сражение обернулось для нас тяжким испытанием. Мы попросту раздавлены массой противника. Я делаю попытку спасти часть армии. Не знаю, насколько успешно это у меня получится. Ночами я лежу с открытыми глазами и изо всех сил напрягаю свой мозг, стараясь придумать, как вывести из западни мои несчастные войска.
Нам предстоят трудные дни; вероятно, самые трудные, какие только могут выпасть на долю человека. Счастливы мертвые, для них все это закончилось. Я все время думаю о тебе с сердечной любовью и признательностью. Возможно, все будет хорошо и мы с тобой еще увидимся».
Глава 11
ПРОРЫВ
3-7 ноября
К заходу солнца 2 ноября Бриггс не продвинулся вперед ни на шаг, но утверждал (возможно, это соответствовало действительности), что уничтожил 62 вражеских танка, потеряв лишь 10 своих. У Фишера оставалось около 100 танков, в бригаде Кастенса – 86 танков. Сзади к ним вплотную приблизился Хардинг, у которого было по меньшей мере столько же машин в бригаде Робертса.
План Ламсдена заключался в следующем: Фишер и Кастенс в течение ночи продвигаются в западном направлении на 5 миль, Босвайл в это время поворачивает к югу, пересекая тракт Рахман, а Хардинг начинает наступление на восходе солнца. Этот план был изменен, вероятно по настоянию Монтгомери, и стал менее дерзким. Этой ночью задачей Босвайла была атака и захват местности к северу от Тель-эль-Аккакира, который в тот день был целью наступления Бриггса. В случае успеха через захваченные позиции должны были пройти Фишер и Кастенс, а утром за ними – Хардинг. В дальнейшем предполагалось двинуть вперед другие Королевские танковые полки и 4-й южноафриканский бронеавтомобильный полк. В 30-м корпусе следовало произвести сложную перегруппировку с целью высвободить новозеландцев и большие силы пехоты для наступления.
Это последнее изменение давало злосчастной 7-й моторизованной бригаде слишком мало времени для подготовки атаки, которая должна была начаться в четверть второго ночи. В результате был составлен весьма хаотичный план, обеспечивавший недостаточную артиллерийскую поддержку; при этом каждому батальону предстояло действовать более или менее самостоятельно, а самая важная задача была поставлена стрелковой бригаде, которой предстояло пройти 1 милю к западу от позиций, на которых простоял целый день 9-й уланский полк, к тракту Рахман, а потом пройти еще 1 милю. На левом фланге 2/6-й батальон должен был захватить гряду Тель-эль-Аккакир, пройдя 2000 ярдов к западу от юго-западного угла выступа, удерживаемого бригадой Мюррея. В центре 7-я стрелковая бригада должна была наступать к тракту без артиллерийского прикрытия, исходя из ошибочного допущения, что ей предстоит занять местность, которую до этого целый день удерживало другое британское подразделение.
2-я стрелковая бригада вскоре втянулась в тяжелые бои с противником, оседлавшим тракт сильно укрепленными позициями. Бригада не смогла выдвинуть вперед противотанковые орудия и прорвалась к позициям противника, потеряв 60 человек, в том числе 7 офицеров. Грунт оказался слишком твердым, что затрудняло окапывание, а в тылу стали появляться вражеские солдаты. Пирсон испросил и получил разрешение отступить на исходную линию. То же самое случилось и с соседом – 7-м батальоном, который встретил ожесточенное сопротивление на самом тракте. Силы батальона начали таять. Некоторое время ситуация оставалась запутанной, но и здесь дело кончилось отступлением на исходные рубежи. На левом фланге 2/60-й батальон начал неудачно, так как его командир ошибочно решил, что час ноль отложен на один час. Артиллерийская подготовка, начавшаяся вовремя, застала батальон врасплох и далеко позади огневого вала. В результате в составе поредевшего батальона осталось только две моторизованные роты. Они не смогли подойти к тракту ближе чем на 500 ярдов и окопались, а утром обнаружили, что их позиция превосходно просматривается с возвышавшегося по соседству Тель-эль-Аккакира. Почему-то Бриггс был уверен, что эта гряда уже захвачена, и пребывал в этом заблуждении в течение целых двенадцати часов, что оказало самое неблагоприятное воздействие на все события этого дня.
Узнав, что два батальона потерпели неудачу, Ламсден приказал Бриггсу послать Фишера вперед, на соединение с 60-м полком в районе Тель-эль-Аккакира, а Кастенсу поставил новую задачу: наступать на юг. Обе бригады начали осторожно продвигаться в предрассветной мгле, но ни одна не смогла пройти далеко вперед. Они выпустили большое количество снарядов по противотанковым орудиям противника, расположенным за небольшим возвышением позади тракта, и уничтожили многие из них. Потери были небольшими. «Шервудские бродяги» на крайнем правом фланге Кастенса совершили безуспешную атаку на гряду и потеряли 1 танк, а стаффордширский йоменский полк потерял 3. Единственным результатом этой атаки стало ложное донесение, на основании которого командование решило, что войскам удалось закрепиться на западе от тракта Рахман.
В половине десятого Монтгомери вызвал к себе корпусных командиров. Он уже чувствовал, что Роммель находится на пределе сил, и рассматривал южную сторону выступа как подходящее место для осуществления прорыва. Пока шло совещание, пришло сообщение о взрывах на фронте 13-го корпуса и отступлении противника на этом участке. Эти сообщения вместе с ложным донесением об успехе 10-го корпуса создали впечатление ослабления сопротивления противника по всему фронту. Монтгомери решил, что Уимберли, усиленный 5-й индийской бригадой, должен этой ночью совершить глубокую атаку в юго-западном направлении и, кроме этого, нужно сделать еще одну попытку выпустить в тылы противника бронеавтомобили.
