Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
В Вене он идет в гости к путешественникам, повстречавшимся ему на Тропе хиппи. Его блокнот полон адресов людей, которые его пригласили. Он пьет с ними чай, идет в бары и рисует их. Они покупают его рисунки, и его касса продолжает расти.
Сейчас, думает он, я куплю себе дорогой, хороший велосипед со скоростями и проеду последний кусок моего путешествия.
«Ты не сможешь добраться до Швеции на велосипеде», – говорит Сильвия.
«Почему же, я могу», – упрямо возражает он.
Сильвия ведет его в Пратер, где они проходятся по главной аллее под каштанами и садятся на колесо обозрения. Потом едут в метро, заходят в старое, темное кафе и пьют кофе со взбитыми сливками, едут на трамвае и спускаются в темный полуподвальный бар с густым запахом табака. Пикей считает, что его друзья очень хорошие, и почему только все постоянно предупреждают его о тех других, которые живут в Европе? Чувство благодарности – сувенир из путешествия – постепенно вытесняет стресс, злость и холод. Он начинает понимать, что в Европе все регулируется правилами, а не чувствами, и пытается себя уверить, что европейцы менее человечны, чем остальное население Земли. Снова и снова он хочет убедить себя в том, что ему говорят друзья.
«Пикей, – говорят они, – ты хороший человек, ты делаешь другим людям добро. Но ты не знаешь Европу. В Европе человечность – большая редкость. В Европе действия людей диктуются страхом, а не любовью».
Любовь? Если они только и делают, что следуют правилам и инструкциям, как они могут верить в любовь? Может ли Лотта его любить, когда люди в Европе живут только для того, чтобы придерживаться правил?
Он понимает, что в Европе сложно. Но одновременно чувствует, что его мысли оживились. Пикей размышляет, решает проблемы и мучается над прописными истинами, которые ставят все вверх дном. До этого он плыл по течению чувств, а сейчас замечает, как большое течение путешествия становится все более узким и медленным ручьем. Он ступает на неровный путь, его собственный путь. И тогда он вздыхает, пытается удержаться на плаву и допускать только рациональные мысли.
Может быть, Лотта больше не ждет его?
Но когда он лежит на чересчур мягком матрасе под слишком толстым покрывалом в квартире Сильвии и терзается сомнениями, он пытается создать этим мыслям противовес. В темноте он думает о своей матери. Она сидит на полу рядом с кроватью и охраняет его. Она и есть тот самый противовес. В реке темных воспоминаний она – маленький, но яркий луч света. В сиянии этого света он засыпает.
«Ты не сможешь добраться до Швеции на велосипеде». – «Почему же, я могу».
Он еще не успел купить новый велосипед, когда к нему приходит хозяин галереи, представляется господином Манфредом Шеером и говорит, что восхищается целеустремленностью Пикея.
«Пожертвовать собой ради того, кого любишь, это красиво и достойно уважения. Если бы больше людей руководствовались любовью, – рассуждает он и продолжает: – Тогда мы жили бы в лучшем мире». И говорит, что у него есть для Пикея подарок.
Они идут в мастерскую, и хозяин галереи подает квадратный конверт. Пикей открывает и достает билет, нет, два билета на поезд.
«Это слишком много», – говорит Пикей и хочет за себя заплатить.
Хозяин галереи отказывается взять деньги, но после некоторых колебаний соглашается принять в подарок две картины Пикея.
«Вена, западный вокзал – Копенгаген С» написано на билете. «Копенгаген С – Гётеборг С» стоит на втором.
Вена – Пассау
Пикей быстро опускается в мягкое кресло. Сиденье такое мягкое, что он как будто не чувствует свои кости, и кажется, что тело состоит лишь из мягких частей. Ребенком он спал на соломенном матрасе на полу. В съемной комнате в Нью-Дели – на кровати с матрасом из плетеного пенькового каната. В вагонах индийских поездов второго класса без мест стоят деревянные скамейки или твердые пластмассовые сиденья. На велосипеде твердое кожаное сиденье. В автобусах в западной Азии – плоские, блестящие, твердые пластиковые скамейки. Он привык чувствовать лопатки, копчик и таз. Он хочет, чтобы было понятно, где заканчивается тело и начинается сиденье. Когда он беспрепятственно погружается во что-то мягкое, у него появляется чувство нереальности.
Почему европейцы подстилают толстые слои подушек, обивки и матрасов? Они мерзнут или чувствуют себя потерянными? Может быть, они боятся? Страх жесткости их собственного тела?
Вена, Мельк, Линц, Вельс. У городов Европы странные односложные названия.
И снова он приближается к границе. Поезд со скрипом останавливается. Пикей слышит запах влажности, холода, стали, горелого асбеста и шерсти. Проход заполняют люди в униформе.
Дверь купе открывается.
«Паспорт, пожалуйста!»
Он тянется за своим зеленым индийским паспортом. Немецкий пограничный полицейский листает экзотический паспорт. Ведь не каждый день в Пассау встретишь гражданина Индии.
«Нельзя, господин. We are so sorry[42]. Пройдемте с нами!» – показывает на него полицейский.
Пикей должен выйти из поезда и следовать за пограничным полицейским в участок, который находится на другой стороне стоящего поезда.
«Вот дерьмо», – ворчит он, выходя из поезда. Он научился этому у Сильвии в Вене, откуда отправился только этим утром.
«Все пропало, – думает он. – Они считают меня нелегальным иммигрантом, который хочет обосноваться на их богатой красивой земле. Они верят, что я заберу их работу, их женщин и буду обузой государству. Но я хочу только проехать дальше! Мне не нужна ваша Западная Германия!»
Они просят его открыть потрепанный чемодан. У них жесткий взгляд и окаменевшие лица. Они ищут в чемодане запрещенные вещи, думает он. Они копаются в его грязном белье и находят резиновую камеру от велосипеда и связку писем в светло-голубых авиаконвертах, которые перевязаны тонкой грязной пеньковой нитью.
«Мы свяжемся с индийским посольством, и они купят вам билет на самолет, чтобы вы смогли вернуться домой», – объясняет полицейский, достает его синюю рубашку из чемодана и держит ее в двух пальцах на расстоянии вытянутой руки, как будто это одежда прокаженного.
Дедушка Пикея всегда говорил: когда в работе ты используешь только два пальца из десяти, это значит, что ты недоволен своей работой. Конечно, рубашка плохо пахнет, Пикей не стирал ее уже очень давно, но человеку из полиции не нравится его работа, он не может найти спокойствие внутри себя. Если бы дедушка был здесь, он бы это сказал.
Полицейский разворачивает сложенную и помятую газетную статью. Она написана по-английски и вырезана из индийской газеты Youth Times, это можно прочитать в колонтитуле. Он начинает читать.
«О, здесь написано, что он женат».
Между тем вокруг бронзового индийского хиппи с длинными волосами и грязным чемоданом собралось уже восемь полицейских. Один из них открывает голубой конверт из связки авиаписем и читает. По адресу отправителя на конверте понятно, что письмо написано женщиной, а из содержания письма ясно, что индус и женщина больше, чем просто друзья.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
