Принц первым двинулся в атаку, сделав стремительный выпад, который был принят лордом Доррингтоном. Принц нанес быстрый удар в квинте[5], лорд Доррингтон парировал его.
Ярость принца нарастала. Не вызывало сомнения, что его обычной тактикой было стремительно и безжалостно атаковать противника. Однако на этот раз каждый его выпад наталкивался на стойкое сопротивление.
Вдруг Алина увидела, что принц зловеще улыбается. Он был полностью уверен в себе, его напыщенность и высокомерная манера держаться произвели на всех впечатление, так как зрители решили, будто он владеет ситуацией. Лорд Доррингтон, напротив, держался очень спокойно и проявлял исключительную корректность. Каждое его движение было точно выверенным, быстрым и в то же время дерзким.
Спустя несколько минут после начала поединка лорду Доррингтону наконец удалось из кварты прорваться через оборону противника, и он ранил принца в плечо. На белоснежной рубашке стало расплываться ярко-алое пятно.
— Честь удовлетворена! — объявил лорд Олванли. - Дуэль может быть прекращена.
— Все кончилось! — с облегчением перевела дыхание Алина.
— Я буду продолжать, — процедил принц.
— Как желает ваше высочество, - ответил ему лорд Доррингтон.
Опять они сражаются! Алине показалось, что всем вокруг слышны удары ее сердца.
Движения противников ускорились. Принц, в ярости от того, что его ранили, ринулся на лорда Доррингтона, при этом его шпага, подобно кнуту, со свистом рассекла воздух. Он предпринимал одну атаку за другой, но никак не мог достать противника.
— Я убью тебя! — внезапно произнес он.
Все, кто наблюдал за ними, услышали его слова, и выражение первобытной ярости, свидетельствовавшее о дикой жажде крови, никого не ввело в заблуждение.
— Вы предлагаете, - раздался спокойный и ровный голос лорда Доррингтона, — чтобы мы сражались до смертельного исхода?
— Это будет твоя смерть, ты, разодетый дурак! — прошипел принц. — Твоя смерть! А потом я наслажусь тем, что буду утешать твою жену.
По выражению на лицах лорда Олванли и лорда Уорчестера можно было догадаться, что они с трудом верят своим ушам. Они были не в состоянии понять, как можно говорить подобные вещи в такой ответственный момент.
Алина почувствовала, что сейчас владеющий ею ужас вырвется наружу, и она закричит.
— Согласен! — проговорил лорд Доррингтон.
И с этого мгновения их дуэль превратилась в жестокое сражение. Алина стала свидетелем настолько невероятного боя, что могло возникнуть впечатление, будто все происходит во сне. Она не сразу сообразила, что лорд Доррингтон просто играет с принцем. Да, он сражался с ним, но его манера фехтовать была совершенно отличной от манеры принца, его выпады были очень грациозны, точны и корректны. Казалось, он танцует. Он не сделал ни одной ошибки, все его штоссы[6]строились на классических основах фехтования. То же можно было сказать и о движении кисти, и о легкости, с которой он скользил по полу, и о мастерстве его парадов[7]. Он заставил принца почувствовать себя неуклюжим, чуть ли не полным профаном.
Когда до принца начало доходить, что ему противостоит достойный противник, он дал волю своей ярости.
Лорд Доррингтон раз за разом наносил ему болезненные уколы, и рубашка принца стала покрываться красными пятнами. Зрители догадались, что лорд Доррингтон тем самым показывает свое презрение. Ведь он вполне мог нанести принцу более глубокие раны, однако давал понять противнику, что его усилия не принесут успеха и что именно он, а не принц, является великолепным фехтовальщиком.
Лорд Доррингтон атаковал принца с ловкостью и изяществом пантеры, нанося ему все больше уколов. Наконец вперед выступил посланник. Он развел противников в стороны.
— Честь удовлетворена, ваше высочество, — с настойчивостью в голосе произнес он. — Нет причин продолжать бой. Это может привести к тяжелым последствиям.
Всем был ясно слышен намек, прозвучавший в его словах, но принц даже не взглянул на него.
— Я не потерплю от вас никаких указаний, — бросил он, как будто разговаривал со слугой. — Когда я пожелаю закончить бой, этот бездарный Доррингтон будет лежать мертвым у моих ног.
Посланник вздохнул и собрался отступить. Но не успел он сделать и шагу, не успел лорд Олванли объявить "К бою!", как принц ринулся на лорда Доррингтона. Это был бесчестный поступок, и все зрители в ужасе затаили дыхание.
Но раздался лязг стали о сталь, потому что лорд Доррингтон с необычайной скоростью выставил шпагу и парировал штосе принца.
— Отвратительно! Это низко! - услышала Алина бормотание принца Уэльского.
Шпаги противников опять скрестились, и лорд Доррингтон, сделав точный и стремительный выпад, пронзил грудь принца, который стал медленно оседать на пол, и только тогда все поняли, что случилось.
Спокойный, негромкий голос лорда Доррингтона нарушил стоявшую в оранжерее напряженную тишину.
— Кто-нибудь, помогите моей жене. Кажется, она сейчас упадет в обморок, — обернувшись, произнес он.
Его слова вывели всех из оцепенения.
— Его высочество умер? — дрожащим голосом спросил посланник.
— Еще нет, — ответил лорд Доррингтон. — Он проживет еще три-четыре часа. Ваше превосходительство, предлагаю вам перенести его в посольство, чтобы он мог умереть на своей земле.
Слуги бросились поднимать бесчувственное тело.
— Будьте осторожны, когда понесете его через комнаты, — предупредил принц Уэльский голосом, который, по его мнению, звучал тихо, был, однако, слышен всем присутствующим. - Я не хочу, чтобы мои ковры были запачканы кровью.
Глава 10
— Вам что-нибудь еще нужно, миледи? - почтительно спросила горничная.
— Нет, спасибо, — ответила Алина.
Горничная оглядела спальню, чтобы удостовериться, все ли в порядке, потом осторожно прикрыла за собой дверь. Алина, сидевшая за туалетным столиком, поднялась и подошла к камину, который, не дожидаясь распоряжений, разожгла горничная, когда герцогиня Девонширская привезла домой ее госпожу, дрожащую от холода и переживаний. Алина протянула руки к огню. Девушку все еще трясло от ужаса, охватившего се во время дуэли, в течение которой ее ни на секунду не покидал страх, что лорда Доррингтона убьют.
Даже сейчас, когда Алина знала, сколь виртуозно он владеет шпагой, она считала чудом, что он избежал смерти. В ее памяти навсегда останутся искаженное яростью лицо принца, его глаза, сверкающие жаждой мести.
