1
Ну и проблемы возникают в этом странном мире! — развлекал себя мыслями Антошин, раздвигая густые ветки ельника. — Чудо искать — дело само по себе довольно бредовое. Так мало этого, надо еще каким-то непостижимым образом убедиться, что найденное чудо самое настоящее, а не лишь бы что. Мальчишка спасает малознакомого дядьку, сам при этом едва не тонет, да еще не просто так спасает, а от Водяного… И это у них за чудо не считается. Поразительная все-таки страна эта моя древняя родина».
Малко шагал впереди, решительно и целеустремленно. Будто действительно знал, куда надо двигаться.
Приключений не случалось. Ельник да сосна. Ельник да сосна. Пейзаж унылый и однообразный.
Даже ощущение тревоги не рождалось. Точнее, оно уже стало привычным, а потому не вносило в жизнь никакого разнообразия.
Антошин знал два способа борьбы со скукой: либо разговор, либо размышления.
К беседе на ходу Малко явно не был расположен.
Оставалось одно: думать.
«Если бы со мной сейчас связались из моего времени и спросили: „Ты, полковник, куда идешь?" — я бы ответил совершенно честно: „Чудо вот ищу. Одно, понимаешь, уже это… как его… узрел, а теперь вот надо второе". Наверное, решили бы, что я издеваюсь. А я бы честно ответил…»
Полковник раздвинул густые ветки ельника. И замер. Эти ветки он уже раздвигал. Десять минут назад. Точно. Эти самые.
Или все-таки другие?
Антошин осторожно тронул Малко за плечо:
— Малко, мне кажется, мы ходим по кругу.
Малко остановился:
— Ты тоже заметил? А я думал, мне показалось.
Полковник взмахнул мечом и сделал на дереве большую зарубку.
Малко возмутился:
— Зачем дерево калечишь?!
Антошин объяснил:
— Если мы к этой зарубке вернемся, значит, точно по кругу гуляем.
— Если нас Леший водит, он эту зарубку вмиг залечит! — усмехнулся Малко. — Да еще и ругаться станет за то, что мы калечим его деревья.
Малко внимательно огляделся.
Антошин тоже осмотрелся, чтобы получше запомнить это место.
Невесть откуда взявшиеся в летнем лесу ярко-красные осенние листья. Поваленное дерево с раздвоенной кроной. Еще вот белый гриб: большой, наглый, на толстой ножке. Грибники сюда вряд ли ходят, так что гриб пусть тоже поработает приметой.
Малко и Антошин продолжили путь.
Теперь идти стало интересней. Возникла опасность — главный интерес любой дороги. Если их все-таки водят кругами, то кто и зачем?
Антошин не удивлялся, что в этой стране можно водить людей кругами. Он уже знал: здесь возможно всё.
Опасность ощущалась, но, как чаще всего и бывает, — таилась. Ничего подозрительного: птицы щебетали всё так же свободно, солнце тщетно пыталось пробить густую крону деревьев. Никаких тебе подозрительных звуков или шорохов.
Только Вук вел себя странно, нервно как-то: то взлетал, словно стараясь что-то разглядеть, то опускался кому-нибудь из путешественников на плечо и копошился в волосах, будто силясь объяснить нечто важное, лишь ему одному ведомое.
— Как, ты сказал, зовут того, кто, возможно, нас водит? — почему-то шепотом спросил Антошин.
— Леший, — недовольно буркнул мальчишка.
— Леший?
— Я же объяснял: хозяин есть у всего. Леший — хозяин леса. Понимаешь?
Антошин остановился:
— Погоди, погоди… Я уже с одним хозяином леса тут познакомился. Боровой зовут. Хороший, между прочим, мужик. Спас меня. И научил многому. Это что у вас получается: лес — один, а хозяев у него несколько?
Малко начал объяснять подробно.
— Боровой — хозяин хорошего леса, открытого, хозяин бора. Поэтому его и зовут так — Боровой. А Леший сторожит дикие чащобы и злыми зверьми командует. Бор и лес — чувствуешь разницу? Ну вот. В бору — Боровой, в лесу — Леший. Слова — они же умные, сами про все объясняют. Бор — Боровой, лес — Леший. Понимаешь?
Парень пошел вперед еще быстрее.
«Как у них тут все распределено четко! — подумал Антошин. — Дикие вроде люди, а какая налаженная у них жизнь. А мы вроде как цивилизованные…»
Вслух же спросил о другом:
