должны объявить имя получателя стипендии? Ответ пришлют по электронной почте.
Я ахнула.
– О боже, как же я забыла?!
Он пошевелил бровями.
– Это я тебя отвлекал.
Я прыснула.
– Точно. А в какое время, не знаешь?
– В полночь.
– Жуть какая! – воскликнула я, закатив глаза, и тут же вспомнила: – Слушай, а твоей мамы здесь не будет? – Меня пугала возможность ее встречи с Недом и Лиллиан.
Люка покачал головой.
– Она уехала по делам.
– Плохо. Было бы здорово с ней познакомиться, – вздохнула я и изобразила, пожалуй, чересчур широкую улыбку.
Тут Уэс громко спросил:
– Скажите, как становятся модными блогерами?
Я охнула.
– Пойдем выручим их.
Но, прежде чем мы успели подойти, вошла Вайолет с двумя людьми, которых я приняла за ее родителей. Я не знала точно, можно ли считать, что мы подруги, но наши отношения определенно стали менее враждебными. Я знала, что Люка общается с ней, но не позволяла себе волноваться по этому поводу. По крайней мере, пока она с ним не флиртует.
Вдруг родители Вайолет повернули и пошли прямо ко мне. Я похолодела. О господи, родители-корейцы. Придется пуститься в национальные любезности.
– Дези! Боже мой, только посмотри на нее! Так выросла! – воскликнула мать Вайолет, натягивая на плечи великолепную кашемировую шаль.
Я неловко поклонилась на корейский манер, согнувшись в талии, и торопливо проговорила:
– Аньонгасео[48].
Отец Вайолет неловко потрепал меня по руке, как и положено азиатскому папочке.
– Красивая, высокая!
Я нервно рассмеялась.
– Да, но Вайолет все же повыше меня.
Оба запрокинули головы и рассмеялись так, будто это была самая смешная шутка в их жизни.
– Она слишком длинная, – сказала мать Вайолет, цокнув языком и неодобрительно взглянув на дочку, которая ссутулилась и спряталась за свесившимися на лицо волосами. Ах это лукавое корейское превращение комплимента в адрес собственного ребенка в критическое замечание!
– Дочь говорит, ты собираешься в Стэнфорд, учиться на врача, – заявил отец Вайолет.
Я скрыла смущение за нервным смешком.
– Ну, пока нет. То есть сначала надо, чтобы меня приняли.
Мама Вайолет махнула рукой.
– О, да ты поступишь. Дочка всегда хвалится твоим умом.
Вайолет буквально раздавили, так что она превратилась в кучку волос и кожи.
– Омма[49], ничем я не хвалюсь. – Она сердито посмотрела на меня. – Не слушай, пожалуйста, что говорят мои престарелые родители.
Мама Вайолет приставила кулак к ее предплечью, слегка толкнула его и снова цокнула.
Я с удовольствием наблюдала, как мать Вайолет воспитывает дочь, и в это время заметила своего отца. Он вошел в галерею в штанах цвета хаки и темно-зеленом свитере, надетом, видимо, второпях поверх замасленной футболки, в которой работал. Для доченьки только самое лучшее!
Я извинилась и подбежала к отцу.
– Аппа!
Он усмехнулся и посмотрел по сторонам.
– Привет, Дези. Где твоя работа?
– Спрятана где-то в темном уголке. – Я указала на дальний конец зала, где возле выхода в коридор, ведущий к туалетам, висело мое произведение: подходящее место.
– Пойдем, посмотрим вместе. – С этими словами он потянул меня за собой.
– Хорошо, но сначала хочу познакомить тебя с отцом и мачехой Люки. Не возражаешь? – спросила я не без трепета. Я знала, что они поладят, но боялась, как бы не случилось какой-нибудь неловкости. У меня не получалось избавиться от чувства, что все может пойти под откос от малейшего дуновения ветра, ничтожной ошибки или неверного движения.
