Катарина понимала, что необходимо срочно что-то предпринять, но не могла пошевелиться. Горло сковал спазм, руки вцепились в подлокотники. Вид раненого Ульриха привел девушку в себя. Через силу она разжала холодные пальцы и вытолкнула свое тело из кресла. Ульрих двигался вдоль стены, избегая удара в спину, Салех теснил его в глубь комнаты. Лукас кружил вокруг, выбирая момент для атаки.
Не раздумывая, а лишь повинуясь какому-то толчку изнутри, Катарина подбежала к стоявшему напротив зеркалу, с силой ухватила руками тяжелую оправу. Зеркало покачнулось. Катарина нажала сильнее, своим весом отталкивая его от стены и стараясь направить в сторону Лукаса. Зеркало медленно накренилось. Падая, накрыло Лукаса собой. От удара треснувшие куски стекла разлетелись во все стороны, острыми концами царапая его тело. Акробат, вскрикнув, схватился свободной рукой за шею. Из-под пальцев брызнул темно-красный фонтан. Осколок перебил артерию, и теперь Лукас корчился на полу, выронив кинжал и зажимая рану. Катарина закричала, в ужасе отскакивая. На подоле голубой котты веером разошлись кровяные брызги.
Тело Лукаса вздрагивало в последних конвульсиях, но Салех не позволил себе жалость. Он понимал – звук разбившегося стекла и крики девчонки привлекут внимание, очень скоро в комнате появится стража. Салех вспрыгнул на подоконник и выглянул наружу. Когда в проеме окна показалась его фигура, толпа внизу пришла в движение. К окну обратились любопытные лица. Кто-то показывал в сторону башни рукой, кто-то изумленно толкал соседа. Дамы всплескивали руками. Зрители, не подозревая о схватке в башне, ожидали продолжения зрелища. Салех решительно выпрямился. Он, конечно, не Лукас, но тоже что-то может. При мысли о гибели помощника Салех сжал челюсти. Как глупо! Так и быть, он потешит напоследок графских гостей, но по дороге к морю – пусть слышит Аллах! – он убьет столько неверных, сколько сумеет. Лукас будет отомщен!
Салех сжал клинок зубами, освободив руки. Толпа затихла. Скользнув по канату мягкой кожей сапога, он сделал пробный шаг. За спиной в оконном проеме появились Катарина и Ульрих, но Салех даже не повел бровью. Он заставил себя не смотреть ни вниз, на закинутые к нему головы, ни по сторонам. Лишь одна цель приковала взгляд – вышка, где крепился противоположный конец каната. Усилием воли он выбросил из головы все ненужные мысли: кольцо, Лукас, оседланный конь – все ушло за грань сознания. Остались только деревянные брусья вышки и он, Салех, на одном дыхании стремительно пересекающий лужайку. Не обладая гибкостью и мастерством Лукаса, он видел спасение в скорости. Быстро перебирая ногами, Салех плавно скользил над головами зрителей. Веревка подрагивала в такт его шагов. Пока шокированная толпа в удивлении провожала его глазами, Салех достиг вышки и молниеносно спустился на помост. Через минуту он исчез, покинув лужайку перед замком. Пока рыцари и стражники пробирались через толпу гостей, наступая на шлейфы дам и пинками разгоняя слуг, он бегом направился к конюшне.
* * *
Лаура ждала, прислонившись к гладкой стене конюшни и полузакрыв глаза. Людвиг не появлялся, а чувство тревоги не отпускало. Нечего и думать разыскивать Катарину самой – она не пройдет и нескольких шагов. Лаура совсем было собралась позвать конюха, когда увидела пересекающего террасу рыцаря Симона. Придерживая на ходу ножны меча, он бегом направлялся к конюшне. Лаура с испугом отметила порванное в нескольких местах сюрко, бурые пятна на рукавах котты.
Девушка порывисто вскочила с лавки и тут же покачнулась от слабости, ухватившись за косяк двери.
– Рыцарь! Стойте!
Салех замедлил шаг, раздумывая, что делать с неожиданной помехой. За спиной Лауры появился конюх:
– Что-то случилось, госпожа?
Удивление при виде Салеха сменилось пониманием, он резко шагнул вперед, закрывая собой девушку и тесня ее в глубь конюшни.
