Андреев, выпустив колечко зловонного едкого дыма, кивнул головой:
– Машенька, успокойтесь. Никто вас ни в чем не обвиняет. Мы на вашей стороне. Мы – ваши друзья. Просто в этом деле у нас есть и свои интересы. Поэтому вы поможете нам – и мы поможем вам. С вами ведь неоднократно пытался поговорить помощник съемочной группы программы Михаил Смирнов. Он пытался подойти к вам, оставлял вам свою визитку. Вы ничего не хотели слушать.
– Я думала, что он – шантажист.
– Разве он давал вам повод так думать?
Урод обиженно поджал губы и бросил на меня испепеляющий взгляд.
– Но ногу я ему не ломала, честно. Ударила чуток по мужскому достоинству, а конечность не ломала!
– А кто из кафе выскочил как ошпаренный? – Михаил поправил ногу, гипс гулко стукнул о паркет. – Я побежал за тобой, и вот, пожалуйста, костяная нога! Там были такие крутые ступеньки!
– Я же не виновата, что вы бегать не умеете!
– Я после того случая на принцип пошел! Никакого больничного – думал, найду девчонку, сам урою! Да уж, тебя отыщешь: Фигаро здесь, Фигаро там!
– Ребята, успокойтесь, – Виктор Андреев с досадой поморщился. – Давайте лучше обсудим план наших действий. Видите ли, Машенька, студия Вячеслава Иваницкого давно нас интересовала. И вот по какой причине. К Сергею Орехову обратилась начинающая певица Арина Круглова. Она была очень обижена на своего продюсера. Тот не выполнил свои обязательства, склонял девушку к интимной близости, втянул ее в употребление наркотиков.
– Это вы про ту девицу говорите, которую Слава Мурзиком обозвал?
– Да, но не в прозвище дело, разумеется. А вот ее обвинения в сексуальных домогательствах и втягивании в употребление наркотических средств показались нам серьезными. Мы стали проверять эту информацию. У нас с девушкой были определенные договоренности. Как вы понимаете, мы работаем на телевидении. Съемочная группа шоу Сергея Орехова – мои давние клиенты, я оказываю им консультационную помощь. Арина была готова дать интервью о своем продюсере, собственно говоря, она даже настаивала на этом. Но нам было мало только слов девушки – пусть эмоциональных и шокирующих. Иваницкий мог бы подать на программу в суд и выиграл бы иск. Так как по закону о СМИ журналисты должны представлять доказательства, а показания певицы, лица заинтересованного, в качестве таких доказательств выступать не могли. И тогда у нас появился вот какой план. Арина помогла нам установить в студии портативные скрытые камеры и микрофоны. Это оборудование позволило нам в полной мере осознать масштабы преступной деятельности Иваницкого. К сожалению, состояние здоровья девушки резко ухудшилось, ее поместили в больницу. Мы ждали, пока она поправится, собирали информацию, отслеживали данные с видеокамер и микрофонов… В общем, так мы и узнали обо всем произошедшем.
В подвале, где разыгралась трагедия, видеокамеры не было, только микрофон. Но у нас сохранилась запись, из которой понятно, какие намерения были в отношении Николаса у Иваницкого. Мы слышали, как он угрожал вам, говорил о том, что смерть певца резко повысит продажи дисков.
Не утерпев, я перебила адвоката:
– То есть вы хотите сказать, что видео– и аудиозаписи велись непрерывно?!
Виктор Андреев кивнул, поднялся с дивана и подошел к телевизору. Из кармана рубашки он вынул диск, вставил его в DVD-проигрыватель, и меня прошиб холодный пот.
На экране появилась я – хорошенькая, испуганная, с побледневшим лицом и расширенными от ужаса глазами.
Какими жалкими выглядят мои попытки сохранить самообладание…
– Ой, как хорошо, что я вас нашла. Я нигде не ползала. Я вас искать пошла просто. Николасу там плохо совсем. Вот я и решила вас поставить в известность. По-моему, в «Скорую» звонить надо.
