К вечеру остановились в караван-сарае. Только оказавшись на его территории, Али понял, что это то самое заведение, откуда они бежали с Йасмин. Его охватило волнение, он понял, что, повторив заново путь, он сможет выйти к становищу туркмена, где осталась Йасмин. Дело было за малым – освободиться от цепей. Али стал думать над этой задачей. Тем временем караван располагался на отдых. Вновь прибывшие, разошлись по свободным комнатам, более экономные отправились на крышу. Рабы, сев в кружок, ели хлеб с сыром, который распорядился принести их хозяин.
Одну руку Али освободили от цепи, но лишь для того, чтобы замкнуть на колесе телеги. После этого сбир отправился отдыхать.
– А если телега покатится? – спросил Али. – Мне же руку оторвет.
– Ну, ты следи, чтобы она не покатилась, – ухмыльнулся сбир, собираясь уходить.
– Эй, – окликнул его Али. – А кормить ты меня не собираешься?
– Я бы накормил, – сказал сбир, – Но вот незадача, не успел на тебя довольствие получить, командировочные не дали. Ну, ничего, народ у нас добрый, с голоду умереть не дадут, накормит кто-нибудь. Вон дружок твой саклаб.
С этими словами он, ухмыляясь, ушел. Со стороны рабов посыпались усмешки. Их немало забавляло то, что азербайджанец находится в худшем положении, чем они. Али, не обращая на них внимания, забрался на телегу. Правда, длина цепи не позволила ему разместиться с удобством. Но он с наслаждением вытянул ноги и закрыл глаза. И стал думать о том, как освободиться от цепи и убежать. Потом призывал силы небесные на помощь. В конце концов, пригрозил, что если ему не помогут, он не будет отвечать за последствия, а возможно, даже перейдет в зороастризм. Тем более, что идея противостояния добра и зла всегда была ему близка. Эта угроза возымела действия. Во всяком случае, он услышал голос саклаба, который, говоря на ломаном азербайджанском, предложил ему кусок хлеба с сыром.
Видимо, наверху, для начала его решили накормить, чтобы умерить его гнев.
Али поблагодарил и отказался.
– Ты не хочешь есть? – спросил раб.
– Хочу, но не хлеб с сыром, что-нибудь посущественнее. Сыр соленый?
– Да.
– Тем более. Потом пить захочется.
– Ничего другого у меня нет. К тому же дареному коню в зубы не смотрят.
– Прости, друг, – сказал Али, – Я не хотел обидеть тебя отказом, ты и так добр ко мне. Хорошая пословица.
– Это русская пословица.
– Ты русский?
– Да.
Али с любопытством поглядел на саклаба. Русского он видел впервые.
– Откуда ты?
– С Волги.
– Это что, город?
– Нет, река. За что это тебя?
– Долго рассказывать. Ты хорошо мне напомнил про коня, – сказал Али. Он окинул проходящего мимо служку.
– Эй, малый, позови управляющего.
Служка удивленно посмотрел на арестанта и спросил:
– На что он тебе?
– Продать ему хочу кое-что.
Служка пожал плечами и ушел.
Саклаб с любопытством наблюдал за этой сценой. Вскоре явился управляющий.
– Ты, что ли, меня звал? – на его лице было выражение высокомерия и безразличия к арестанту. Он вообще удивлялся своей отзывчивости к падшим.
– Два дня назад я останавливался в твоей гостинице. Уезжать мне пришлось в спешке, и я оставил здесь своих лошадей.
В глазах управляющих мелькнул интерес:
– А, так это был ты.
– Я.
– И что же, ты хочешь забрать их? Пожалуйста, но ты должен заплатить за их содержание, – управляющий улыбнулся.
– У меня к тебе другое предложение. Я предлагаю тебе их купить у меня, отдам дешево.
– В первый раз я вижу такого предприимчивого арестанта, – сказал управляющий.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – заявил Али. – Ты думаешь, что раз я арестован, мои лошади достанутся тебе даром. Но это не так, мой арест – это недоразумение. Я вернусь за своим добром. Но сейчас ты можешь за бесценок приобрести двух прекрасных лошадей.
– Ну и чего ты за них хочешь? – Спросил управляющий, доводы возымели действие.
– Принеси нам еды и вина, побольше того и другого, и лошади твои.
– Будешь свидетелем, – сказал управляющий служке.
Али протянул свободную руку, и управляющий ударил по ней. Сделка состоялась.
– Вино тоже прислать? – переспросил управляющий. – Сейчас ведь рамадан.
– Пророк сказал, что мусульманин, находящийся в пути, в болезни, в затруднительном положении, может отступать от его предписаний. Я, как ты видишь, нахожусь в ситуации, соответствующей всем трем причинам. А что касается моего русского друга, то он и вовсе христианин, у них даже в церкви вином пастыри угощаются.
Рабы, которые до этого оживленно разговаривали, собравшись в кружок, замолчали и с любопытством наблюдали за ними.
Управляющий ушел, а через некоторое время двое подавальщиков принесли два кувшина вина, кебаб, хлеб, сыр, зелень, помидоры, огурцы и положили все на телегу. Один кувшин Али попросил отдать рабам, которые смеялись над ним.
– Ты хочешь угостить людей, которые издевались над тобой? – удивился саклаб.
– Конечно, – сказал Али, – Может быть, это смягчит их сердца.
Получив подношение, те сразу же пустили кувшин по кругу, и один из них даже поблагодарил Али.
– Наливай, друг мой, – предложил Али, – А то у меня одна рука занята колесом.
Славянин разлил вино по глиняным кубкам.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Али.
– А меня Егорка. Так меня дома кличут. А вообще-то я Егор.
– Будь здоров, Егорка-Егор, – сказал Али и с наслаждением осушил кубок.
– Вообще-то я не христианин, – заявил Егорка, – Наша деревня сохранила веру наших отцов. Наши боги – Перун, Сварог, Лада, Ярило, Даждьбог.
– Это похвально, – сказал Али, – а вот наша деревня не сохранила веру в Зардушта[113], приняла веру арабов, и теперь мы не можем спокойно выпить, чтобы нас не попрекнули. Хотя мне всегда была близка идея борьбы Добра и Зла. Правда, слово «Аллах» благозвучней, чем Ахура, тем более Мазда.
– Однако негоже ругаться за трапезой, – заметил Егорка.
– Ну что ты, друг мой, я вовсе не ругаюсь, не смею. Ведь это религия моих предков. Ахура Мазда – верховное божество в пантеоне зороастрийцев. Сущность его состоит в совершенном познании добра и зла, святость, чистота и справедливость, вот основные качества Бога зороастрийцев. Ему противостоит царство зла во главе с демоном Ариманом. Как сказано в их гатах-песнопениях: «И в начале были два духа, которые были подобны близнецам, и каждый был сам по себе. И когда оба духа встретились, тогда они создали, прежде всего жизнь и смерть…». Ну, короче, неверный дух выбрал себе злое дело и преисподнюю, а святой дух справедливость и небеса. И жизнь, Егорка, представляет собой беспрерывную борьбу между ними, силами добра и зла. Ахура Мазда окружен своими бессмертными святыми Амеша-Спента числом семь. А Ариман повелевает сонмом бесов, ведьм и чудовищ. Все болезни на земле, да и сама смерть дело рук Аримана. Ахура Мазда борется с ним, но, как подсказывает нам жизненный опыт, не очень успешно. Иначе я бы не сидел здесь, прикованный к колесу телеги. Верно?!
