Может, так оно и бывало порой, но в случае с ним — нет. Он был болен, и он был трусом.
Граймз вставил ключ в большой амбарный замок, висевший на двустворчатой стальной двери. Отперев дверь, он жестом предложил нам войти. Я рукой загородил дорогу Джемме.
— Он там разгуливает, что ли? У Граймза заполыхали уши.
— Ты меня за идиота принимаешь, парень?
Мы с Джеммой переглянулись и крепко сжали губы, чтобы не расхохотаться.
— Нет, сэр, — сказал я.
Мы шагнули в огромный ангар. Идиотом рейнджер, возможно, не был, однако он ничего не знал о темном даре Шейда. Он не видел, как тот умеет растворяться на фоне различных предметов до такой степени, что становится почти невидимым.
— Идем, идем, — поторопил нас Граймз, когда за нами закрылись двери. — Он намного дальше.
Лампы были подвешены к потолку с большими промежутками, и их света едва хватало, чтобы можно было разглядеть передние решетки контейнеров, стоящих вдоль стен в несколько уровней.
— Поселенцы арендуют эти контейнеры для хранения того, что не помещается дома, — объяснил я Джемме, когда мы зашагали по центральному проходу.
— Не только поселенцы, — сказал Граймз.
В конце прохода мы повернули за угол и увидели в дальнем углу склада отдельно стоящую клетку.
— Вот эту арендовал один морской биолог, и она сейчас пустует, — сообщил Граймз. — Надеюсь, он не станет на нас ругаться за то, что мы ее употребили для пользы дела. Решетка — из чистого титана.
Акулья клетка.
Джемма встала в тени, отбрасываемой штабелем контейнеров.
— Я не хочу, чтобы он меня видел.
Я кивнул. Наверное, Шейд снился ей в страшных снах. Я пошел дальше с рейнджером. Над акульей клеткой горела лампа.
— Покажись этому парнишке, чтобы он тебя опознал, — крикнул рейнджер Граймз, подойдя к клетке.
Ответа не последовало.
Рейнджер постучал белой дубинкой по прутьям решетки.
— Выходи, а не то я тебя угощу двойной порцией тока.
Послышалось ерзанье. Кто-то поднялся на ноги. Через всю клетку пролетел пластиковый ящик и с силой ударился о решетку. Рейнджер вскрикнул и отскочил назад.
— Это я просто сиденье свое переставил, — прозвучал густой баритон, и в тусклом свете появился Шейд.
Кожа у него снова стала кофейно-коричневой, на лице я вновь увидел множество оспин. Черные татуировки извивались вокруг шеи, взбегали на макушку. Он был обнажен до пояса. Его жилетка осталась на полу около бассейна в нашем доме. Наверное, он предпочитал не одеваться — ведь так ему было проще прибегать к камуфляжу. Я не знал, проделывал ли он уже свои фокусы перед Граймзом.
Повязка на левом предплечье Шейда пропиталась кровью. Если рана у него и болела, он этого не выдал. Поставив на ящик тяжеленную ногу, он опустил на колено правую руку, и стал виден кровоподтек — от сгиба локтя почти до плеча.
— Как ребрышки? — осведомился Шейд с притворной заботой.
— Да, — сказал я, повернувшись лицом к Граймзу. — это он. Он вломился в наш дом.
— Ты уверен, что видел меня, малыш? — спросил Шейд.
— Да, он уверен, — рявкнул Граймз, но тут же отшатнулся от клетки, скривив губы. — Что за…
Я вздрогнул. Глаза Шейда начали бледнеть и стали совсем белыми. Он навалился на решетку, и я в страхе отпрянул.
— Ты уверен, что видел меня? — строго спросил он, и его кожа покрылась мириадами светящихся точек.
Граймз вскрикнул. А может быть, кричала Джемма, прячущаяся в тени?
Я оторвал взгляд от светового шоу, устроенного Шейдом, и увидел, что рейнджер Граймз, придерживаясь за решетки контейнеров, спешно движется к проходу. В какой-то момент его форменная куртка зацепилась за прутья одной из клеток. Граймз выругался, рванулся, оторвал рукав куртки и исчез за углом. Его быстрые шаги эхом разнеслись по складу, а потом вдалеке послышался звук открываемой двери. Когда дверь хлопнула, мне показалось, что моя тщательно сконструированная реальность дала большую трещину. Теперь все узнают, что темные дары — не выдумка, не миф. Можно было в этом не сомневаться. Я стиснул зубы, сжал кулаки и встал лицом к Шейду.
— Обязательно надо было выпендриться?
Его кожа все еще сверкала искорками. Он небрежно привалился к прутьям решетки.
— А ты почему это скрываешь?
Я молча гневно смотрел на него.
— Тебе не все равно, что скажут другие? — спросил Шейд.
— Тебе будет очень даже не все равно, когда вернется рейнджер и приведет остальных.
— Это тебя волнует, а не меня, — заметил Шейд и негромко спросил: — А знаешь почему?
Я приготовился к его очередному фокусу. И конечно, его лицо вдруг разгладилось, оспинки пропали, а потом… Потом каждый дюйм его кожи заблестел, и она стала похожей на жидкую ртуть. Даже глаза. Он словно превратился в живое зеркало, и на меня уставилось собственное отражение. Мое испуганное, напряженное лицо смотрело на меня.
«Хватит шуток!» — хотелось крикнуть мне, но ком сдавил горло.
Я был не такой, как он. Совсем не такой. Этот человек был жестоким преступником. Он убил брата Джеммы.
— Лучше скажи всем правду, малыш. — Кожа Шейда потемнела, на ней снова проступили татуировки. — Пусть привыкают помаленьку.
— Ты даешь мне совет?
— Из тебя получится отличный портрет для постеров. — Татуировки начали расползаться по коже Шейда, словно пролитые чернила, и в конце концов вся его кожа почернела — даже белки глаз. — Это поможет всем нам. Включая тебя самого.
— Мне не нужна помощь. Я не сижу в клетке.
— Не у всех клеток есть решетки. Клеткой может стать и собственная репутация.
Я перестал видеть Шейда, только слышал его рокочущий голос.
— И тайна тоже может привести тебя в клетку.
— И преступления тоже.
Шейд громко фыркнул.
— Мы пытались кое-что сделать наверху. Но у ребят плоховато с манерами, пришлось увести их подальше от цивилизованных людей. — Внутри клетки сверкнула улыбка Шейда. Совсем как у Чеширского кота. Улыбка без лица. — Чаще всего мы нападаем на государственные корабли. Знаешь, пока мы торчали в «Сиблайте», мы насобирали марганцевых конкреций и жемчуга на миллион долларов. И никогда ни пенса в руках не держали, ничего не получили взамен. Мы даже в школе в эти годы не учились. Так что Содружество нам задолжало.
— Вы чуть не уничтожили ферму Пиви, — проговорил я, рассерженно зашагав вдоль клетки. — Их ферма разве похожа на государственный корабль?
— Я сказал: «чаще всего».
Шуршание внутри клетки подсказало мне, что Шейд отступил назад. Наверное, решил, что интервью закончено.