– Не подходи!
Салех резко выбросил руку с мечом вперед. Короткий удар пришелся конюху в бок, отец Людвига покачнулся и опустился на колени, зажимая рану в том месте, где на рубахе показалось красное пятно. Лаура сдавленно вскрикнула. Салех вторично занес руку с мечом, но в ударе не было нужды – потерявшая сознание девушка опустилась к его ногам.
Быстро оглядевшись по сторонам, Салех устремился к стойлам. Арабский жеребец, узнав хозяина, приветственно заржал.
* * *
По приказу графа на розыски отправилось два десятка всадников. Нет сомнений, что преследуемый устремился на юг, к границе. В летнее время на перевал можно попасть разными путями, но в начале весны на крутых склонах плотным слоем лежит снег. Горными тропами Салех не пойдет – слишком рискованно. При сходе лавины беглец, даже если уцелеет, может оказаться в ловушке. Скорее всего, он предпочтет главную дорогу, тем более что приграничные дозоры не только не остановят рыцаря, но и окажут содействие и помощь оруженосцу графа Хоэнверфенского. Если его не перехватить, то к вечеру Салех окажется в Италии. Отряд покинул крепость в большой спешке, налегке, без провизии и в легких доспехах.
Между тем дальнейшие развлечения в Хоэнверфене были отменены. Граф, не обращая внимания на прибывающих гостей, проводил расследование. Он лично выслушал всех, кто имел хоть малейшее отношение к случившемуся. Результаты ошеломляли. Происшедшее казалось невероятным. Хозяевам замка потребовалось время для того, чтобы поверить в реальность. После рассказов Катарины и Ульриха, рана которого, к счастью, оказалась неопасной, не оставалось сомнений в том, что многие месяцы ближайшим сподвижником и оруженосцем графа был сарацинский лазутчик.
После полудня, как это часто бывает в альпийских предгорьях, изменилась погода. Туман, подобравшись к замку, укрыл влажной серой массой окрестные поля. Крепость стала напоминать остров. Низкие облака, почти касаясь колокольни Хоэнверфена, грозили пролиться холодным дождем. Небо приобрело стальной оттенок. Очертания солнечного диска едва угадывались в просветах облаков.
При первых каплях дождя гости поспешили укрыться в замке. Террасы опустели. Ветер печально шевелил украшавшие безлюдный помост яркие флажки. Хоэнверфен выглядел еще более неприветливым и хмурым, чем всегда.
Граф Эдмунд бросил озабоченный взгляд в сторону скрытых в туманной дымке гор:
– Проклятье! В тумане ему легче уйти! Как вы думаете, отец, в горах пойдет снег?
Старый граф, в свою очередь, поднял глаза к горным вершинам:
– Снегопада, может, и не будет, а вот лавин жди. Пару дней тепло, пласты снега подтаяли. Зря ты отпустил их без снаряжения. Молись, чтобы лавина не сошла на дорогу.
– Его нужно догнать, а сборы заняли бы время.
– Да… Что-то я не припомню такой весны, – проворчал старый граф.
* * *
В сумерках над крепостью рядом с зеленым полотнищем Хоэнверфена взметнулся красно-белый флаг Леопольда Австрийского.
Эдмунду Хоэнверфенскому не забыть унижения, с которым он был вынужден объяснять, кто много месяцев являлся его правой рукой и оруженосцем. Как мог сарацинский лазутчик столько времени провести среди воинов графа и не вызвать ни малейших подозрений? Невысокий коренастый рыцарь-тевтонец, с обветренной смуглой кожей и острым взглядом черных глаз, и правда, обликом напоминал сарацина. Своей родиной он называл Галичину, небольшое княжество в притоках Дуная. Его выговор отличался присущим выходцам из этих земель неверным произношением отдельных слов и резкостью звуков. Впрочем, среди воинов из разных стран смешение языков и наречий было делом обычным и подозрений не вызывало. Симон примкнул к отряду графа с людьми баварского герцога Людвига, часть воинов которого составляли тевтонские рыцари. Подкрепление оказалось как нельзя кстати – при осаде Дамиетте ряды крестоносцев сильно поредели.
