После кино они погнали на автомойку и умудрились залезть в машину и проехать под вращающимися щетками в туннеле из пены, рокот которой походил на шум при землетрясении. Как только автомобиль останавливался, они вновь бросали монеты. По всеобщему мнению, это оказалось даже лучше, чем в кино. Тем более что Фил, будучи в тот день в ударе, продолжал свой монолог, стараясь перекричать грохот мойки.
— Знаете, о чем меня заставила подумать эта история об обезьянах? О том, что существуют не только самозванцы, но и ложные самозванцы. Я видел по телевизору одного парня, заявившего, что он является самым знаменитым самозванцем в мире. Он притворялся попеременно то великим хирургом с факультета, то физиком из Гарварда, то финским романистом, получившим Нобелевскую премию, то президентом Республики Аргентина, вышедшим в отставку и женившимся на кинозвезде…
— И его поймали?
— Нет, я ж тебе сказал, это был ложный самозванец. Парень работал дворником в Диснейленде до того дня, пока не прочел статью о некоем знаменитом самозванце. Тогда он сказал себе: «Черт, я тоже могу сойти за всех этих известных типов. — А затем он подумал еще немного и добавил: — А впрочем, стоит ли так стараться? Мне вполне достаточно только притвориться самозванцем». И, может статься, теперь кто-то выдает себя за него.
Чего только ни вытворял Филип Дик и его приятели. Судите сами.
Однажды кто-то предложил покрасить в черный цвет стекла всех окон в доме, чтобы не знать, день на дворе или ночь. Тем более что наркоманы не часто открывали ставни. Другой внес предложение также закрасить черным все надписи на пластинках, чтобы не знать, что ставишь, и таким образом музыка окажется сюрпризом. Но Фил воспротивился этому.
Однажды соседка Дика (она была из обычных) попросила помочь ей убить огромное насекомое, забравшееся на кухню и напугавшее женщину. Когда Дик выполнил ее просьбу, соседка пояснила: «Если бы я знала, что это безопасно, я бы убила его сама». Эта фраза долго служила наркоманам для негативной характеристики обычного ума. Достаточно было произнести первые несколько слов, чтобы все расхохотались, гордые от того, что, несмотря на все неприятности, они непохожи на обычных.
Однажды кто-то принес книги Карлоса Кастанеды, которые все с интересом читали. Среди наставлений чародея наркоманам особенно приглянулось следующее: каждый должен найти свое место. Как в мире, так и в этой комнате, у каждого есть свое особое место, которое ему подходит, которое является его местом. В течение нескольких недель поиски своего места были неким ритуалом и служили темой для шуток. Тот, кто занимал лучшее место, защищал его, говоря «это мое место». И хотя эта фраза, сказанная в обычной манере, казалось, вобрала в себя всю собственническую мелочность его мира, однако она приобретала иной смысл, если произнести ее правильным тоном.
Однажды речь зашла о том, чтобы серьезно заняться наркоторговлей. Но, благодаря марихуане, беседа вскоре свернула в другое русло.
— Когда таможенники спрашивают, есть ли у тебя предметы, подлежащие обязательному декларированию, ты не можешь им ответить: «Ну да, у меня есть наркотики». И знаешь, что лучше всего сделать? Берешь огромный тюк гашиша и придаешь ему форму человеческого тела. Затем приделываешь к нему небольшой механизм на пружине с мини-кассетой и ставишь его впереди себя в очереди, а в тот момент, когда ты подходишь к таможеннику, ты поворачиваешь ключ у него в спине. Когда таможенник спрашивает, не хочет ли этот господин что-нибудь задекларировать, тюк гашиша отвечает. «Я? Нет, совсем ничего», — а затем проходит дальше. И спокойно оказывается по ту сторону границы.
— А знаете, можно было бы использовать солнечную батарею вместо пружины. При этом тюк мог бы идти годами. И никогда бы не остановился.
— Это точно, он дошел бы до края земли и забрел бы в какую-нибудь эскимосскую деревню. Только представьте, вдруг появляется двухметровый тюк гашиша стоимостью в… Сколько бы он стоил, как думаете?
— Миллион долларов.
— Больше. Два миллиона. И вот эскимосы, как обычно, вырезающие себе наконечники из костей, видят этот тюк гашиша стоимостью в два миллиона долларов, который топчет снег, повторяя: «Я? Нет, совсем ничего».
— Дьявол, вот уж они удивятся! Это станет у эскимосов легендой.
— Представляешь, как ты рассказываешь внукам: «Я видел своими собственными глазами, как двухметровый тюк гашиша стоимостью в два миллиона долларов выскочил из тумана, повторяя: „Я? Нет, совсем ничего“». Они наверняка решат, что дедуля выжил из ума.
— Да, но через несколько веков эскимосы будут рассказывать такую легенду: «Во времена наших дедов пришел к нам в деревню тюк первосортного гашиша, высотой в два метра и брызжущий огнем, который кричал: „Эй, вы, эскимосские собаки!“ Однако нашим храбрым охотникам удалось убить его острыми костяными наконечниками».
— Дети снова в это не поверят.
— В любом случае, дети уже все равно ни во что не верят. Тяжело рассказывать о чем-то ребенку. Недавно один малыш спросил меня: «А ты помнишь, как появился первый автомобиль?» Черт, за кого он меня принимает, я же родился в пятидесятом.
Все их разговоры более или менее смахивали на этот. Так проходили дни. «Bela jaj», — говорил Дик, что в переводе с бенгальского означало: «Время проходит». И все веселились, повторяя: «Bela jaj».
Однажды Донна попросила Дика, чтобы он не верил ни единому ее слову, поскольку она все время лжет. Он объяснил подруге, что она не первая, кто утверждает это, и в ответ рассказал парадоксальную историю про критянина, уверявшего, что он — лжец, заключив заверением, что сам он продолжал верить в то, что она говорит.
В другой раз она заявила, что не может с ним спать, поскольку должна следить за своими половыми органами, так как собирается пересечь канадскую границу с фунтом коки, спрятанной внутри. И, в любом случае, она не любит, когда ее трогают.
Поскольку Филип сильно огорчился, Донне захотелось утешить его при помощи так называемой перегрузки. Она заключалась в том, что человек сильно затягивался сигаретой с марихуаной, а затем выпускал весь дым изо рта в рот своему соседу. Помимо того что это давало двойной эффект, Дику нравилось чувствовать губы подружки рядом со своими, ощущать, как теплый дым переходит из ее рта в его. Перегрузки в исполнении Донны остались одним из самых приятных эротических воспоминаний его жизни.
Однажды некий человек, которого писатель в своей книге называет Бэррисом, объявил, что сможет снабжать всю их компанию кокаином, по смехотворной цене — восемьдесят четыре цента за грамм. В супермаркете он купил за эти деньги баллончик с солнцезащитным средством. Вернувшись домой, парень превратил свою кухню в небольшую химическую лабораторию, пытаясь выделить кристаллы кокаина, смешанные с другими веществами.
— Вот посмотрите, — объяснял он, тыча пальцем в баллончик, — в состав входит также бензокаин, один грамм. Только информированные люди знают, что это специальный коммерческий код, обозначающий кокаин. Естественно, если бы они писали на баллончике «кокаин», люди мигом бы все просекли и начали бы делать, как я.