Я тараторю эти фразы и с ужасом наблюдаю за Славой.
– Не надо никуда звонить. Сейчас всем вам хорошо будет – и тебе, и Кольке! – рычит продюсер.
Он подходит к столу, достает пистолет, потом прикрикивает на меня:
– Пошла! Шевели нитками! Да брось ты здесь эту свою сумку! Что ты за нее уцепилась? Тебе больше никогда не понадобится фотоаппарат.
– Почему?
– По кочану!
– Зачем вы со мной так? Я же ни в чем не виновата!
– А я тебя что, в чем-то обвиняю?!
Эти кадры просто разрывают мне душу.
Трясутся руки, стучат зубы, и сердце колют острые иголки боли. Все вернулось: тот ужас, страх, неопределенность. Эмоции захлестывают, я словно снова медленно умираю, навсегда прощаюсь с жизнью…
– Вы-выключите это, пожалуйста, – простонала я, залпом допивая коньяк. – Мне плохо!
Адвокат сразу же щелкнул пультом, подошел ко мне, взял за руку.
Какие мерзкие у него пальцы – влажные и холодные, кажется, гигантские слизняки ползут по моей ладони.
– Машенька, успокойтесь. Все в порядке. Все будет хорошо, мы вам поможем. Тот кошмар уже давно закончился.
Чтобы не закричать, я до боли закусила губу.
Они меня не обманут, не введут в заблуждение мнимой заботой. Надо же, какие добрые. Коньяк, слова поддержки. Во всем этом нет ни правды, ни искренности. Только гнусный расчет. Все эти люди ничем не отличаются от того паскудного продюсера, которого я отправила на тот свет. Они одной породы – расчетливых гадких мразей, думающих о себе, своих интересах, рейтингах. А в конечном итоге – только о деньгах!
Если науськанная ими Мурзик напичкала дом аппаратурой, то кто им мешал банально прийти мне на помощь?! Ведь явно же они отслеживали все, что происходит в той дурацкой студии звукозаписи! Вон, адвокат говорит: запись велась непрерывно. Я знаю специфику работы таких причиндалов, Юрик рассказывал. Камеры и микрофоны крошечные, они работают как передатчики. А для того чтобы снимать изображение или звук, нужен компьютер, значит, кто-то постоянно находился поблизости от той проклятой студии! Эти телевизионные маньяки смотрели кровавое реалити-шоу и не делали ничего для того, чтобы его прекратить. Им были нужны эти кадры, с моими слезами, с мучениями бедного Николаса. Они просто собирали фактуру для своего гребаного шоу!
Ненавижу, как же отчаянно я их всех ненавижу! Таких холеных внешне и полную гниль внутри!
Только вот… Мне надо держаться… Наивно хлопать глазками, делать вид, что я ничего не понимаю, что я покорно кушаю ту лапшу, которую мне вешают на уши. Потому что, если я начну дергаться, мне несдобровать. Эти люди пойдут на все, для того, чтобы получить свое. Кажется, я начинаю понимать, что им от меня нужно…
Только бы сдержаться, не выпалить им прямо в холеные морды, какие же они все скоты…
– А что с Мурзиком? – поинтересовалась я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, не выдавал закипающей во мне ненависти.
– Она в больнице, признана невменяемой. Это еще одна причина, по которой нам обязательно надо было вас отыскать. Понимаете, Машенька, Арина в очень тяжелом состоянии и не сможет на камеру рассказать о произошедшем. Да и не отпустят ее из больницы. Вот вы – совсем другое дело. Мы хотим, – адвокат внимательно посмотрел мне в глаза, – предложить вам принять участие в программе Сережи. Это очень важная и благородная миссия. Вы расскажете людям о том, что собой представляет современный шоу-бизнес. Это мир, где зачастую размываются все критерии нравственности и морали. Где ради популярности и денег некоторые люди утрачивают человеческий облик и становятся преступниками.
