– Машинистами интересовался?
– Нет, руки не дошли.
– Зато у меня дошли, – мягко укорил его следователь – Машинистов беру на себя. Их имена известны. А что с дорожным знаком? Где его изготовили?
– Ни в художественных мастерских, ни в доме быта имя исполнителя указать не смогли. Я полагаю, что это изделие самих преступников. Если Остап Бендер с Кисой наловчились плакаты рисовать, то изобразить дорожный знак для них не составило большого труда. Тщательно готовились к акции, все продумали.
– При такой скудной информации нам долго придется блуждать в потемках, – вздохнул Гаранин, привыкший не обольщаться тем, что есть. Этот, психологический настрой недовольства собой дисциплинировал его, придавал действиям целеустремленность.
– А что, Степан Князюк, молчит? – поинтересовался Реутов.– Может, изменить ему меру пресечения на подписку о невыезде? – Молчит, как глухой пень, – ответил Вячеслав. – Клянется, что это не его деньги. Нашел и все тут. Если его подставили, то ему лучше посидеть у нас для его же безопасности. Отпустим, только насторожим других. Они поймут, что их затея с подставкой не удалась. Надо усыпить их бдительность.
– Да, так будет вернее, – согласился майор.
– Черт поймет этого Князя! – в сердцах произнес Гаранин. – Может, разыгрывает спектакль, чтобы выиграть время. Не исключено, что подельники запугали его до смерти. Ты ведь знаешь, какой у них разговор со стукачами. Из-под земли достанут.
Спустя пять минут перед самым уходом Вячеслава раздался звонок из МРЭО.
– Мотоцикл «Ява-350» принадлежит гражданину Сычеву Георгию Павловичу, экспедитору автобазы, прописанному по адресу: переулок Фестивальный, 1 квартира 37, в частном секторе, – сообщил инспектор. Гаранин поблагодарил за информацию и тут же связался с Реутовым. Сообщил координаты мотоциклиста, предупредив:
– Проследи за Сычевым, но будь осторожен, чтобы не заподозрил слежку. Возьми с собой радиостанцию, держи меня в курсе и не торопи, не форсируй события. Главное – не выпускай его из поля зрения. Я буду в локомотивном депо.
Прибыв на железнодорожный узел, Гаранин ощутил запахи разогретого на солнце гудрона. Вдаль убегали стальные нити рельсов. Поворотный круг возле корпуса депо, колесные пары и путеукладчик в тупике, огни светофоров и снующие темно-зеленые маневровые тепловозы со сцепками вагонов, черные цистерны и думпкары.
Звучали властные команды диспетчера по громкой связи, оранжевые жилеты слесарей-осмотрщиков вагонов – все это окунуло Вячеслава в знакомую с детства атмосферу напряженной жизни железнодорожной станции. Наибольшую интенсивность вокзал приобретал в летнюю пору, когда через короткие промежутки времени в южном направлении следовали пассажирские и туристские поезда, с грохотом проносились тяжелые грузовые составы.
Предварительно Гаранин предупредил начальника локомотивного депо о своем визите, поэтому машинисты Зацепин и Пархомов, свободные от рейса, поджидали его в классе по технике безопасности. Оба в черной форме железнодорожника сидели за столом.
Зацепину, грузному с прокуренными усами, было под пятьдесят, а его помощнику наполовину меньше. Они ответили на приветствие. удивило то, что на их жалобу, так быстро среагировал следователь, причем по особо важным делам, а ожидали инспектора ГАИ.
– Я знаю, что на переездах и вблизи их машинисты особенно внимательны, – начал издалека Гаранин. – Меня интересует каждая деталь, которую вы могли заметить в тот момент, когда мотоциклист нарушил правила. Каков он из себя, во что был одет?
– Судя по посадке и телосложению, это был парень лет двадцати-тридцати от роду, – произнес Зацепин. – В черной куртке и синем шлеме, на лице солнцезащитные очки. Надо таких лихачей строго наказывать, лишать прав вождения. Сколько по их вине аварий на переездах. Поезд – не велосипед и не телега, сразу не остановишь. Даже для экстренного торможения необходима не одна сотня метров пути. А тут перед самым локомотивом проскочил. Будь я его отцом, хорошую бы порку задал.
– Мы установили личность мотоциклиста, но вам предстоит его опознать, – прервал машиниста следователь. – Безнаказанным он не останется. Мне хотелось, чтобы вы вспомнили, какой еще транспорт находился перед шлагбаумом, когда миновали переезд. – С левой стороны, куда проскочил мотоциклист, стояли. «Жигули» голубого цвета, за ними трактор «Беларусь» с тележкой, – напряг память Зацепин. Гаранин перевел взгляд на Пархомова и тот сообщил:
– Со своей стороны я увидел автомобиль ГАЗ– 52 с фургоном. Кажись, в кабине были женщина и водитель.
– Так скажись или точно? – переспросил следователь. Пархомов потер лоб ладонью и решительно подтвердил:
– Да, точно. Мы ведь все зафиксировали зрительно и на бумаге в расчете на то, что обратимся в ГАИ с заявлением, так оно и получилось. – Этот разговор должен остаться между нами, – Вячеслав испытывающее поглядел на машиниста и его помощника. – Будем считать, что это следственная тайна. Надеюсь, нет необходимости брать с вас расписку о неразглашении?
– Нет-нет, – одновременно ответили Зацепин и Пархомов и переглянулись, недоумевая о какой тайне, идет речь.
– Вот и замечательно, что вы меня поняли, – улыбнулся Гаранин.– Когда понадобитесь, я вас вызову повесткой. А за мотоциклиста будьте спокойны, он от наказания не уйдет.
Вячеслав попрощался с ними за руку. «Все пока укладывается в русло моей версии,– подумал он, выходя из здания депо. – Теперь объект №1 – Сычев. Причастен ли он к убийству и ограблению? Вот в чем вопрос. С нее тоже не следует спускать глаз».
Нарастающий шум приближающегося пассажирского поезда оборвал его размышления.
9
Жорж Сычев, в отличие от Лысого, укатившего Бог весть куда, и не помышлял оставлять город. Его удерживала куча денег, припрятанная Германом. «Если только он не догадался вынести их из тира, то у меня есть шанс разбогатеть, – размышлял Жорж. – Герман прав в одном – своя рубашка ближе к телу. Надо действовать, пока не о6лапошили. Пусть Лысый в Ялте с телками забавляется, а я своего не упущу. Большую часть добычи Герман заберет себе, а это несправедливо».
Мотоцикл Сычев оставил в гараже будущего тестя. Дождавшись ночи, незаметно пробрался в школьный двор. Он так был увлечен предстоящей операцией, что не почувствовал за собой слежку. Реутов с того момента, как была установлена личность мотоциклиста, не упускал его из внимания.
Правда, несколько раз, пока поведение Сычева не вызывало беспокойства, майора подменяли другие сотрудники угрозыска. Но как только надвинулась ночь, он был на месте и незаметно последовал за Жоржем, который повел его в отдаленный район. Чтобы не обнаружить себя. Реутов. прячась за каменную ограду, растущие подле нее кусты смородины и сирени, держался в сорока метрах.
Сычев осторожно с рюкзаком за спиной приблизился к одноэтажному длинному помещению тира. Остановился. Потом тихо, по-кошачьи крадучись, спрятался за тыльную глухую стену.
