Хоуп Чайлдз, живущая теперь в Париже английская актриса, чье худое лицо и полуприкрытые тяжелыми веками загадочные глаза всем известны по ее фильмам.
И наконец, очкарик преподобный Джон Ньюком и его жена Люси, чью последнюю книгу для молодежи Клэр на самом деле прочла. До того как Джон стал священником в парижской церкви Св. Георгия, Люси была врачом-педиатром и занималась вопросами здоровья молодежи. Весной, после пасхальной службы, она наклонилась к Клэр и прошептала, разглядывая толпившуюся на ступенях церкви деловитую публику в дорогих весенних туалетах: «Были бы у меня кучи денег, вложила бы их в производство крема от прыщей. Проблемы с кожей у подростков, как смерть и налоги, — дело верное». Она произнесла это совершенно серьезно, но Клэр заметила, как искрятся смехом ее глаза под шляпкой. В тот же вечер Клэр заказала по Интернету последнюю книгу Люси.
Тоби, Алэн, Батиста, Реми, Сесиль, Фредерик, Сильви, Кристиан, Хоуп, Джон и Люси. Теперь не ошибется. Щелкнула входная дверь.
Появилась первая группа гостей, а следом за ней — и вторая, и гости расселись по одному и по двое в комнате для приемов, будто завитые волосы развились в воде, пряди отделились друг от друга и веером разошлись по поверхности. Каждого она провожала в столовую, по пути ведя непринужденную беседу о женах и о мужьях, о детях, о погоде, при этом обдумывая каждое слово и аккуратно продвигаясь вперед, как длинноногая птица на мелководье. В разговоре с каждой группой она выражала сожаление и соболезнование из-за убитого министра, но лишь слегка касаясь темы, чтобы не дать беседе уйти в опасное русло и не омрачить обстановку.
Третью группу составляли старшие и молодые де Луриаки; молодые, как она и предполагала, оказались блестящей светской парой.
— Так вы Americaine! — недоуменно произнесла Агата Гуриан Д’Арси, перебросив через плечо прядь длинных, отливающих глянцем черных волос. — Не англичан?
— Ну разумеется, chérie, — пожурил ее Фредерик, наследник. — Maman ведь объяснила тебе в машине. Ты совсем не слушала?
— Bien sur, — ответила молодая женщина, смущенно оглядывая комнату, — je lui écoute toujours[77].
Клэр с трудом сдержала улыбку.
Прислуга обнесла гостей аперитивами, но без горячих закусок, потому что их подавали на коктейле в посольстве, а до ужина осталось совсем недолго. Преподобный Ньюхаус ухватил с серебряного подноса на одном из столиков горсть орехов. Его жена тоже взяла несколько штук. Клэр заметила, как из кухонной двери в столовую проскользнула Амели. Через две комнаты взглянула на Клэр, и та кивнула. Теперь, когда приготовления к ужину завершены и работа закончена, Амели пойдет домой и опустит толстые ноги в маленькую ванну, быть может имеющуюся в ее квартире, или займется чем-нибудь еще, чем обычно занимается у себя дома. Ее кузина и официант останутся до конца ужина, чтобы помочь Матильде раскладывать еду, обслуживать гостей, убрать со стола, мыть посуду и укладывать ее назад в коробки. Матильда, как капитан судна, покинет резиденцию лишь после того, как будет подано последнее блюдо и от ее великолепного ужина останутся только недоеденные кусочки торта и салатные листья.
Еще один звонок в дверь. В отличие от коктейлей, во время которых она и Эдвард должны стоять начеку недалеко от дворецкого, пока тот открывает дверь и принимает у гостей одежду, вечерние приемы требуют, чтобы хозяева не оставляли гостей без внимания. Поэтому Клэр и Эдвард не могли дожидаться прихода последнего гостя в холле, но вернулись туда, чтобы встретить исполняющую обязанности министра внешней торговли Сильви Пик с мужем Кристианом. Обменялись с ними приветствиями, поцелуями и рукопожатиями. Клэр заметила, что выражение лиц у обоих напряженное, несомненно из-за убийства.
Тем не менее все идет неплохо. В состоянии шока или траура людям необходимо где-нибудь собраться, и резиденция для этого вполне подходящее место. Главное, никто не дает понять, что предпочел бы быть в каком-нибудь другом. Она направилась в гостиную.
— Клэр! — негромко окликнул ее Эдвард на пороге.
Она вздрогнула от неожиданности. По протоколу, пока в доме гости, Эдвард не должен разговаривать с ней наедине. Им следует совместными усилиями развлекать гостей, передвигаясь от одной группы к другой.
— Джейми все еще не отвечает на звонки, — шепнул Эдвард.
Одернув костюм, она поверх плеча Эдварда обменялась улыбкой с Батистой Ле Туке, женой главы министерства. «Tutto è bello!» — одними губами произнесла Батиста с другого конца комнаты. «Grazie mille»[78], — таким же образом ответила она. Батиста стоит у камина с помощником министра, своим мужем и Хоуп Чайлдз. На помощнике действительно красный галстук; мясистый лепесток каллы, сияющей в вечернем свете, почти касается стекол его очков. Их с Эдвардом дом, конечно, не может сравниться с захватывающей дух роскошью резиденции посла, но, как заметила Батиста, у них очень красиво.
— Я говорила с ним. Не беспокойся. Он сейчас в надежном месте.
Он переступил с ноги на ногу, плечом загородив ей обзор:
— Не понимаю твоей безмятежности. Его застали в ее комнате. У него был ключ от лаборатории. Школа уверена, что именно он стащил химикаты.
У Клэр перехватило дыхание, будто от удара под ложечку. Она окинула взглядом гостиную, надеясь замедлить ход событий, убрать парусник из-под ветра. У мадам де Луриак нет бокала — Клэр поймала взгляд официанта и сделала ему знак глазами. Что такое сказал Эдвард?
— Химикаты? То есть наркотики?
— Клэр! — воскликнул Эдвард и осекся. Бросил взгляд через плечо в комнату — не смотрит ли кто в их сторону. — Послушай, Клэр. Ты же сказала, что разговаривала с ним. И с Барроу тоже.
— Да, но…
— Да или нет?
— Да. Но… не обо всем. Он рассказал только, что опять списывал, его поймали и не приняли работу. Вот и все. — Она помолчала в нерешительности. — И что девушку зовут Райн.
— При чем тут списывание? Кто это сказал?
— Джейми. То есть…
— Дело совсем в другом. Он объяснил тебе?
— Не знаю, — ответила она. — То есть да. Во всяком случае, так мне показалось. Слушай, ты же знаешь Джейми. Он ничего не хотел говорить. И из школы тоже ничего не удалось вытянуть — я звонила, но директора не было на месте, и я говорила с секретаршей. Не хотела перезванивать, не услышав версии Джейми. Я сделала все, что в моих силах, Эдвард. День выдался хлопотный, я старалась, чтобы ужин удался. И… — В сознании пронеслись картинки: Джейми читает, лежа на кровати; лицо турка во весь экран телевизора; Найл ждет ее, сидя на скамье. Она оперлась рукой о стену, стараясь устоять под натиском жизни. — Но произошло кое-что неожиданное.
Эдвард склонился к ней и едва слышно произнес, почти не двигая губами:
