Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
С этим дядей и другими родственниками из того времени непосредственно связано определение, которое дал своему фильму Герман-младший:
«Гарпастум» – это не реализм, не гиперреализм, а такая полусказка, которую я, тем не менее, пытался снимать достоверно… В общем, история о том, как закончилась эпоха».
Для того чтобы понять смысл этих слов, надо бы учесть и то, что говорил кинорежиссер в одном из интервью: будто он предпочел бы жить в 1914, ну или хотя бы в 1912 году. Откуда же такая привязанность к той эпохе? Могу только предполагать, однако аргументов для таких предположений предостаточно. Надо лишь припомнить, что среди его предков были и статские советники, и богатые купцы. Кое-кто поговаривал, что был даже самый настоящий генерал. Так можно ли удивляться тоске по этому «сказочному» времени? Судя по всему, члены жюри на кинофестивале в Венеции так и не поняли, зачем нужно было снимать эту картину, так что никаких наград «Гарпастум» в 2005 году не получил. Правда, на следующий год ему снова досталась отечественная «Ника».
Глава 19. Бумажный солдат
Самым примечательным фильмом Германа-младшего стал «Бумажный солдат», снятый в 2008 году. В том же году он получил «Серебряного льва» за лучшую режиссерскую работу на Венецианском кинофестивале, а в следующем году, в который уже раз, «Нику» снова за лучшую режиссуру. Вот об этой кинокартине стоит рассказать подробнее.
Основные события фильма происходят в казахстанской степи во время подготовки первого полета человека в космос. На этом фоне развивается любовная история, что-то вроде хорошо известного всем «треугольника». Помимо выяснения отношений главного героя, доктора Покровского, с женой, мы становимся свидетелями его странных рефлексий, не вполне осмысленных переживаний. Покровского мучают уже изрядно всем надоевшие вопросы, что-то вроде: зачем все это, для чего живем, что с нами будет? Впрочем, фон для всех этих перипетий снят просто замечательно – полуразрушенные бараки, степь и предчувствие чего-то страшного, неотвратимо безнадежного. Примерно то же было в «Лапшине», во время облавы на преступника. Но здесь предчувствия сбываются – «бумажный солдат» умирает во время старта ракеты с Юрием Гагариным.
И все-таки некоего подобия ремейка «Лапшина», однако на другой сюжетной основе, так и не случилось. Причина, на мой взгляд, в том, что для отца писал сценарий Эдуард Володарский, подлинный мастер пера, ну а здесь… Вот если бы фильм смотреть не слыша того, о чем персонажи фильма говорят между собой! Но как без этого? Впрочем, душевные и идейные метания главного героя, пожалуй, я назвал бы интересными, если б они не были столь расплывчаты, так что в причинах довольно трудно разобраться. Да вряд ли и сам Покровский смог бы объяснить все это внятно. В общем, со сценарием режиссеру не повезло – речь о беспомощных, совершенно бездарных диалогах. Я вовсе не хочу, чтобы диалоги были умные – пусть будут самые обыденные, пустые, почти бессмысленные. Но дело в том, что такой диалог написать куда труднее, чем содержательный, насыщенный оригинальными идеями текст беседы «рафинированных» интеллигентов, интеллектуалов. И вот возникло подозрение, что, как и в неудавшемся фильме «Вдох-выдох» Ивана Дыховичного, и здесь не обошлось без вмешательства в текст сценария самого кинорежиссера, что в общем-то вполне естественно. Так оно и оказалось:
«Сценарий был написан достаточно быстро – всего за два месяца. В итоге от первоначального варианта мало что осталось. Потому что я сам и начал переводить эту версию на киноязык, на тот «текст», который будет понятен мне. Для этого пришлось уединиться месяцев на восемь на даче».
