Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Одинцов поднялся, отошел к окну, потер пальцами виски. Я отлично понимала, что постоянно втыкаю ему иголки в больное место, напоминая о том, что он совершил десять лет назад. Он, конечно, уже свыкся с мыслью, что ничего предосудительного в его поступке не было – он дал ход моему изобретению, только и всего. В конце концов, я была его ординатором, он был моим руководителем и потому не видел в этом ничего криминального. Я же считала иначе. Да и кто на моем месте считал бы по-другому? Человек просто присвоил то, что ему не принадлежало. Я имею законное право злиться – раз уж сатисфакции не требую.
– Деля, это никогда не кончится, да? – опираясь на подоконник, спросил Павел, глядя на улицу.
– Вот веришь – я даже не могу пожелать тебе гореть в аду, потому что не хочу, чтобы ты нарушал мое уединение. Тебе никогда не приходило в голову, что ты вовсе не так безгрешен, как о себе думаешь?
– А ты?
– А что – я? Я ничего ни у кого не украла, Паша. Я делаю то, что хорошо умею, я стараюсь по мере сил помогать людям. Моя совесть чиста.
– Ой ли? – усмехнулся он. – А старичка Грушина кто облапошил – не ты?
– Что?!
Я не верила своим ушам. Откуда он мог знать о нашей сделке с Грушиным? Об этом вообще никто не знал – только мы двое.
– Что, Деля, не ожидала? – глумился Одинцов, явно наслаждаясь моей растерянностью. – Не знала, что он умер? А я вот знаю. И перед смертью рассказал он мне кое-какое кое-что о том, каким путем ты земельку заполучила вместе с домиком.
Так, а вот это блеф. Ничего криминального в этой сделке не было, все законно. Нюанс заключался в том, что я должна была отдавать часть доходов Грушину – фиксированную сумму, и я исправно делала это. Но со временем доходы клиники стали расти, а выплаты Грушину так и остались в прежнем объеме. Но он об этом не заговаривал, а я считала, что раз он молчит, то какой смысл мне об этом думать? К тому же совсем скоро на меня навалились долги брата, съедавшие почти все, что я зарабатывала, так что мне было не до выплат Грушину, я отдавала то, о чем мы условились, и все. Но, оказывается, он не выпускал меня из вида и просчитал доходы клиники, раз считал, что я его, как изящно выразился Павел, «облапошила». Но откуда Одинцов-то об этом узнал? И – главное – почему я не знала о смерти Грушина?
– Внезапно, правда? – Павел, похоже, наслаждался моей растерянностью, а я никак не могла взять себя в руки, да еще и шея заныла противно. – А ты не знала, что он мой родной дядя?
Вот это новости… Конечно, я этого не знала, и появление Грушина в моей жизни уже не выглядело таким уж случайным. Хотя… нет, познакомились мы благодаря, если так можно выразиться, аварии, в которой Грушин пострадал, и Павел тут совершенно ни при чем, его уже тогда даже в городе не было.
– Так что, Деля, делиться будем? Или как?
И вот тут мне окончательно стало понятно все. Он приехал не только за моими идеями – ему нужна моя клиника, приносящая хороший доход, и об этом он узнал, конечно, от дядюшки, будь он неладен, хоть и умер.
– А с чего ты решил, что я собираюсь с тобой чем-то делиться? Все, что у меня есть, я заработала сама. И дяде твоему, кстати, платила все, что обещала. И нет моей вины в том, что он не рассчитал возможную прибыль и запросил не процент, а фиксированную сумму. Ко мне какие претензии?
– Ты отдаешь мне часть клиники и спокойно работаешь сама – или едешь со мной в Москву, как пожелаешь. Но клинику оформим напополам. – Одинцов широко улыбнулся, торжествуя победу.
Но Паша Одинцов никогда не умел просчитывать свои действия хотя бы на шаг вперед, не говоря уже о долгосрочных планах. Я давно разучилась бояться – разве что за брата.
– Извини, приятель, но ничего не выйдет. Я продаю клинику, – сказала я небрежно. – У меня большие проблемы, мне просто необходимо с ними разобраться, а сделать это я могу только с помощью огромных денежных средств. Так что прости, но ничего из твоего предложения не выйдет.
Одинцов покраснел, по шее его пошли пятна:
– Это то есть как? Кому ты ее продаешь?
– А какая тебе разница? Есть деньги – купи, нет – не спрашивай, у кого они есть, – дернула я здоровым плечом. Блеф давался мне тяжело, но другого выхода не было, а избавиться от Павла необходимо. Ишь наследник нашелся…
– Ты это серьезно?
– Ну, такими суммами не шутят, друг мой Паша. – Мой мозг лихорадочно работал, придумывая вариант спасения клиники от очередного посягающего на нее. И решение пришло, хотя с первой же секунды не особенно мне понравилось. Но выбора все равно не было.
– И ты можешь продать клинику без подписи моего дяди?
– Разумеется. Твой дядя не фигурировал ни в каких документах, неужели тебе это непонятно? Он же чиновник, какая собственность? А о твоем существовании он, видимо, забыл, вот обидно, да? – не смогла я удержаться от колкости – уж очень хотелось посмотреть, как он растерянно моргает, видя, как из его рук уплывают такие легкие на первый взгляд деньги.
– Старый идиот… – пробормотал Павел.
И тут, на мое счастье, пришел Мажаров. Уж не знаю, сам ли или его кто-то из сестер прислал, но он вошел в палату без стука и, игнорируя находившегося здесь Одинцова, сказал:
– Аделина Эдуардовна, на перевязку.
Я чуть было не ляпнула, что он уже перевязывал меня сегодня, но вовремя спохватилась. В палату уже вкатывала кресло Женя, и я, очаровательно улыбнувшись Одинцову, перебралась туда:
– Вы меня извините, но вам пора. После перевязки мне нужно будет отдохнуть. И букетик заберите, аллергия у меня.
Женя выкатила кресло из палаты и повезла в переход, ведущий в лечебный корпус. Мажаров нагнал нас уже там:
– Выпроводил я вашего визитера.
– Как вы догадались вообще?
– Анна подсказала.
– Спасибо.
Матвей неожиданно отстранил Женю от ручек кресла:
– Все, Евгения, можете вернуться, я дальше сам. – И я поняла, что он хочет поговорить со мной без посторонних.
Когда топот каблучков медсестры почти стих, Мажаров, развернув кресло к себе, сказал:
– Начальник охраны осмотрел подвал сам лично. Там определенно кто-то был ночью, он нашел окурки. Кроме того, решетка как раз под окнами ординаторской на одном из подвальных окошек разогнута.
– То есть как – разогнута? Они же металлические.
– Я тоже так думал, – усмехнулся Матвей. – Но пошел и сам лично еще две разогнул. Так что проникнуть в подвал вообще никакого труда не составляет. Надо что-то придумать срочно, потому что ничего хорошего в этом нет, мало ли, кому что в голову стукнет.
– А что тут думать? Менять решетки долго, нужно сигнализацию включать. Она, кстати, там есть, только мы ею не пользуемся, охрана меня убедила, что в этом нет смысла. Надо, чтобы теперь на ночь тоже включали, как везде.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
