Книга Девочки-мотыльки - Энн Кессиди

На Принсесс-стрит было полно людей и полицейских машин. Мэнди с мамой лавировали среди них. Они искали Элисон Пойнтер. Протиснулись сквозь толпу и заметили ее в самом центре всего этого. Она стояла рядом с офицером полиции, а другой пытался оттеснить от нее людей. Они увидели три полицейских машины и много офицеров. Двое из них стояли на страже у бывшего дома пятьдесят три по Принсесс-стрит. Стройка на участке застопорилась, и мужчины в желтых касках стояли с серьезным видом и курили сигареты. Грузовик с огромными мешками песка наполовину заехал на тротуар, и водитель вел бурную дискуссию с женщиной из полиции.

– Элисон, – выкрикнула мама Мэнди.

Женщина повернулась и увидела их. Кивнула, давая понять, что узнала, но ее лицо казалось застывшим. Мама протиснулась мимо зевак и взяла Элисон за руку. Та оперлась на маму и обмякла. Полицейский прикрикнул, и народ ретировался, двинулся в другую сторону улицы. Вдоль дороги натянули желтую ленту, и Мэнди заметила фургон со спутниковой тарелкой на крыше.

Продавец из газетного киоска стоял на тротуаре с мрачным выражением лица. Он явно не радовался тому, что его улица снова оказалась в новостях.

Мэнди подошла к Элисон. Теперь мама ее поддерживала.

– Он забрал мою дочку, – сказала она, глядя на Мэнди, в глазах блестели слезы. – Этот ублюдок забрал ее. Тина была там последние пять лет.

Мэнди понимала, что Тины больше нет. Все не так, как с девочками из Кливленда. Ее не спасут. Тина мертва, сказала ее мама, пока они обходили толпу. Вероятно, тело подруги похоронено в подвале дома, и полиция его ищет. Элисон все это знала, но продолжала говорить о Тине так, словно та была жива последние пять лет. Ей было трудно говорить иначе.

Мэнди посмотрела на дом, из которого несколько дней назад выходил тот сосед. Это было старое здание ленточной застройки, сад перед домом замощен. В отличие от других садов, здесь отсутствовали цветы. Занавески на окнах задернуты и вверху, и внизу. На лицах стоящих у калитки полицейских не отражалось никаких эмоций. Неожиданно открылась входная дверь, оставшаяся толпа притихла. Вышли двое мужчин в белых спецкостюмах. Они несли что-то в плотных пакетах, один из которых выглядел объемно. В нем был компьютерный монитор, громоздкий и тяжелый, будто купленный много лет назад.

– Миссис Пойнтер? – произнесла какая-то женщина.

Элисон повернулась. Рядом стояла дама в темной стеганой куртке.

– Детектив-констебль Бернис Морган. Думаю, нам стоит проехать домой. Я буду держать вас в курсе поисков. Может, к вам придут ваши друзья и приготовят что-нибудь поесть.

– Я не хочу есть.

Элисон смотрела на дом, на лбу проступили морщины, зубы сжаты.

– Хорошая идея, – вмешалась мама и осторожно потянула Элисон. – Пойдем. Тут всего пара улиц. Можем прогуляться.

– Лучше поехать на моей машине, – сказала констебль Морган. – Везде будет пресса.

– Я не могу иметь дело с прессой, – промямлила Элисон.

– Мы обе знаем, что можешь, но сейчас не время, – ответила мама. Элисон кивнула. Отпустила руку подруги и пошла. Констебль взяла ее за локоть и повела через толпу зевак. Все знали, кто она, и уважительно расступались. Мэнди оглянулась на дом.

– Он в тюрьме? – спросила она.

Окружающие нахмурились.

– Мужчина, который здесь живет. Полиция его арестовала?

Мама подхватила ее под руку и оттащила в сторонку.

– Ох, Мэнди, он покончил с собой. Они полагают, он сделал это в пятницу вечером. Он отправил письмо в полицию, признался в том, что произошло, и офицер пришел к нему в дом этим утром. Его нашли мертвым.

– О-о.

Она дважды видела злого соседа в пятницу. Проходила мимо него, когда он вечером выбрался из такси.

Они подошли к машине констебля. Элисон уже сидела на пассажирском месте.

– Как он это сделал? – спросила Мэнди.

– Принял снотворное. Судя по всему, у него было несколько упаковок. Возможно, годами это планировал, и снос дома стал спусковым крючком.

Мэнди впервые оказалась в доме Элисон после пропажи Тины. Многое в нем изменилось. Тогда здесь были деревянные полы, много картин и декоративных украшений. То тут, то там разложены ковры, на всех имеющихся сиденьях раскиданы подушки. В доме всегда было на что посмотреть, например на сувениры, которые семья откуда-нибудь привозила. В те дни это место не всегда заполняло счастье, потому что мама Тины переживала из-за того, что ее муж больше с ними не жил. Теперь же тут было чисто и опрятно, на полах серо-желтые ковры, в центре бежевый диван с черным покрывалом. На виду никаких мелких предметов. В этом месте отсутствовали чувства, как в приемной. Мама Мэнди метнулась на кухню, крикнув: «Посмотрю, что есть в холодильнике». Девушка надеялась, что она не решит что-то испечь. Элисон села на диван, зажав руки между коленями. И устремила взгляд куда-то вперед.

Констебль Морган присела рядом. Мэнди устроилась в кресле напротив. Из кухни вышла ее мама.

– Сделать тосты? Выбор не большой. Или я могу сбегать в магазин? Есть несколько банок супа…

Она говорила быстро, с ноткой паники в голосе.

– Может, просто налить Элисон чай? – предложила констебль Морган. – Неплохо для начала. Я бы тоже выпила, и уверена, Мэнди к нам присоединится.

Мама вышла. Девушка смутилась от того, что детектив знала ее имя, но это было естественно. Мэнди в этом деле главный фигурант. Она – основа всего этого. Никто не произнес ни слова, пока готовился чай. Мама принесла его и раздала всем чашки. Элисон поставила свою прямо на ковер, под ноги. Констебль Морган заговорила тихо, без намека на драматизм:

– То, что я сейчас вам расскажу, в любую минуту окажется в открытом доступе: на телевидении, радио, в социальных сетях. Вы должны знать, что происходит. В субботу доставили письмо в отделение полиции Холлоуэй-роуд. Оно не адресовалось кому-то определенному, поэтому оказалось у секретаря. Его не открывали до понедельника. Внутри лежало признание – две страницы сплошного текста. Как только его прочитали, офицеры отправились по адресу. Им пришлось взломать дверь дома, и Алана Монка нашли мертвым в его кровати. Рядом лежали заколки для волос. Мы полагаем, они могут принадлежать Тине.

Элисон громко охнула.

Констебль Морган замолчала. На ее лице отразился стыд, будто это в какой-то степени не только его вина. Соседа звали Алан Монк. Мэнди поняла, что в мыслях всегда называла его злым соседом.

– Я думала, вы проверяли все дома. И реестр лиц, осужденных за половые преступления, – сказала мама.