«Понятен мне» – это еще не означает, что понятен многим. Добавлю, что и беседы интеллектуалов в фильме тоже не вызывают восхищения. Возможно, режиссер задал тему, интонацию и предложил актерам свободно говорить, но только ведь проблемы интеллигенции 60-х годов – это для нынешнего поколения совсем чужое. Не те нынче времена! Вот, например, в кинокартинах «Застава Ильича», «У озера», в «Девяти днях одного года» это получилось, поскольку разговаривали примерно о том самом времени, в которое снимался фильм. С другой стороны, в фильме «Гарпастум» текст, что называется, вполне на уровне, несмотря на значительный разрыв во времени. Но этому есть объяснение – весьма квалифицированные, на мой взгляд, сценаристы Александр Вайнштейн и Олег Антонов.
А вот из текстов, произносимых в «Бумажном солдате», тем более в переводе, члены жюри кинофестиваля в Венеции, скорее всего, не поняли буквально ничего. Так что «Серебряного льва» за лучшую режиссерскую работу присудили фильму, по сути, за изобразительное его решение, за игру Чулпан Хаматовой, за мастерство оператора и за столь впечатляющие эффекты, как неоднократное появление в кадре портрета Сталина – его пытается продать какой-то бедолага близ космодрома Байконур. Напомню, что в «Утомленных солнцем» Никиты Михалкова тоже не обошлось без портрета Сталина, но там его личность изобразили более масштабно, на воздушном шаре. Видимо, такой портрет – это тот ключик, который открывает сердца членов жюри на кинофестивалях.
Но предоставлю слово признанному знатоку кино, а также хорошему знакомому Германа-отца, Михаилу Лемхину. Вот у него возражения принципиальные, гораздо глубже, чем недовольство диалогами:
«Это обман. Обман, потому что доктор Покровский совершенно не похож на бумажного солдатика. Как не похож на бумажного солдатика умирающий от облучения Гусев из «Девяти дней одного года» (структуру которого повторяет фильм Германа). Как не похожи на бумажных солдатиков герои «Заставы Ильича» и «Листопада». Я перечисляю характеры, из элементов которых Герман сконструировал своего доктора Покровского… Очень похоже, что режиссер, родившийся в 1976 году, не видит разницы между интеллигентом 1961 года (скажем, Гусевым) и интеллигентом 1982 года (Горчаковым)».
Здесь поясню, что речь идет о Горчакове – герое фильма Андрея Тарковского «Ностальгия». И далее: «Любой из тех, кто пережил это время, знает, что люди оттепели и люди эпохи «развитого социализма» – это довольно разные люди. Время изменилось. Можно последить за вехами этих перемен, но настоящая граница между двумя эпохами была проведена, как известно, на рассвете 21 августа 1968 года, когда советские танки вошли в Чехословакию. До 1968 года людей, о которых говорит Герман, можно было сравнивать со стойкими оловянными солдатиками (из сказки Андерсена, от которой отталкивался Окуджава, сочиняя свою песенку) – они хотели бороться и готовы были даже, сжав зубы, терпеть. После августа 68-го они (многие из них) превратились во внутренних эмигрантов, а позже в беглецов и в эмигрантов настоящих… часть зрителей – по крайней мере, та часть, о которой и пытается судить молодой режиссер, – посмотрев этот фильм, скажет: «Хорошее это кино или плохое – отдельный вопрос. Но оно не про нас».
В какой-то степени ответом на упреки Лемхина стал рассказ Германа-младшего о предыдущем своем фильме, о «Гарпастуме»: «Когда папа снимал «Лапшина», там была колоссальная основа, помимо литературной: дедушкины фразы, мелкие детали, которые папа с детства помнил. У меня подобное бы не получилось. Поэтому придумываю условия игры, в которых все происходящее должно выглядеть органично. На мой взгляд, любая история из прошлого – сочинение времени. Так что это никакая не историческая картина, а выдуманная история про выдуманное время и людей. Мы не претендуем на достоверность, это картина моего восприятия времени».
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
